И вообще, кто сказал, что угрожали именно мне и что это была именно угроза? В целительском корпусе, в конце концов, есть и другие пациенты. Может, студенты обсуждали, как любовную записочку кому-то подбросить. А что леди Ланори упоминали — так это сейчас главная сплетня, кто об этом только не шепчется.
Я-то хорошо знаю, что при всей своей безалаберности и любви к приключениям на попу Лелька не умеет толком врать, а еще что у нее превосходная память. Чужие слова она запоминает часто дословно (иногда это мое проклятие!). А еще она в свои шесть лет очень сообразительна и отлично понимает, когда приукрашивать действительность или что-то умалчивать не стоит. Если бы речь шла только о ее шалости, она вообще попыталась бы скрыть от меня свое ночное приключение. Но она стала свидетелем подготовки возможного преступления, и это заставило ее даже сознаться в собственной выходке.
— Придется выписать допуск для дознавателя, — Тей нахмурился, тарабаня пальцами по подлокотнику. — Не уверен, что свидетельство ребенка примут всерьез, но у нас есть улика и неудачное покушение. Кроме того, мое заявление в сыскном ведомстве проигнорировать не смогут. И я, пожалуй, попрошу тебя не гулять без сопровождения, пока мы не выясним, что происходит. Даже по территории академии. На работу и с работы будешь ходить со мной — хорошо, что мы соседи. Я буду заходить за тобой по утрам. Защиту на твоем доме усилим…
— Подожди! — я подняла руки в защитном жесте. — Ты не боишься, что все это… отразится на репутации академии? Могут пойти слухи…
Тей окинул меня нечитаемым взглядом.
— Безопасность моей невесты в данном случае приоритетнее, — сухо обронил он.
Что на это ответить, я не сразу нашлась. Зато нашлась Лелька.
— А вы потом поженитесь? — о святая непосредственность! Ах да, она услышала про “невесту”... — Дядя Тей, а вы теперь будете мне кукол дарить?
— Почему? — Тей моргнул, явно пытаясь связать одно с другим.
— Ну как же! Путь к сердцу мамы лежит через ее ребенка. В кино всегда так — сначала герой играет с ребенком, а потом…
Я стиснула руку Лельки, бросив на нее быстрый взгляд. Не хватало еще объяснять сейчас, что такое “кино” и откуда моя дочь вообще взяла это понятие! Впрочем, Тей, кажется, был слишком озадачен самой постановкой вопроса, чтобы вдаваться в частности. А вот Лелька, умница моя, сообразила, что ляпнула лишнее.
— …Ну, то есть в книжках разных. А я мамин ребенок! Так вот, я хотела сказать, что мне кукол, если что, не надо! А зато за щеночка я все на свете отдам. Вот у Манечки с Ванечкой, например, скоро щеночки будут, так я…
Рука-лицо… кажется, родная дочь тут пытается меня сторговать дракону. Причем за милого щеночка адской гончей. Где же я оступилась.
— Я обязательно приму это к сведению, — лицо у Тея сделалось сложное, тем не менее, он серьезно кивнул. — А сегодня, дорогие дамы, я предлагаю вам обеим провести день со мной. Все равно вам нужна охрана.
Илль
Выходной день под охраной дракона — это… это крышесносно. Честно! Как-то все оказалось совершенно неожиданно и странно, но… но совершенно потрясающе! И теперь я не особенно понимаю, что со всем этим делать.
Для начала — в город мы полетели. На драконе.
Как пояснил Тей, хотя серебряные больше не цепляются к каждой выходящей за ворота девушке и вроде как терпеливо ждут завтрашнего “семейного ужина”, на девушку, выходящую вместе с ним, они обязательно обратят внимание, потому как исподтишка все равно присматривают. А выходить порознь он на сей раз наотрез отказался — мало ли что со мной может случиться без ежесекундного присмотра!
Зато купол над академией непроницаем для посторонних драконов, но вполне пропускает ее ректора и других летающих преподавателей.
Нам с Лелькой были выданы одинаковые деревянные подвески — разработка мэстрис Талиэль.
— Артефакты отвода глаз, — пояснил Тей. — Для включения нужно повернуть. Вот так. Невидимками они вас не сделают и от целенаправленной слежки не скроют. Но в их силах — сделать так, чтобы случайные прохожие к вам не присматривались. Или чтобы никто не обратил внимания на то, что на пролетевшем мимо драконе были всадницы…
Мне, честно говоря, примерять роль драконьей наездницы как-то не очень-то и улыбалось. Ну да, я не отказалась бы научиться оборачиваться в дракона сама и, может быть, даже летать… сама! На собственных крыльях! А вот так, на чужом ящере, между прочим, без всяких там седел и систем безопасности, да еще и с ребенком — ну, знаете!
— Не волнуйся, — Тей очень серьезно смотрел мне в глаза. — Я вас ни за что не уроню.
А вот Лелькины глаза горели восторгом. И этот восторг достиг своего пика, когда мы — все еще сомневающаяся я, решительно настроенный Тей и моя подпрыгивающая на каждом шагу дочь — дошли до полигона, на котором драконам разрешено оборачиваться.
Тей отошел от нас на несколько метров, обернулся — а потом его очертания поплыли, смазываясь, меняясь, разрастаясь… секунда — и прямо перед нами уже стоял, продолжая пристально смотреть на меня, черный дракон с изумрудно-зелеными глазами.
Я уже видела его — в небе, издалека. Но случай рассмотреть его так близко мне представился впервые. Дракон был… нереально красивый. А еще — величественный, мощный, с плавными, какими-то по-кошачьи текучими движениями. С черной сверкающей чешуей, чуть вытянутой мордой, потрясающими кожистыми крыльями… К нему хотелось прикоснуться, чтобы удостовериться, что нечто подобное вообще может существовать на свете. А еще, глядя на него, мне вдруг до головокружения захотелось стать такой же. Научиться превращаться в настолько же великолепного зверя.
Впрочем, пожалуй, назвать дракона зверем у меня не повернется язык. Я видела оборотней в их “лунные дни”, они и в самом деле становятся зверями. Но по дракону как-то с первого взгляда становилось очевидно, что перед тобой — разумное существо.
Рядом шумно сглотнула, а потом втянула воздух Лелька. А потом — завизжала и кинулась к дракону.
— Кру-у-у-то-о-о! — завопила она, не останавливаясь, взбежала по услужливо подставленному крылу и только оказавшись на спине ящера, обернулась на меня. — Ма-а-ам! Давай сюда, кататься будем!
— Покатай меня, больша-ая черепашка, — вздохнула я себе под нос. В любом случае, деваться мне было уже некуда. Поэтому я — осторожно, в отличие от Лельки — поднялась по крылу и оказалась на спине дракона.
Ну… Честно сказать, драконы совершенно не созданы для верховой езды. Прежде всего, спина у них широковата. Удобно, как на лошади, не усядешься. Растяжка нужна хорошая драконьему наезднику, вот что. Единственное место, где кое-как можно устроиться, — прямо между крыльями. Там как раз заканчивался роговый гребень, за который можно ухватиться. Не скажу, чтобы надежно или удобно. Лельку я усадила перед собой, обняв одной рукой, второй вцепилась в гребень. Ну, и как теперь сообщить Тею, что мы вроде как готовы? Вообще-то я совсем не готова, но…
— Н-но-о! — завопила Лелька. — Поехали!
И мы… поехали. То есть вообще-то полетели. Сразу. Разбега дракон не брал — с места взмахнул широко расправленными крыльями — и взлетел. Мы дружно завопили — я от неожиданности, Лелька — от восторга. Ветер ударил в лицо. А академия начала стремительно удаляться, оставаясь далеко под ногами. Дальше, еще дальше… академия с высоты драконьего полета — зрелище, на которое стоило полюбоваться. Как будто модели зданий из самых разных эпох и стилей расставили на пушистом зеленом газоне, увитом паутиной дорожек. Вон готичные башенки некромантского замка, по-сельски уютный коттедж бытовиков, зловещее обиталище ведьм, классически-строгий и элегантный административный корпус… а вот там пятнышки полигонов, купол над монстрятником, поселок преподавателей…
Залюбовавшись, я в какой-то момент даже забыла о своем страхе. Даже пальцы, стискивающие гребень, расслабились. А потом непонятно откуда пришло ощущение спокойной уверенности. Я откуда-то твердо знала, что Тей в самом деле ни за что нас с Лелькой не уронит. А когда задалась вопросом “Почему?” — из того же неизвестного источника пришел ответ: “Потому что дракон никогда не упустит свое сокровище”.
