– Вэлиан… Не говори так. Он любит тебя.
Вэл качает головой, не соглашаясь с этим. Она сейчас видит многое.
– Расскажите лучше, что произошло с вами.
Минаре крупно содрогается и трет свои плечи. Ее глаза также, как и у Сфайрата окрашиваются черным.
– Меня узнали. Отвергнутый мной жених. Отец хотел выдать меня замуж за начальника стражи.
– Что?! – восклицает она с возмущением. – Вы ведь дочь советника! Почти что принцесса. Как?!
Настала ее очередь крупно вздрагивать. Вэлиан всегда бесило, что женщина в ее мире выдается замуж по договоренностям, что больше похожи на сделку купли-продажи, но тут это даже не товар, а…
– У него много дочерей. Почему бы не поощрить ими самых талантливых, близких и преданных?
Какое потрясающее воображение двуличие! От мужчин они ждут выбора, а женщинами раскидываются так словно они монеты из сундука! Только лишь потому, что их много и они не так ценны, как мальчики! Словно не было у Антве и подобных ему матерей. Как будто не женщина родила их, а гора, вытолкнув подобно камню в черную пропасть.
– Он заметил меня в толпе. Я же не увидела его пока бежала за тобой. Он был одним из тех, что упал, не выдержав схватки с фаэдир, был свергнут вниз, но пришел в себя и возвращался к победителям.
Кажется, она понимает о ком она. Это тот самый дракон, который так радовался ее поимке, предвкушал награду и обещал награду принесшим нашедшим ее в лавке.
– Подлец напал на меня сзади, оглушил и, воспользовавшись моей беспомощностью, отнес к себе в дом. Несколько дней он продержал меня в своих подвалах, дожидаясь, когда я ослабну окончательно.
– Зачем? Прошло столько лет? Не просто годы, столетия!
Минаре грустно улыбается, но в следующее мгновение ее глаза наполняются злым блеском.
– Мужчины не забывают нанесенного оскорбления. Ему должна была достаться почти что принцесса, а я сбежала с отцом Сфайрата.
– С Кайшером?
– Нет, Вэлиан. Тот год выдался плохим для меня. Меня пообещали одному подлецу, но досталась я совершенно другому, но тоже подлецу. Он убедил меня, что Кайшер мертв и я поверила ему. Я была в отчаянии – лишилась дома и любимого. Я сглупила, запаниковала, испугалась, что совет Хорругариса выдаст меня обратно и согласилась на брак с ним. Горы приняли мое слово. Так я стала Минаре Хэллашен Нефейт.
Переживания за Минаре, а также возмущение из-за такой явной мизогинии помогают Вэл не думать о разговоре со Сфайратом. Эти чувства куда проще и менее болезненны.
– Как вам удалось выбраться из плена?
– Кайшер, – говорит она и на ее лице расцветает совсем другая улыбка.
Она светлая и ясная. В ней есть все.
– Он не мог появиться в городе открыто. Все эти дни он искал меня притворившись продавцом самоцветов.
– Разве шаркисы не запомнили его?
– Но не их женщины. Это было подло с его стороны воспользоваться их доверием и слабостью, но не гнуснее, чем связанная женщина в подвале. К тому же Кайшер действительно продавал им свои сокровища. Говорит, что я уже обошлась ему в целое состояние.
Вэлиан фыркает: еще один делец! Но у Минаре такой вид – смущенный, чуть-чуть хитрый, но очень довольный.
– Мы ведь так и познакомились. Он решил выкупить камушек, что я присмотрела на прилавке у заехавшего в город гнома. Ну и что, что тот изумруд попал бы в сокровищницу к отцу! Он был так красив, огромен, сверкал на солнце, словно вдруг раскрывшийся оазис. Я торговалась до последнего!
Она смеется ее возмущению. Вэлиан нравятся ее воспоминания и то, как светятся ее глаза.
– Так кто же купил его?
– В тот день никто. Гном закрыл лавку. Пройдоха решил подождать следующего дня и добиться последней цены. Он мурыжил нас три дня, а на четвертый, когда мы вновь встретились у того прилавка, сообщил нам, что камень продан. Покупатель пожелал остаться неизвестным. После, судьба продолжила сталкивать меня с ним и в самых разных местах. Он покупал приглянувшийся мне отрез ткани, опережал и скупал корзинами финики, самые крупные, сочные и сладкие… Я встречала его у писцов, прядильщиков, за стеной, у торговцев мелким скотом и везде он был первым!
– Он следил за вами?!
– Не признается в этом и по сей день.
Минаре улыбается, но совсем по-другому, нежно, видя в этой упертости и отрицании что-то свое.
– К нам прибыли посланники севера. Они привезли с собой дары. Было среди них много диковинок и так ценимых нами товаров. Нежная шерсть, тонкая почти невесомая кольчуга, изделия из серебра и лунариса, искусно выделанная кожа, ловчие и певчие птицы и преданные звери, но было кое-что еще – отрезы ткани, сладкие финики и инжир, белоснежная бумага, перья, самоцветы… Все, что, когда упустила я, за что сердился на меня отец и хмурилась мать.
– А изумруд?
Минаре продолжает, словно не заметив того, что Вэл перебила ее и проявила нетерпение.
– Сундуки с золотом, горный жемчуг и изумруд. Кайшер просил моей руки, оказывал внимание моему родителю, одаривал его, преподнес камень, а взамен просил другой – оазис песков. Меня. Так звали меня тогда – Минаре Оазис Песков.
– И?
Вэлиан догадывается, что дракон обманул Кайшера, но все же не может поверить в это жадное вероломство.
– Отец принял дары и ответил согласием.
– Но ведь вы сказали…
Минаре качает головой, поджимая губы, но она не злится и спокойна теперь. Правильно. Все прошло, засыпало песком времени и развеялось, как дым.
– Нельзя нарушить однажды данное слово.
– Но ведь он принял дары! Это подло! Почему он не отказал ему? Все дело в жадности?
Женщина кивает, оглаживая ручки кресла.
– Это хитро. Кайшер просил руки, прибыв вместе с посланниками. Отец бы сделал вид, что те дары не от него и он не заметил в них оказанного знака внимания. Он отправил все в сокровищницу, а сам приказал организовать церемонию. Я была зла на него и возмущена происходящим. Не такой я видела свою свадьбу второпях и под покровом ночи! Я поняла, что хочу иной судьбы – быть с этим несносным драконом, пусть и на чужбине, но не проводить остатки вечности с таким же жадным до богатств Обларом.
Я отправила весть Кайшеру, предупреждая, что он будет обманут. Он предложил мне бежать, и я согласилась, но вот только не обратила внимание, что тот не пришел ко мне сам, а прислал с ответом своего друга. Подлость и зависть окружили нас. Кайшер не явился на условленное место, а Сэгнар… Он был терпелив, просил меня верить слову друга, подождать еще немного, а потом и вовсе отправиться на север, предположив, что Кайшер ринулся туда. Прошли недели, но дракон так и не появился. Вести не было и это выматывало меня. Я оказалась так глупа. Мне не стоило соглашаться на заботу и покровительство его друга. Мне следовало сразу идти к драконам и просить ответа, но я решила, что они не захотят ссориться с Ирхэн-Маа и вернут меня обратно.
– Так где же был Кайшер?
– Он ждал меня в совсем другом месте. Дожидался так долго, как только мог, искал в городе, просил драконов подождать, оттягивал возвращение, но все-таки вернулся.
– А там вы. Замужем.
– Верно. Мы не общались с ним долгие годы. Я страдала, а он ощущал себя преданным. Вдобавок ко всему Совет Хорругариса изгнал его в дальние горы. С одной стороны все способствовало тому, чтобы мы не встретились, а с другой… Я знала, что он где-то рядом и мучается за то, в чем не был виноват.
Вэл приподнимает брови, не понимая, как из обиженной и пострадавшей стороны Кайшер вдруг превратился в виноватого.
– Мой отец, зная, что я в Хорругарисе поспешил перевернуть все, отомстить мне и обидчику, а также разорвать все договоренности. Он обвинил Кайшера в краже изумруда и дочери, вернул вялые финики, бумагу и все знаки внимания.
– И золото?
– Нет. Оно стало компенсацией.
Минаре встает и проходится по комнате, а Вэлиан, она горько усмехается мысли в какое же чудесное место отправился Сфайрат! Ей становится вдвойне страшно за него, но он все сказал ей. Он справится и ее переживания не нужны ему.
