— Чем заслужила? — прохрипел Брэндон и щелкнул пальцами.
В тишине комнаты этот щелчок показался оглушительным. Маска, скрывающая его лицо и глаза, медленно растаяла.
Передо мной был мой брат… и не он.
Пустота, к которой он так долго и постоянно обращался, наложила отпечаток на его тело и разум. Глаза изменили цвет, стали черными, безжизненными. Исчез даже белок. Просто чернильная тьма без эмоций и чувств. Кожа стала мертвецки белой, а еще начала шелушиться, обнажая неприятные язвы буро-зеленого цвета.
— Здравствуй, Брэндон, — тихо произнесла я и даже попыталась улыбнуться.
— Ник… Здравствуй, сестренка.
Голос полон яда и сарказма, из-за которых мне становится еще больнее.
Как я допустила такое? Почему не увидела и не поняла? Почему не остановила это безумие? Наивная, глупая девчонка, уверенная в том, что все знает и все может.
— Я думала, что ты мертв, оплакивала тебя.
— Разочарована, сестренка? Хотела моей смерти, да? — оскалился он, слегка склонив голову на бок.
Черные глаза неприятно блеснули в свете огня камина, расположенного чуть в стороне.
— Нет. Никогда не хотела и сейчас не хочу.
— Как же… — Брэндон замолчал на мгновение, сжимая пальцы в кулак, и скривился, снова отступая, — как же сильно раздражает твоя жертвенность и наивность, граничащая с глупостью… твоя проклятая любовь.
— В чем моя глупость? — сделав крохотный шаг вперед, спросила я. — Что я не верила в твое предательство? До самого конца не верила, отказываясь признавать, что любимый старший брат…
— Я тебе не брат и даже не кузен и вообще очень дальний родственник! — оборвал меня он, резко развернувшись и глядя на меня исподлобья, словно хищник. — Чужак в семье герцога… кукла, марионетка, призванная отвлечь внимание от истинной наследницы.
— Но наследником всегда был ты, — возразила я, пристально наблюдая за ним.
Даже хорошенько осмотреться боялась. Лишь заметила, что комната темная, шторы на окне плотно завешены, а обстановка скудная и довольно небогатая.
А еще сильно фонило магией. Защиту поставил и сильную. Через неё будет сложно пробиться.
Можно было изучить получше, но я боялась. Казалось, отведу взгляд и станет только хуже. Поэтому и смотрела на него, подмечая каждую деталь. И то, как он морщится, периодически касаясь груди, отметила. Рана, нанесенная Мейнором, давала о себе знать.
— Правда?
Короткий злой смешок и взгляд полный ненависти.
— Ты до сих пор не поняла, да, Ник?
Я молчала.
— Не поняла для чего все это? Для чего был нужен я?
Я снова ничего не ответила, пристально наблюдая за ним, затаив дыхание.
— Думаешь, твой дорогой папочка такой хороший и правильный? Спас жалкого сиротку, дал ему будущее… Не дал. Отнял все. У меня была семья, Ник. Моя семья! Родители, братья, которых я любил и которые любили меня. Их шантажом заставили отказаться от меня! Вынудили подписать бумаги и даже не мечтать о встрече. А для тебя придумали сказку о том, как мне было плохо и какое счастье — оказаться здесь. Даже отца якобы умертвили, заменив злобным отчимом. Но это не так. Мой отец все еще жив. И все еще связан клятвой и не может подойти ко мне, даже узнать, что со мной стало.
— Но я…
— Я любил свою жизнь и свою семью, Николетта. Любил, а твой отец лишил меня её и заблокировал дар, который вдруг начал открываться. Потому что это не входило в его планы. Дар — это нагрузка, академия и прочие хлопоты. А на них герцог не собирался тратить время. Лишь чудом мне удалось восстановить утерянные способности и годами самому всему учиться. В то время как ты хвалилась своими успехами, устраивая каверзы.
— Я… не хотела.
— А потом мне помогли… указали путь, сказали, что надо делать…
— Граф Шайт.
И тут влез, направив Брэндона на путь предательства.
— Он самый. Твой отец планировал сам использовать закон Фархара. Думаешь, почему герцог выбрал тебе в мужья этого жалкого Колхауна? Это ничтожество, что только и мечтал залезть к тебе под юбку. Вы бы поженились, нарожали детей, а потом — о чудо! — стали бы новыми герцогами Альбери.
— Папа не мог, — не очень уверенно произнесла я.
А сама мысленно выла от разочарования.
Мог, еще как мог. Они с мамой придумали отличный план, чтобы скрыть меня ото всех.
— Ты его совсем не знаешь, Ник. Все для дражайшей и самой любимой дочери. Для тебя, Николетта. Сломать, уничтожить, покалечить… Лишь бы тебе было легко! — выкрикнул он, тыча в мою сторону пальцем с длинным уродливым когтем, а потом вдруг отвернулся, глухо и как-то безжизненно добавив: — Я ведь предлагал ему… просил твоей руки.
— Ты?!
Удивление скрыть не получилось.
— Мы же с тобой не близкие родственники, — неожиданно спокойно принялся объяснять Брэндон. Вообще его настроение менялось с такой бешеной скоростью, что я не успевала реагировать. — Мы могли бы укрепить род Альбери. Я же столько лет был его помощником и правой рукой. Отличный кандидат. И что я услышал в ответ? Издевательский смешок и напоминание, что мы не ровня, что я лишь временный наследник, а для тебя нужен кто-то родовитее, богаче, успешнее. Как Колхаун.
Да, теперь я могла понять причину этой ненависти.
— Он же запрещал мне даже свою жизнь устраивать. Отказал с тобой, но и не позволил жениться, завести семью. Это уже не вписывалось в его великие планы. Для тебя разыгрывались спектакли о моей свободе и нежелании жениться, а на самом деле… ты же ничего не замечала! Ничего! Дорогой дядюшка сломал меня, превратил в твою жалкую тень. Но я… я сам его уничтожил, — ликующе закончил Брэндон. — Ты же видела папочку, Ник? Хорошо я над ним поработал?
Я кивнула, тяжело сглотнула.
А в глазах слезы.
— А Форман? — с трудом выдавила из себя. — Он знал о том, кто ты на самом деле?
— Нет, зачем? Жалкий глупец, дорвавшийся до власти. Он так завидовал мне, идиот, так мечтал оказаться на моем месте. Его было легко использовать.
— И ты бы вот так просто отдал ему титул? — спросила у него, чувствуя, как внутри постепенно словно что-то натягивается.
Как незримая нить, которая соединила нас с мужем.
Мейнор. Он уже рядом. Надо лишь дождаться и… не умереть.
— Думаешь, он мне нужен? Титул? Деньги? Власть, за которую все так борются, пытаясь перегрызть друг другу глотки? Думаешь, ради этого я старался?
— Ради мести. Отцу, мне. Ты же пытался убить меня, Брэндон. Это ты натравил на меня тогда тех Псов. Стоял в стороне и смотрел, как они пытаются разорвать меня на части.
— Я, — не стал отрицать Брэндон, подходя ближе. — Они все глупцы, Ник… Они не знают тебя так, как я.
Его рука коснулась моего лица в мимолётной ласке.
Мне стоило больших трудов не дернуться от отвращения. Его кожа была холодной, словно лед, а еще неприятно шелушилась. Да и длинные черные когти доверия не внушали.
— Они думали, что избавились от тебя. Решили, что запрут на окраине королевства на пять лет отрабатывать диплом. Глупцы. Ты слишком упряма для этого, Ник. И я оказался прав. Он хорош?! — вдруг резко спросил Брэндон.
И ласка сменилась болезненным захватом.
Брат (я все еще мысленно продолжала звать его именно так) вцепился пальцами в мой подбородок, царапая когтями кожу и заставляя смотреть ему прямо в глаза.
— Этот демон? Он хорош в постели? Ты с радостью раздвигаешь перед ним свои ноги, Николет-та? — Брэндон подался вперед, горячим дыханием обжигая кожу у уха. — Стонешь от наслаждения? — Холодные губы едва заметно черкнули по щеке. — Позволяешь… все?
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы сформулировать ответ.
Понимала, что от этого многое зависит. Брэндон нестабилен, подвержен резкой смене настроения. Если его разозлить… до прихода Мейнора я могу не дожить.
А он рядом… мой любимый демон уже совсем скоро найдет меня, прорвется сквозь защитные барьеры. Надо лишь продержаться.
— Он любит меня, Брэндон.
— А ты? Ты любишь его? — черные глаза пытливо смотрели на меня, словно пытаясь что-то найти.
