Мощеные булыжником улицы исчезли, их сменил густой мох темно-зеленого цвета, который заглушал звуки шагов. Фонарные столбы заменили деревья-скелеты, поддерживающие дома своими ветвями. Стеклянные скульптуры животных сплетались вместе, как волны, поднимающиеся от земли, будто это было призрачное паническое бегство, застывшее во времени. Сам воздух был другим, более сладким, теплым.
Природа не казалась естественной. Рукотворной она не могла быть. Это было так, словно они шагнули в сон.
Оливин смотрел с таким же благоговением, как и она.
— Все именно так, как говорится в историях.
— Историях?
— О Сумеречном королевстве. Говорят, это земля, зажатая между складками пространства и времени. Королевство вечных сумерек, магии и чудес. — Он покачал головой. — Некоторые сказали бы, что магия — это оскорбление для Ярген. Что смертные не должны обладать силой, позволяющей таким образом искажать ее благословения.
Эйра слегка ощетинилась от его слов. Дюко рассказал ей о том, как Мечи Света охотились на морфи во времена правления Ульварта. Как Ярген использовали снова и снова, чтобы оправдать желания извращенных мужчин и женщин.
— Что сам думаешь? — спросила она.
— Я могу понять, почему люди приводили этот аргумент. Это выглядит так, словно это создано самой богиней. Но я вижу… и отдаю дань уважения ее чуду, а не оскорблению. — Он покачал головой. — Когда-то моя семья была связана с Верующими… но я не верю в богов.
— Нет? — Вести более светский образ жизни не было редкостью на Солярисе. Но Эйра думала, что на Меру это встречается нечасто. И уж тем более она не стала бы так думать по отношению к тому, кто раньше был связан с Верующими.
— Нет. Если Ярген реальна, как она могла позволить Ульварту назвать ее причиной своих злодеяний? Если Распиан настоящий, почему он до сих пор не привел свою легендарную орду эльфов, чтобы покончить со всей жизнью? Абсолютное добро и зло? Нет… Я не думаю, что они существуют. Ничто в нашем мире не бывает таким простым и четким.
Эйра сделала себе зарубку, что его семья была связана с Верующими, но пока не стала уточнять, каким образом. Возможно, она спросит Дюко или подождет, пока Оливин сам расскажет ей. В любом случае, казалось, что сейчас не время.
— Как ты думаешь, куда нам идти? — Несмотря на то, что они не видели ни души, она говорила тихо. — Ты действительно не получал никаких вестей от Денеи?
— Я почти ничего не слышал от нее с тех пор, как вошел в деревню. Я думаю, что это было бы слишком большим риском для Двора. Я надеялся, что тебе, как победителю, могли дать какой-нибудь намек на их замыслы.
Эйра покачала головой.
— Но до сих пор они хотели, чтобы мы сами всего добивались. Возможно, они оставили какую-то подсказку или послание, которое нужно расшифровать, чтобы доказать, что мы достойны. — Эти слова оставили кислый привкус у нее во рту. Она устала от тестов и надеялась, что любая уловка была продиктована практичностью в необходимости оставаться незамеченной, а не искренним продолжением испытывать ее на каждом шагу. — Тема нашего испытания заключалась в том, что, в конце концов, все не так, как кажется.
— Давай посмотрим. — Он махнул рукой, и они начали исследовать территорию фестиваля. — Кстати, как ты догадалась о ленте?
— Именно суперключ натолкнула меня на эту идею.
Понимание осветило его лицо.
— Хорошая мысль.
— Стараюсь. — Она усмехнулась.
Они пересекли сад скульптур, обрамленный стеклянной волной, и поле ночных цветов. Эйра остановилась у длинного каменного стола, на котором была вырезана миниатюрная версия города. Ползучие лианы взбирались по краю стола, распустив цветы только на одном наборе усиков. Взгляд Эйры сразу же привлекли они.
— Я тоже это вижу, — сказал Оливин с ее стороны. Он провел пальцем по цветам от деревни до городской площади, на которой они были, а затем до Колизея, где они остановились.
— Как думаешь, сколько у нас времени? — спросила Эйра.
— Держу пари, немного. — Оливин нахмурился. — Нам нужно выбираться отсюда.
— Невидимками?
— Я не вижу другого выхода. — Он направился обратно к арке. Пробормотав несколько слов себе под нос, он исчез из видимости.
Она постояла и провела рукой над собой.
— Оливин? Достаточно ли сильна моя иллюзия?
Оливин промурлыкал.
— Я думаю, тебе следует взять меня за руку. Твоя иллюзия хороша, когда ты неподвижна, но при движении тебя немного шатает.
Ее опасения были напрасны. Она выругалась себе под нос. Еще одна веская причина, по которой она взяла его с собой. Оливин был практичным союзником.
— Не будь слишком строга к себе. Не каждый может быть таким замечательным чародеем, как я.
Эйра фыркнула. Но вместо того, чтобы отшутиться в ответ, она спросила:
— Ты научишь меня?
— Прошу прощения? — Он казался удивленным.
— Научишь меня, как улучшить мою иллюзию?
Долгая пауза, затем, наконец:
— Я могу попробовать. Вот урок первый. Возьми меня за руку.
Он не стал сбрасывать свою иллюзию. Он хотел, чтобы она попыталась выяснить, где он был. Она смотрела на изменения во мху, на следы от его шагов, которые его иллюзия не могла полностью охватить. Уставившись туда, откуда доносился его голос, она медленно представила его лицо, на добрую голову выше ее. Его проницательный взгляд и более острые скулы. Она представила себе его широкие плечи, проводя мыслью вниз по руке и туда, где должна быть его ладонь.
Эйра медленно подняла руку. Она потянулась… и схватила воздух. Оливин ничего не сказал по поводу ее неудачи, избегая выдавать свое местонахождение.
У них не было на это времени, слова жгли ей язык. Но ее решимость не позволила им сорваться с языка. Она могла это сделать. Она сделает.
Она попробовала другой подход. Эйра протянула руку с помощью своей магии. Ее чувства были мгновенно подавлены всей силой, использованной для создания пространства, в котором они стояли. Но она стиснула зубы и упорствовала. У всех потоков был похожий гул, и была одна неуместная вещь — вращающийся пульс. Почти как маяк в конце долгой ночи.
Она
