— Мама, но что тебе исправлять?! Ты ведь не виновата, что сгорела в вулкане! Я теперь понимаю, что даже этот…— она неприязненно скривила губы, но без былой лютой ненависти, — Гарон не виноват!
Я опустила глаза. Вот и настал момент истины. Потом, чувствуя, как дочь ободряюще сжимает мою руку, подняла взгляд. Слезы неудержимо потекли по щекам.
— Лагерра, милая, я расскажу тебе. И если после этого ты будешь меня ненавидеть… Снова захочешь убить… я пойму. Хоть и надеюсь, что это ты поймешь меня. Быть может, моя вина все же меньше, чем думала я, мечась между воплощениями! И первое, о чем я прошу тебя — хватит ненавидеть своего отца. Хватит над ним издеваться!
— Отца? — удивленно подняла брови Лагерра. — Я не видела папу много лет. Я всегда была для него обузой… А когда я выросла, и он «сбросил этот груз», то уже открыли порталы, и он ушел работать в другой мир. Понятия не имею, в какой именно. Я при всем желании не могла бы над ним издеваться!
— Да нет же! — я не выдержала и снова опустила взгляд. — Я про твоего настоящего отца. Лагерра, Гарон — твой истинный отец. Просто этого никто не знал, даже я, до того вечера… Ты помнишь, что произошло в вечер перед моей гибелью?
— Не может быть! — воскликнула Лагерра. — В тот вечер… ну вы с отцом, видимо, поругались. Мы ужинали, потом он вдруг встал и ушел. А ты пошла за ним, но вскоре вернулась ко мне и сказала, что отцу нужно остыть… А остальное…
— «А остальное я расскажу тебе завтра», — закончила за нее я. — Вспомни, что случилось перед тем, как отец вышел из трапезной? Ты порезалась, а он перехватил твою руку с ножом и тоже порезался. Ваша кровь смешалась на столе, но не вспыхнула голубым пламенем, как это должно быть у кровных родственников. Просто… никому прежде не приходило в голову проверить, его ли ты дочь. Я же… я боялась узнать правду. В тот вечер она ударила мне в сердце, подтвердила все мои сомнения. Вы думали, что я мучилась и сомневалась, правильно ли я выбрала твоего отца, а не Гарона. И это так. Об этом я писала Гарону в письмах, которые ты нашла. Но было и куда более сложное сомнение, то, что по-настоящему разъедало мне душу, то, что я не доверила бумаге. Ты родилась на несколько недель раньше, чем ожидали. Была похожа на меня, по внешности невозможно было сказать, кто твой отец. Ты… с равной вероятностью могла быть дочерью Ардена или Гарона… Ведь тогда, перед нашей с Арденом свадьбой все происходило так быстро! Я встретила истинную пару, это было как гром среди ясного неба. И вот уже, обуреваемая новыми чувствами, я стою рядом с ним перед Правителем драконов! А еще спустя несколько недель узнаю, что я жду ребенка! Господи, Лагерра, да я сомневалась! Сомневалась постоянно, боялась узнать правду… А потом, в тот вечер, она ударила в меня. Заставила смотреть себе в лицо, когда ваша с Арденом кровь полилась по столу простой лужицей. Тогда мы с твоим отцом, конечно, повздорили — насколько может повздорить истинная пара! Но в итоге решили, что все должны узнать правду. Просто не прямо сейчас, на следующий день, чтобы не тревожить тебя перед сном — ты ведь была еще совсем юной, а тебе, возможно, предстояло «поменять отца». Но на следующий день я умерла, — я помолчала, стерла слезу и продолжила. — У Ардена хватило любви, чтобы не выгнать тебя, чтобы не ломать твою жизнь и оставить тебе хотя бы привычного отца… Но не хватило, чтобы воспитать тебя как свою родную любимую дочь. А может, он тоже мстил Гарону… и тебе заодно… Подсознательно, снаружи сам не желая никому зла. Может быть, мстил Гарону и тем, что не открыл ему, что у него есть дочь. Позволил этой дочери ненавидеть своего истинного отца… В общем, прости, Лагерра, но, боюсь, ты ненавидела не того мужчину. Увы… Арден оказался слабее, чем я думала. У него не хватило сил любить тебя после того, что он узнал в тот вечер.
— Так вот почему все!.. — воскликнула Лагерра и закрыла лицо руками. — Нет, мамочка, я знаю, что ты не виновата! Я знаю, я понимаю теперь… Но это… это так больно!
— Я знаю, моя хорошая! — я обняла ее, прижала к груди ее голову и долго гладила, пока моя «маленькая девочка» горько рыдала. А Град — я заметила краем глаза — стоял у двери и тоже лил слезы. Он ведь всех жалеет. Немного по-крокодильи, но жалеет.
Наконец слезы пошли на спад.
— А ведь Гарон любил бы меня… Любил бы меня… Был бы мне настоящим отцом… — прошептала Лагерра. — Я действительно ненавидела не того мужчину!
— Ну… — печально улыбнулась я. — Твоего папу Ардена тоже можно понять. К тому же он не выбросил тебя на улицу. И не отдал без предупреждения «какому-то чужому мужчине». Он все же дал тебе прекрасное образование, позволил развиваться, привез ко двору Правителя, насколько я понимаю. Если быть совсем честной, то, получается, виновата только я. Это я должна была провести анализ отцовства еще в твоем младенчестве. Это я должна была взять на себя ответственность за все. Это я, проклятье, должна была вернуться к любимому мужчине и отцу моей дочери, несмотря на всю истинность с Арденом! Лагерра, сможешь ли ты простить меня…
Моя девочка еще похлюпала носом, потом подняла взгляд:
— Мамочка, милая, тебе я могу простить все, хлюп, — искренне сказала она. — Я… понимаю тебя. И я буду любить его… как ты. Все равно тому моему отцу моя любовь не нужна.
— Очень интересно! — вдруг раздался от входа звонкий, переливчатый голос.
Дверь отворилась, Града, что кинулся наперерез, откинуло в сторону.
В комнату вошли — нет, влетели — три эльфа. Весьма помятого вида — лица грязные, одежда подпалена. Словно бы драконьим огнем.
Один из них — высокий блондин с высокомерным выражением лица — шагнул ближе.
— Очень интересно, — повторил он. — И просто прекрасно. Благодаря тому, что ты, драконица, не удосужилась поставить полог тишины, мы узнали просто бесценную информацию. Теперь мы можем взять в заложники не только его женщину, но и его дочь. Это весьма ценный аргумент, чтобы договориться.
— Блериан?! — изумленно бросила Лагерра, встала, заслонив меня. — Так это ты руководишь всеми этими «чистокровными»? Сразу скажу, ты не тронешь эту женщину, она — моя мать. Иначе тебе придется иметь дело с драконицей!
— Придется — буду иметь, — презрительно бросил эльф. Говорил он очень непринужденно, без всякой «изящно словесности». — Но лучше сдайтесь добровольно.
— Что это за хрен? — шепнула я Лагерре, выныривая из обуревавших меня чувств. Охваченная ими, не особо напугалась новых гостей. То, что произошло прежде — моя исповедь и прощение дочери — были намного важнее всего остального.
— Верховный правитель эльфов и их сильнейший маг — Блериан. Говорят, ему где-то сто пятьдесят тысяч лет, и он видел открытие порталов… — ответила Лагерра.
— Более того — я сам их открывал. А потом — закрывал, — сказал эльф, гаденько улыбаясь. — И на этот раз мы закроем их навсегда!
Глава 40
— Зачем? — непринужденно спросила я. — И зачем вообще вы напали на Академию?
Страха перед бандой странных эльфов не испытывала. Даже высокомерный Правитель не казался особенно опасным.
Разум говорил, что такое древнее существо, несомненно, очень опасно. Возможно — опаснее всех в мире. Но Таратта внутри меня была драконицей. То есть — сильным бесстрашным существом. И она знала, что угроза Лагерры — не ерунда. Даже неопытный молодой дракон любого пола легко победит целую армию эльфов.
К тому же раз эти фанатики здесь, такие потрепанные, значит, они проиграли. В Академии им задали жару, и вот они как-то добрались сюда, чтобы взять заложницу — меня. Значит, желательно немного потянуть время. Ведь Гарон скоро будет здесь! Против декана-дракона, уверена, у эльфа нет приема.
Эльф, кстати, поглядел на меня без особого превосходства и презрения.
— Один раз наш мир уже совершил ошибку, — объяснил он. — Мы, бессмертные, совершили ошибку. Мы открыли порталы, это было такое интересное исследование, как казалось мне тогда. Я сам, еще молодой маг, руководил всем. Мы помогали пришельцам освоиться — в своем безумном тогдашнем милосердии. И что мы получили?! — теперь в его голосе появилась сдерживаемая злость. — Хаос! Грязь! Беспорядок! Одна раса хотела мирового господства и нападала даже на нас! Другая — эти мерзкие низкорослые, которых вы зовете гномами — принялись вырубать наши леса. Наши леса, прекрасные, как наша чистокровная раса! Третьи взялись похищать наших женщин, красивее которых нет в целом свете. И что мы? Мы пощадили их всех. Будучи мудрейшими магами, мы могли их уничтожить. Но мы пожалели. Научили их жить правильно, по гармоничным законам — да, где-то принуждали силой, но ты же видишь, как гармоничен теперь Дамбиор при всем его разнообразии. И, конечно, мы закрыли порталы и стерли всю память о них. Ведь любое новое внешнее вмешательство могло нарушить порядок и гармонию, над которыми мы столько трудились. А теперь что?! Ваши, — он кивнул на меня, видимо, имея в виду людей, — смертные маги нашли порталы и начали открывать их. Как ребенок, нашедший оружие отца, крутит его в руках, не зная, что эта штука может убить его или покалечить. И, что еще хуже, может покалечить других! Опять в наш мир приходят неведомые создания! Рождаются дети, лишенные гармонии, лишенные извечного света Дамбиора! Скажешь, это хорошо? — он испытующе поглядел на меня, похоже, мнение Лагерры его мало интересовало.
