— Довольно, — задыхается она, когда я в двадцати пяти футах от нее. В воздухе она поворачивается ко мне. Такер рядом с ней, слабый: его руки и ноги болтаются, его голова откинута назад. Мы так высоко, казалось бы, на одном уровне с вершинами Великого Титона. Я беспокоюсь, может ли он дышать на такой высоте. Беспокоюсь, что она ударит его черным кинжалом. Я беспокоюсь из-за полусумасшедшего взгляда в ее глазах.
— Отдай его мне, — говорю я.
Она слегка улыбается, иронично, и я вижу выражение Анжелы «о, да, я плету интриги» на ее лице. Думаю, смогу ли я снова увидеть такую Анжелу, самой по себе или не связанной с этими людьми.
— Тогда подойди и забери его, — выплевывает она.
Кинжал печали пролетает в воздухе, застав меня врасплох.
Это плохой бросок, но он задевает мое плеча и часть левого крыла. Боль интенсивная, острая, боль, которая замедляет разум, и мне понадобилось больше чем обычно, чтобы понять, что она делает.
Она снова улетает.
И Такер падает. Вниз, вниз, он падает.
В озеро, там далеко между нами.
Я забываю о Люси. Есть только Такер, и когда я несусь за ним, я знаю, что не успею его поймать.
Я пытаюсь, наклоняю тело, бросаюсь за ним сквозь воздух, но он все еще слишком далеко, чтобы остановить его.
Это ужасно, эти несколько секунд, то, как он переворачивается в воздухе снова и снова, пока падает, мягко, изящно, почти как танец, его глаза закрыты, его губы сжаты, его волосы, которые стали длиннее за те месяцы, что я его не видела, ласкают его лицо. Мир открывается перед нами в спешке синего и зеленого. И затем он ударяется о воду.
Я буду слышать этот звук в своих ночных кошмарах всю свою оставшуюся жизнь. Он падает на спину, ударяется о поверхность так сильно, что, возможно, мог бы сломать бетон.
Огромные всплески заслоняют все вокруг. Я ударяюсь о воду через несколько мгновений, думая о том, чтобы втянуть крылья назад лишь в последнюю секунду. Вода смыкается вокруг меня, надо мной, холодная, будто закалывает меня ножом, выбивает воздух из моих легких. Я толкаюсь вверх, разрываю поверхность, вдыхая воздух. Нет признаков Такера. Я отчаянно вращаюсь в воде, ищу, молюсь о знаке, пузырьки, о чем-нибудь, что дало бы мне идею о том, куда смотреть, но ничего.
Я ныряю. Вода темная и глубока. Я погружаюсь вниз, мои глаза широко раскрыты, мои пальцы шарят вокруг.
Я должна его найти.
— «Почувствуй его», — говорит голос в моей голове. — «Почувствуй его чем-то большим, чем своими руками».
Я ныряю глубже, поворачиваю в другую сторону. Моя грудь требует больше воздуха, но я отказываю. Ныряю еще глубже, тянусь к нему своим разумом, крошечным огоньком того, что может быть им, и затем я собираюсь отказаться от надежды и отправиться за воздухом, когда мои пальцы ловят его ботинок.
У меня уходит мучительно много времени, чтобы вытащить его на поверхность, затем к берегу, затем из воды. Я перетаскиваю его на скалистый берег, зову на помощь во всю силу своих легких, затем падаю на колени рядом с ним и прижимаю ухо к его груди. Его сердце не бьется. Он не дышит. Я никогда не училась технике искусственного дыхания, но видела это по телевизору. Плачу, стараясь дышать в его рот. Давлю на его грудь и слышу треск костей, из-за чего плачу сильнее, но я продолжаю, желая, чтобы его сердце забилось. Когда я касаюсь его, то чувствую, что он уже так сильно поврежден: так много сломанных костей, органы внутри него ранены, может быть, не подлежать восстановлению. Кровоточат внутри.
— Помогите! — снова кричу я, и затем глупо вспоминаю, что в этой ситуации я больше, чем человеческая девушка, что у меня есть сила исцелять, но я так трясусь, что мне требуется несколько попыток, чтобы вызвать сияние. Я склоняюсь над ним, сияние сверкает сквозь меня, как маяк на берегу озера Джексона, где любой прогуливающийся ранним утром может увидеть меня сейчас, но это не важно. Я забочусь лишь о Такере. Опускаю пылающие руки на его тело и плоть, чтобы исцелить. Я вытягиваю тело вдоль его, моя щека к его щеке, мои руки вокруг него, покрывая его своим теплом, своей энергией, своим светом. Но он не делает вдоха. Мое сияние исчезает вместе с надеждой. Я слышу крылья позади себя. Голос.
— Теперь ты знаешь как это, — произносит она, и я поднимаю руку, чтобы заблокировать ее кинжал, но я не достаточно быстра. Она собирается и меня убить, думаю я изумленно.
Но она этого не делает. Странный шум, что-то доносится рядом. Затем сияющая стрела торчит из груди Люси. Джеффри стоит рядом с ней, его лицо решительное, но также шокированное, будто он даже не знал, что сделал, до этого момента. Он опускает руки.
Кинжал Люси падает. Она опускается на землю, задыхаясь, как рыба, выброшенная на берег.
— Джеффри, — говорит она, потянувшись к нему. — Малыш.
Он качает головой.
Она переворачивается на живот, будто собирается уползти от нас. Затем, без предупреждения, она катится в озеро, и пропадает. Я поворачиваюсь к Такеру и снова вызываю сияние.
Кристиан появляется на берегу после Джеффри.
— Что случилось? — спрашивает он.
Я смотрю на него.
— Ты можешь мне помочь? — шепчу я. — Пожалуйста. Я не могу заставить его дышать.
Джеффри и Кристиан обмениваются взглядами. Кристиан опускается на колени рядом с нами и кладет руки на лоб Такера, будто он проверяет, нет ли у него жара. Он вздыхает. Мягко опускает свою руку на мою.
— Клара…
— Нет, — я отстраняюсь, еще сильнее сжимая Такера. — Он не умер.
Глаза Кристиана темные от печали.
— Нет, — повторяю я, с трудом вставая на колени. Я приподнимаю футболку Такера, кладу руки на сильную, загорелую грудь над сердцем, которое я так много раз слышала, когда оно билось под моим ухом, и вливаю свою сияние в него как воду, используя все, каждую частичку жизни и света внутри меня, каждую искру или мерцание, которые могу найти.
— Я не позволю ему умереть.
— Клара, нет, — умоляет Кристиан. — Ты причиняешь себе боль. Ты уже отдала слишком много.
— Мне это не важно! — рыдаю я, утирая глаза и отталкивая руки Кристиана, когда он пытается оттянуть меня.
— Он уже ушел, — говорит Кристиан. — Ты исцелила его тело, но его душа ушла. Она ускользнула.
— Нет. — Я наклоняюсь и прикасаюсь рукой к бледной щеке Такера.
Я кусаю губу, подавляя рыдание, которое хочет вырваться из меня, и пробую кровь. Земля смещается подо мной. Я чувствую головокружение, обморок. Вбираю в себя тело Такера, держу его около себя, мои руки сжимают и разжимают его пальто. Я лежу так долгое время, позволяя слезам капать на его плечо. Солнце становится теплее и теплее, высушивая мои волосы, мою одежду, высушивая нас.
