Жить они, может, и останутся. А вот размножаться точно не смогут.
* * *
Треси открыла дверь дома и поморщилась.
В нос ударил едкий запах вареной рыбы.
Да, вот так вот. Масло дорого, вода – бесплатно. Поэтому проще рыбу варить, а не жарить. Слова Треси о том, что можно ведь и запечь… ничего тут сложного нет! Взять глину, обмазать и запечь. Даже и печка не нужна, просто развести костер на полчасика. И можно рыбу ни во что не оборачивать…
Что, что в этом такого?
И дров еще поменьше уйдет…
Мать была против. Вареное – полезнее.
Да, конечно, но когда оно уже становится просто омерзительным? Когда в зубах навязает?
Когда сил нет вот ЭТО кушать, да каждый день, да по три раза в день?
Неблагодарность?
А вас бы так? Рыбная похлебка, вареная рыба, хлеб… все меню семьи Наранхо. Больше-то ни на что денег не хватает!
Хавьер хотел проводить свою помощницу, но Треси решительно отказалась. Унизительно это…
Да, это ее дом, ее братья и сестры, ее мать и отец.
И?..
Она их любит, она глотку за них хоть кому перегрызет, она работает, чтобы им помогать, но в том-то и дело. Она же их видит, как они есть! И оборванных, и с голодными глазами, и мать – сутулую, усталую, постаревшую раньше времени… никакую.
И отца…
Он симпатичный, конечно, но сеньорита Наранхо хорошо знает ему цену.
Безответственность. Нежелание и неумение подумать, хоть на шаг вперед.
И пословица, которую Треси тихо ненавидела. Дал Бог детей, даст и НА детей.
Замечательно! С голоду они и не помирают! Но и такой жизни не порадуются, уж точно. Священникам о таком говорить хорошо, не им же кормить придется!
Треси точно знала, Хавьер промолчит.
Но он посмотрит.
И это будет для нее страшно и унизительно.
– Ты сегодня рановато? – удивилась мама, только заметив ее.
Треси кивнула.
Да, это плюс. Тан Карраско обещал ее не задерживать больше необходимого. А тетушка могла и по ночам работать заставить.
Что ж…
– Мама, я уволилась.
– ЧТО?!
Выражение лица у матери было такое, словно Треси лично на королевский гроб нагадила.
– Я. Уволилась.
– Треси! Какой ужас! Я… ладно, папа придет, и я попрошу его сходить к дяде.
– Зачем?
– Чтобы он попросил сеньору Наранхо взять тебя обратно. Что ты такого натворила?! Что наделала?!
Треси сжала кулаки. Потом медленно, по пальцу, разжала их.
– Не. Надо.
– Что – не надо?! Что…
– Ничего. Ничего не надо.
– Я лично попрошу сеньору Наранхо!!! А отцу скажу, пусть тебя выпорет! Что за безответственность…
Треси заскрипела зубами. Пальцы снова сжались в кулаки.
Сеньору Наранхо!
Она попросит!
А мать-то кто?! Не сеньора Наранхо?! Нет?! Почему не сказать – попрошу Пилар? Попрошу сноху? Попрошу твою тетку…
Что ее всегда выбешивало, так это поведение родителей! Да, вы беднее! Но какого демона?! Вы НЕ бедные родственники! Вы ничего не просите! А насчет меня и работы… Это еще вопрос, кто и кого просить должен! То ли вы – тетку, то ли она – вас! Учитывая, что Треси за троих работала!
Вот как иногда так получается, что чужие люди понимают тебя лучше родных и близких? Как?!
Ответа, увы, не было.
А злость была.
– Мама, никого и ни о чем не надо просить. Я уволилась не просто так.
– Что ты натворила?!
Сказать правду? О том, что подслушивала тетку с любовником?
Еще бы и Треси нагорело… нет, это не выход. Поэтому…
– Мне предложили работу получше. Занятость меньше, зарплата больше. И я ушла.
– Да?
Два волшебных слова. Больше – денег! И мать уже готова слушать… хотя регулярно тыкает Треси носом в ее страшные недостатки.
Плевать, что ты зарабатываешь не меньше отца. Все равно – не заносись! Служи, приноси деньги, слушайся… и не вздумай даже плечи расправить! Нечего тут! Не положено!
– Да.
– И где же? Ты ведь ничего не умеешь!
– Научусь! Невелик труд – убирать.
– Убирать?
– Да, мам. В медицинской лаборатории при управлении полиции. Там некромантия, ну и все остальное. Оказалось, что я себя вполне прилично чувствую рядом с некромантами, и меня приняли на работу. Оклад достойный, работа не такая сложная, а там и учиться пошлют.
– Некроманты?!
– Да. А что?
– Треси, они же страшные!
Мать смотрела с таким священным ужасом, словно Треси каждый день собиралась в пасть ко льву. Или, там, в клетку со змеями.
– Разве? – Тан Хавьер вовсе не показался девушке страшным. А по сравнению с тетушкой, так и вовсе милейший человек!
– Это – НЕКРОМАНТЫ!
– Да, мама. Я знаю. Некромант и проводил собеседование, – с невинными глазами отозвалась Треси.
Мать поежилась.
– Ты… ты уверена? Может, все-таки…
– Там платят больше.
– Ну… – На лице матери изобразились раздумья. С одной стороны – ДЕНЬГИ! Больше! Это ж хорошо, правда? С другой стороны – дочь. Несколько минут материнская любовь боролась с материальными благами, и деньги победили с разгромным счетом. – Ладно… если ты уверена…
– Уверена.
– Но отцу расскажешь сама. Поняла?
– Расскажу, конечно. Что в этом такого страшного?
Треси даже и не задумывалась. А что? Дело совершенно житейское, с одной работы ушла, на другую пришла. Что может не устраивать отца?
– Некроманты, – эхом отозвалась мать.
– Мама, полы мне все равно, где мыть. И остальное… что у нас котелок, что там посуда… и что?
– Да… ты голодная? Сядь, поешь…
Треси качнула головой. Хавьер почти принудительно затащил ее в кафе и накормил. Еще и заявил, что предпочитает живых помощниц, на них-де силы тратить не надо. Поднимать, управлять, приказывать…
После хорошего куска мяса с овощами на рыбный суп и смотреть не хотелось.
А еще…
– Мама, я кое-что купила. Чтобы на новой работе хорошо работалось…
А точнее, купил Хавьер. Сам. Как «гостинцы малышам». Треси попробовала отказаться, но…
Коробка была большой. И в ней были засахаренные фрукты, мармелад, пастила…
Малышня налетела вихрем, и Треси довольно улыбнулась. Пусть порадуются.
Если все хорошо пойдет, она им будет регулярно такое покупать. Что ж не побаловать? Дети же…
Мать покачала головой, но дольку засахаренного апельсина взяла. Треси тихонько перевела дух. Все, опасный участок пройден, а отцу будет все равно. Это уж точно.
Ему в принципе все равно… увы.
* * *
– Знакомьтесь – Висента Анна Дельрио, – представил Амадо симпатичную девушку, входящую в комнату.
– Похожа, – оценила Феола.
Действительно, у девушек было достаточно много общего. Издали.
Черные волосы, статная фигура, темные глаза. Разве что личико у Висенты подкачало. Мерседес могла вдохновлять скульптора.
Висента – разве что зоолога. Очень уж она походила на умненькую лошадку.
Симпатичную, никто и не спорит, живую, обаятельную, но… некая лошадеобразность в ней была. И зубы крупноваты, и рот великоват, и пропорции лица чуточку нарушены. Симпатичная, но не красавица.
Впрочем…
– Да, пожалуй, – прищурилась Висента. – Ладно, сейчас кое-что подправим…
Косметика меняет человека. Это знают все женщины, просто не все умеют ей пользоваться. Но Висента могла. Здесь пудра, там румяна, тут немножко туши…
Нет, Мерседес все равно оставалась намного красивее. Но определенное сходство появилось. Плюс прическа, плюс одежда, дом, родные, друзья…
Если кто-то выглядит, как собака, живет в конуре и лает… это – собака?
Наверное… а вдруг койот? Или волк?
Проверить это можно только опытным путем.
Амадо критически оглядел девушку.
– Винни, пока неплохо. Но двигаться надо медленнее. И руки в карманы не суй.
Висента, которая знала Амадо уже лет пятнадцать, с тех пор, как братик начал работать на ритану Лассара, показала мужчине язык. И привычно увернулась от подзатыльника.
Да, было и такое.
