Потом за мной пришли незнакомые служанки, а также два молчаливых охранника. Они сопроводили меня в помывочную на том же этаже. Ничего общего с комфортабельной купелью в покоях Лунары. Свет попадал в узкое и длинное окно под потолком, протиснуться в которое могла разве что кошка. Отчего в помещении было мрачновато.
А еще здесь не было роскошной купели, и мыться полагалось в огромной деревянной бадье вроде ушата. У меня закрались подозрения, что это была помывочная, которой пользовались слуги.
— У вас всего час. После мы войдем и вытащим вас отсюда, — сообщил один из нирфов-охранников, прежде чем выйти.
Ну хоть вышел… Тайком я выдохнула с облегчением.
Принимать ванную под их взглядами я бы не смогла. И неизвестно чем бы все тогда закончилось. Была у меня мысль упереться и заявить, что не стану этого делать, Но не исключено, что тогда бы меня вымыли насильно.
Если честно, мне и самой хотелось вымыться как следует после путешествия, и брезгливость боролась с желанием привести себя в порядок. Жаль понежиться в теплой водичке часик-другой не суждено.
С сомнением я окунула в воду ладонь, незаметно принюхиваясь и всматриваясь. Бадья эта порядком меня смущала. Антисанитария, наверняка…
— Вода чистая и горячая, — сухо заметила одна из служанок.
Я решила принять это за аксиому и не надумывать лишнего. Мне и других проблем хватает. Отказавшись от помощи, я самостоятельно разделась, залезла в воду и принялась торопливо мыться. Ну как планы нирфеатов изменятся, и они меня отсюда выволокут в мыле. Сомнений, что они могут так поступить, у меня не осталось.
После помывки мне выдали длинную, до самых пят, рубаху и отвели обратно. Затем пришла еще одна служанка, внимательно осмотрела мои стертые бедра, и выдала несколько баночек с мазями:
— Это для ссадин, синяков и натертостей. Смазывать раз в два часа, — продемонстрировала она мне коричневого цвета мазь с не слишком приятным запахом.
— Из чего она?
— Жир маноклуса и экстракт гигантских пиявок. Заживет все за сутки, — пообещала женщина и протянула мне еще одну банку побольше: — Это смесь из трав и лепестков для тел, это — для лица. Вы непозволительно загорели, ньеры. Она снимет красноту и сделает кожу нежнее.
Моя светлая кожа и правда не то что загорела, обгорела! Нос так и вовсе уже шелушился и грозил облезть.
Без зазрения совести женщина ухватила меня за босые ступни. Ощупала, нашаривая несовершенства. Затем протянула мне еще одну небольшую склянку и укорила:
— Вот, а это для ног. У вас стопы точно у простолюдинки, не знавшей обуви!
Это она конечно загнула, но путешествие и правда не лучшим образом сказалось на моих непривычных к походам пятках, а лейкопластыря здесь не было. В общем я решила не игнорировать местную косметику.
Рассказав о назначении мазей и притирок, женщина ушла, а я с удивлением обнаружила, что после ее прикосновения, мозолей на моих ногах не осталось… Магия?!
По всему выходила, что меня посетила целительница. А раз так, я принялась наносить все средства на кожу, и готовилась я отнюдь не к послезавтрашнему балу. Если выдастся возможность снова бежать, то я должна избавиться от ненужного дискомфорта, насколько возможно.
Уход за собой для меня всегда был чем-то вроде медитации помогал отвлечься от дурных мыслей и напитаться решимостью прожить следующий день и сделать максимум… Раньше для поисков сестры, а теперь для того, чтобы встретиться с Василиной как можно быстрее.
А ближе к вечеру пожаловал Гаэро. Когда дверь за ним закрылась, оставив нас в одном небольшом помещении наедине, стало совсем некомфортно. Я особенно остро осознала, что на мне нет ничего, кроме просторной длинной рубахи из льна или чего-то подобного.
Нирфеат молча меня рассматривал минуты три наверное. Я тоже молчала. Не видела смысла что-то ему говорить, и все мое шаткое душевное равновесие, обретенное с трудом, рушилось. И во всем был виноват его взгляд. Такие взгляды я уже видела не раз. Так же одержимо на меня смотрел Цветков. Такие взгляды я видела у мужчин, когда мы вместе приезжали на рауты и приемы: жадные, жаждущие, раздевающие…
Некромант смотрел так, словно миг, и он на меня набросится, и тогда вряд ли меня что-то спасет.
Не набросился. Сдержался.
— Расскажешь мне, куда спрятала меч? — поинтересовался сухо, и даже отвернулся.
— Какой еще меч? — я сделала вид, что не поняла.
— Не строй из себя идиотку! — прикрикнул он. — Ты совершенно точно привезла его в замок. Рассказывай, куда его спрятала? И не вздумай врать.
Его вопрос внушал надежду, что Лизу не поймали, и ей удалось добраться до Дракендорта.
— У меня его нет, — не соврала я ни капельки.
— У меня есть огромное желание поискать. И, поверь, я обыщу все даже самые потайные уголки, — некромант нехорошо ухмыльнулся.
Судя по взгляду, Плохиш говорил не про уголки в этой малюсенькой комнатке, и меня затошнило. С трудом сглотнув ставшую вязкой от страха слюну, я повторила:
— Здесь нет никакого меча.
— А где он есть? — Гаэро направился ко мне.
— Я не знаю.
И правда, не знаю. Мне ведь неизвестно, где сейчас Лиза.
Некромант прошел мимо меня, и остановился у окна. Выглянул. Потом поманил меня:
— Подойди сюда, посмотри. Может, узнаешь кого, — криво усмехнулся он.
В груди что-то екнуло. Осторожно, точно боясь наступить на рассыпанные кнопки, я приблизилась к окну. Но стоило выглянуть наружу, как отшатнулась, попятилась и, наступив на длинный подол, едва не упала. Удержалась с трудом, в последний миг ухватившись за спинку кровати. Села.
— Ч-ч-что это… — от ужаса язык не слушался, а челюсть дрожала.
По ту сторону оконной рамы скалились два трупа. Два ходячих мертвеца подались к окну ровно в тот момент, стоило мне выглянуть. Всего миг, но я успела разглядеть перекошенные лица, застывшие глаза, вываленные языки… и характерные полосы на шеях, от вида которых в голове сразу всплывал термин «странгуляционная борозда». Результат просмотра бесчисленных детективов невольно отложившийся в памяти.
— Неужели не узнаешь старых знакомых? — поинтересовался Плохиш. — Это ведь они
