— Но тогда почему он сам меня не допрашивал? Это делал Морган, а не он!
— Может, потому что этот монстр искал меня? — заметил маг. — Они ведь могли работать вместе.
Майя потрясенно посмотрела на мужчину. Неужели Эльдар сдал ее Моргану, а сам кинулся по следу Маскарона? Неужели доверил стирателю наказать ее? Но Морган сказал бы ей, что это Эльдар. Или нет?
Девушка помотала головой, словно старалась вытрясти эти мысли из головы, как запутавшуюся в волосах листву. Все в ней кричало не соглашаться с подобным обвинением, но в памяти то и дело всплывали яростные глаза юноши, когда он понесся на них там, над озером. Он был в бешенстве, если не хуже. И что если злость заставила его рассказать все Моргану, и тот заверил парня, что разберется с этим? Что если Эльдар попросту отдал ее магу Ковена, чтобы она не мешалась у него под ногами?
«Нет, не мог он этого сделать! Не мог!» — отчаянно твердила себе Майя, но как ни старалась, не видела другого логичного объяснения. И эта мысль вонзилась в сердце обжигающим ножом. Ее точно кто-то предал. И из всех только у одного были на это причины…
Майя стиснула зубы и подняла глаза на Маскарона. Сейчас не время поддаваться сомнениям, надо действовать рассудительно. Пока насчет Эльдара ничего не ясно, она сосредоточится на другом нерешенном вопросе.
— Мне нужно поговорить с отцом. Я должна убедиться, что с ним все в порядке.
— Его не тронут, — заверил мужчина.
— Но Морган…
— Северин Морган — маг из столицы, — перебил Маскарон. — В Чарогорье при всем его влиянии он чужак, в то время как твой отец признанный герой города. Что бы он тебе там ни сказал, так просто этот паршивый шакал не упрячет за решетку одного из сильнейших чародеев Цветоча. — Майя недоверчиво посмотрела на мага. — Разве я тебе врал до этого? — спросил мужчина. — Поверь мне, твой отец на свободе. А вот тебе появляться в Академии или даже рядом с Семирозом теперь не стоит, если не хочешь подвергать его еще большей опасности.
Маскарон встал, взял с журнального столика газету и протянул Майе. Девушка прочла на первой же странице заголовок, где большими буквами сообщалось: «Шокирующая правда: личность Темной Княгини раскрыта!» Оказалось, очень странно читать о себе в газете, словно речь шла о какой-то другой девушке с таким же именем.
«…верный слуга и рыцарь Его Величества задержал преступницу Майю Семироз, однако допросить так и не успел. Коварная ведьма сговорилась с заключенным и сбежала из камеры. При этом храброму стражу, попытавшемуся остановить ведьму, нанесли смертельную рану. Его едва удалось спасти.
Несмотря на попытки отважного рыцаря Северина Моргана поймать беглецов, ведьме удалось уйти. Рыцарь Его Величества ранен, но жив и продолжит поиски преступников, задействовав все ресурсы городской стражи…»
Майя бежала взглядом по печатным строкам и буквально слышала, как разбиваются вдребезги остатки ее жизни как адептки чародейской Академии. Теперь весь город читал ее имя со словами «коварная колдунья», «дочь-предательница», «продавшая душу тьме»…
Дочитав статью, она опустила газету и первые мгновения не могла даже слова выдавить. Все было не так! Совсем не так! Она пыталась объяснить Моргану, что с Маскароном можно договориться! И что значить «допросить не успел», когда он ее невесть сколько времени воодушевленно мучал, пока ее же кровью резал живьем?! А «храбрый страж» никто иной как преступник, что пришел сделать с ней то, за что по закону принято рубить головы! И, несмотря на это, теперь весь город именно в ней видит злодейку!
— Это же полнейшая ложь! — вспыхнула Майя.
Когда она откинула газету, едва сдержала пекшую боль в глазах. Конечно, ей стоило понимать, что даже побег от Моргана не спасет ее от последствий. Но понимать — одно, а теперь она ясно видела, как рушатся последние мосты к жизни, о которой она мечтала и ради которой столько месяцев отчаянно боролась. Голова ее оставалась на плечах, но все остальное уже беспощадно растоптали. И что хуже всего, какой теперь она предстала в глазах отца? Что он подумал прошлым утром, читая эту газету? Увидел ли в ней предательницу, как и Эльдар?
— А господин Ждан? — хоть горло сжало от подступивших к глазам слез, Майя с усилием удержала голос ровным и подняла взгляд на Маскарона.
Может, ее жизнь безвозвратно разрушена, но город еще стоит целым. Возможно, есть шанс сохранить хотя бы его.
— Ждан? — не понял Маскарон.
— Ждан Стародуб. Это он бежал со мной и должен был встретиться с отцом. Ты вроде как знал его, это ведь от тебя он спрятал воспоминания о сокровищнице Рубинового Замка.
— А, так это тот любитель подземных норок и крысок, — вспомнил маг. — Мои шпионы не сообщали, чтобы Морган кого-то ловил за последние дни — я приказал им внимательно за ним следить. Понятия не имею, где Стародуб сейчас, но точно не у стражей.
— И не в Академии?
Маскарон помотал головой, однако уточнил, что наверняка сказать не может. Майя же про себя отметила, что раз к Моргану в лапы он не попал, это уже хорошо. Счет идет не только в пользу врага. Но даже учитывая это…
— Я не знаю, что делать дальше, — устало выдохнула Майя. — Я думала, что понимаю, что происходит. Но я с самого начала не видела полной картины и глупо полагала, что войну можно остановить, — помотала она головой.
Она пришла в тупик. За отцом теперь наверняка будут следить, она не сможет к нему приблизиться, чтобы не подвергать опасности. Маскарон прав, если его заподозрят в помощи Темной Княгине, все только станет хуже, чем если в нем просто будут видеть отца, которому не повезло с отпрыском. Эльдар же… Нет, она отказывалась верить, что он ее предал. Но и полностью верить ему уже тоже не может. Кому она вообще теперь может верить?
Ощутив, как ее ладонь сжали, она глянула на Маскарона.
— Ты выжила, это самое главное, — мягко заметил маг, все еще стоя перед ней на колене.
— Да, но в итоге все стало только запутанней, а я оказалась бесполезной, — помотала головой девушка. — Ничего не смогла изменить.
Маскарон ответил не сразу. Некоторое время он пристально рассматривал ее лицо.
— Но ты еще можешь изменить.
Майя озадаченно посмотрела на него. Он помолчал, а затем опустил взгляд. Она глянула на запястье левой руки. Ленточки там нет, последний узелок развязан. Она поняла, что Маскарон все еще ждет от нее ответ. Ведь он обещал прийти и пришел. Теперь ее черед выполнить условия и сказать ему свое решение.
— Ты спрашиваешь, стану ли я Темной Княгиней? Даже теперь, после всех моих ошибок? Ты же видишь — я неудачница! Я ничего не изменила!
— Ты не сломалась там, где не каждый бы выстоял.
— У меня не было выбора, иначе я бы погибла, — поморщилась Майя.
— Именно. Однако ты выжила. И вернулась ко мне. Майя, ты можешь еще все изменить, — он сжал ее здоровую руку, поднялся и потянул ее за собой.
Они подошли к трельяжу. Три бульвара вспыхнули за стеклом яркими огнями, явив взгляду красную улицу в центральном зеркале, а затем синюю и желтую — в боковых. Майя видела, как бульвары уходят к трем высоким зданиям на холмах, как гуляют жители города и колесят по улицам повозки. Отсюда и Академия, и Стеклянная Арена, и Оперный Театр выглядели игрушечными, хоть на ладонь клади.
— Ты можешь еще спасти этот город, — тихо произнес Маскарон, став позади нее и бережно взяв за плечи. — Если решишься…
— Решусь начать войну?
— Она и так начнется, но ты можешь повлиять на ее исход. Я дам тебе силу. Целую Армию.
— Если в городе разразится битва, погибнут невинные, — нахмурилась Майя и повела головой, словно боялась, что собственная мысль, как назойливая пчела, ужалит ее.
— Невинные погибнут в любом случае.
— Тогда я не хочу в этом участвовать.
— Пустишь все на самотек?
— Нет, но…
— Я призову Армию в любом случае. Вопрос в том, кто будет решать, за что она станет бороться. — Маскарон понизил голос почти до шепота. — Что она будет защищать или уничтожать?
