– Он бы не получил ничего, если бы отдал вас этому Облару!
– А так получил все. Золото пристыженных драконов, которые не пожелали ссориться с Ирхэн-Маа.
– Но ведь камень так и не нашли?
– Нашли. Он оказался в доме Кайшера. Тот прошел пытку памятью и выдержал ее с честью. Кто-то из драконов потребовал, чтобы были проверены все участники случившегося, но дракон неожиданно признался во всем и согласился с добровольной ссылкой.
– Почему?
– Я оказалась беременна Сфайратом.
Вэлиан наблюдает, как Минаре мечется по комнате. Не надо быть слишком умным, чтобы понять, о чем она думает в эту минуту.
– Минаре, я понимаю почему вы вспомнили все это и что вы хотите сказать мне.
– Нет, Вэлиан. Я не пытаюсь удержать тебя. Я хочу сказать другое: сделай то, что когда-то не сделала я.
– Что же это?
– Верь своему сердцу и тому, что оно велит тебе. Слушай других, но верь в себя. Об этом я забыла когда-то поддавшись суетам мира вокруг.
Глава 47
Я вернулась в Эландиль вот уже несколько часов как. Лахира не желает открывать мне дверь, отсиживаясь за ее испещренными жучком досками. Отчего-то ей нравится все то, что хоть как-то напоминает изъян.
– Ну кто там? Кто там еще? – раздается где-то в глубине узкого домика, зажатого между двумя двухэтажными домами. – Я превращу вас в стрелки! В циферблат от часов! В петуха!
Ведьма, которую когда-то выперли из академии не прячется ни от кого. Она всего лишь любит поспать. На табличке четко обозначено: «Потомственная ведьма Лахира. Часы приема с двух до полуночи. Мис[1] – выходной.» Но мне ведь нужно сейчас.
– Кого там несет в такую рань?
У ведьмы недовольный и заспанный вид. Все ее угрозы ерунда. Не. Она, конечно, может отомстить втихую, настигнуть обидчика под покровом ночи, но обычно к тому времени она быстро забывает о своих утренних злоключениях.
– Привет. Извини, что я в такую рань. Но я с дарами.
Я протягиваю ей шоколад, самую большую плитку что смогла найти в Лондоне. Пришлось побегать и дело даже не в шоколаде, а в открытых источниках огня в это время.
– Вэлиан? Вэлиан!
Она выдыхает сизый дым, отводит в сторону руку и стряхивает пепел.
– Иди сюда, я обниму тебя!
Вот так. Жить в одном городе. Не видеться годами, а потом встретиться и стоять обнявшись, забыв о всех прошлых размолвках.
– На тебе лица нет.
– Не выспалась.
Она недовольно бурчит что-то сквозь зубы и, крутанувшись, затаскивает меня в дом.
– Знаешь же, что в моем случае не работает это «утро вечера мудренее».
Знаю. Но хочу разобраться во всем сейчас.
– Мне нужна твоя помощь
Говорю я, проходя в домик сверху-донизу унизанного цветами. В нем пахнет валерианой, магнолией и дымом ароматной трубочки. Лахира вертится на месте, призывая на стол чашки, угощение и несколько бутербродов с маслом. Она признает только такой завтрак.
– Что это?
Я копошусь в нагрудном кармашке куртки и достаю пожухшие, порядком помятые цветочки. Они такие маленькие, что я и не надеюсь ни на что. Но у меня есть Лахира. Бывшая травница великий специалист по прекрасному. Я знаю, что она приторговывает букетами на местном рынке, составляя просто волшебные композиции из полевых и садовых цветов. Они-то и стали причиной для прошлой размолвки. Ведьме все ни почем, в погоне за прекрасным и на поводу у вдохновения она может составить и смертельно-опасные составы. Однажды, ее беспечность сыграла с ней злую шутку. Купивший букет заснул непробудным сном и надо же было такому случиться, но нашлось куча свидетелей того, как она грозилась ему, как и мне, за то, что он разбудил ее в непробудную рань.
– Что ты сделала с ними?! Это! Это!
Она всплескивает руками, а затем кружится по кухне, превратившись в коричневый вихрь из-за накинутой на плечи шали. Вскоре на столе появляется маленькая чашка, Лахира льет в нее воду из притаившейся в углу бочки, добавляет пару крупинок соли и марганца, шепчет что-то, да так и стоит согнувшись, как это говорят в три погибели.
– Последний раз! Я принимаю у тебя цветы в таком виде. Ты же знаешь, как я отношусь к ним.
О ее болезненной увлеченности членами растений? Да. Потому и пришла.
– Хочу знать, что это.
– Они не любят серу, – тем временем шепчет девушка, разглядывая их то под одним, то под другим углом, – и растут в одном только месте.
Крохотные цветочки мало-помалу раскрываются, кружат в пиале… Лахира хлопает в ладоши, погружая крохотную кухоньку в непроглядную тьму.
– Где ты взяла их?
– Так, – отвечаю я уклончиво, не желая вспоминать этот горький день. – Обронили.
– Слезы Сианн. Они прекрасны, правда?!
– Ну-да.
Разве скажешь иначе? Она ведь фанатка и скажи слово против – порвет. Даже если в руках у нее распустившийся цветок ядовитой колючки.
– Название я знаю. Кто такая Сианн? И чем они знамениты?
Цветочки кружатся в пиале, начиная источать бледный желтоватый свет, а я думаю о том, что тот старик слукавил, говоря об их труднодоступности.
– Ты даешь! Невеста дракона не знает эту легенду?
– Дочь травника, а не знает, а что мерофлекс не добавляют в букеты?
Кухня на мгновение освещается невыносимо ярким светом, через секунду представляя моему взору прищурившуюся Лахиру. Дым от палочки кружится вокруг нее, но рассеивается в один миг.
– Ты злопамятная.
– Я серьезно не знаю эту легенду, – тем временем отвечаю я, не собираясь в очередной раз извиняться за действия в прошлом.
Она накосячила и все дорожки привели к ней. Вместо заключения под стражу или высылку за границы Эландиля все обошлось денежной компенсацией. Да, сумма была кругленькой, но тут уж ничего не поделаешь. Я считаю, что это был хороший выход из ситуации.
– Ты же не думаешь, что драконы целыми днями болтают о всевозможных букетах?
– А о чем они болтают?
Она спешит к закипевшему чайнику.
– Как везде? Сплетничают, делятся новостями, рассказывают о новинках и свежих продуктах на рынке, обсуждают наряды…
Губы Лахиры недовольно поджимаются. Хотя, нет, больше разочарованно и брезгливо кривятся.
– Скукота.
– Мы все такими будем.
– Я?! Да убереги меня боги! Духи леса, полей и степей!
Она коротко сплевывает на пол, но одумавшись трет пол кончиком тапка.
– Ну что я тебе скажу Бэаквуа?.. Надо было меньше спать на уроках.
– На каких? На мифологической части прикладных наук?
– Ну хотя бы.
– Лахир, ты ведь знаешь, что я знаю травы от и до. Но если не знаю это, то это значит, что их не было или их изучали на расширенном курсе для целителей, лекарей, аптекарей. Боевикам они были ни к чему!
Лахира кивает, а я складываю руки в молитвенном жесте.
– Может быть. Я расскажу тебе эту легенду, но взамен ты расскажешь мне свою историю.
Не хочу. Мне легко и спокойно пока я слушаю других. Вспоминать и думать о драконе, тискающего девиц во имя общего счастья? Нет. Не хочу.
– Жила-была милая и скромная драконица Сианн, – тем временем начинает ведьма, восприняв мое молчание за знак согласия. – Жила она в низовьях гор и не обладала ни каким-то особенным магическим даром, ни огненным нравом. Ты ведь знаешь, что не все драконы способны изрыгать огонь?
Я киваю: подозревала что-то такое. Однако, все знакомые мне драконы умели высекать пламя. Тем не менее, это уточнение добавляет понимание тому моменту почему Сфайрат так не хотел жить внизу. Ему хотелось быть среди себе подобных. Я с тоской думаю о том, что совсем не знаю этого парня и что-то как-то скоро стал слетать с него нанесенный мной же золотой налет.
– Занималась она цветами, собирала их в долине, составляла букеты, да торговала на местном рынке.
О! Вот почему Лахира запомнила эту легенду! Но ведьма не обращает внимания на мой взгляд, продолжая рассказывать, разливать чай и лакомиться принесенным для нее шоколадом.
– Угораздило ее влюбиться в дракона из знатной семьи. Был он могущественен, свиреп, красив и огромен. Не на что было надеяться деве, но красавиц-царевич обратил на нее свой взор и вспыхнул между ними костер жаркой любви. Но не долго длилось их счастье. Любимый предал красавицу. Появилась в их краях королева драконов. Была она под стать ему – красива, сильна и богата. Отвела она взор дракона от милой Сианн, очаровала серебряным крылом, околдовала своей красотой. Все реже вспоминал царевич об отдавшей свою любовь девушке. Козел!
