— Алёна очень хорошая девочка, — тем временем резюмировала Алиса, и не надо было смотреть на её лицо, чтобы понять — женщина улыбается. А потом, когда Сур выпрямился и присел к столу рядом со мной, добавила уже с оттенком грусти: — Только, боюсь, твой отец не сможет отреагировать на это так, как должно хорошему отцу.
— Мам, смирись уже, — поморщившись, отмахнулся мужчина. — Он реагировал бы, как хороший отец, если бы я был его копией, но мы всё-таки разные люди. Так что либо он плохой отец, либо я плохой сын, либо…
— Либо вы оба — два упёртых мархуса, — закончила она за него. — И поверь мне, ты действительно его копия — во всём, вплоть до этого упрямства! Ещё бы оба это признали! Хотя нет, признаёте вы как раз оба, но толку с того… Одна у меня теперь надежда, вот пойдут внуки — может, он смягчится, — женщина со вздохом качнула головой, а я почувствовала, что краснею: уж о чём, а о детях я пока не думала вовсе. Сур бросил на меня насмешливо — сочувственный взгляд и ободряюще сжал ладонь, сопроводив всё это волной тёплых эмоций. Сочувствие, нежность, понимание и лёгкий оттенок вины — мол, извини, это же мама. Мне сразу полегчало; похоже, так далеко Сургут тоже не планировал.
Нет, я ничего не имела против детей, но не прямо сейчас же, правда! Сначала надо всё-таки освоиться в мире и выучиться. Может, немного попрактиковаться на сводном братике или сестричке — неизвестно же, кто получится у мамы Ады с папой Борей. И придумать способ помирить Сура с его отцом, потому что… жизнь хоть и долгая, но — конечная, и глупо тратить её на обиды. Тем более — обиды на родных. Ведь они друг у друга есть только в единственном экземпляре, а потом уже будет поздно что-то менять: это не та ошибка, которую можно исправить, второго шанса не будет. Сложно ценить родителей, пока они живы, а когда их не станет — станет мучительно больно за каждую не проведённую с ними минуту. Может быть, Суру для понимания хватит моего примера? Он всё-таки, хоть и упрямый, но очень умный человек…
А ещё надо привыкнуть к симбионту и бескрайнему океану под ногами, пережить первый сезон штормов и не возжелать после него срочно сбежать на другую планету — пусть заселённую такими же полосатыми людями, но более смирную. Не может же у них везде быть такой сумасшедший климат!
Но сначала — всё-таки узнать, как выглядят местные свадьбы, для чего надо набраться мужества и поговорить с Суром. Глупо, конечно, бояться в такой ситуации, но… в мыслях всё легко, а вот открыть рот и впервые сказать «я люблю тебя», да ещё добавив при этом «и хочу быть с тобой — навсегда», — куда сложнее. Но — надо. Обязательно надо говорить такие вещи вслух. Не слишком часто, чтобы не затаскать и не затереть их важность, но — нужно. И я обязательно скажу.
Вот прямо сегодня и скажу, когда мы вдвоём окажемся на спине петы, и Сур снова обнимет меня — крепко, но в то же время бережно и уже почти привычно. Зачем откладывать, если всё давно уже ясно, пережито и принято?
Имеется в виду, конечно, кора головного мозга. Сленговое выражение.
Имеется в виду, конечно, шкала Кельвина.
В отличие от экзобиологов-исследователей, Алёна, видимо, не знакома с творчеством братьев Стругацких; — прим. Автора.
Ещё один фольклорный персонаж. Согласно популярной в начале второй космической эры (текущей) религии Свидетелей Большого Взрыва, Вселенная имеет привычку периодически сворачиваться, а потом взрываться, и где-то на её просторах носятся реликтовые духи — останки сущностей, недовзорвавшиеся на предыдущем витке развития и переживших оный взрыв. Своим последователям они обещают подобную же честь в очередном Большом Взрыве, который случится буквально со дня на день.
Ишак — одно из жаргонных названий искусственного интеллекта.
