— Вряд ли, — качнул головой король. — Судя по яду, этот кто-то связан с Зинаром, а судя по тому, что ему известны тайные ходы этого замка, — Никандр кивнул Ламии, — он имеет отношение и к роду Нарин.
Королева задумчиво согласно кивнула.
— Ларель никому и никогда не проболтался бы о ходах — слишком труслив был. Мне рассказал о них, когда мне было пять. Показал, как бежать, если будет опасно. Возможно, он то же самое рассказал и остальным своим детям?
— Рамилия говорит, что видела тело Заны, а ты… — Никандр не договорил, но Ламия поняла.
— Братьев казнили у меня на глазах, — подтвердила она. — На счет принцессы Зоры Рамилия мне уже не раз намекала. Она описывала её как неуравновешенную и злопамятную. Но я не могу её за это судить, учитывая, каким монстром был наш папочка… Её тело не нашли. Хотя следы, ведущие к ней, и раньше всплывали… Думаете?.. — Ламия не закончила свою мысли, переводя взгляд на мужа, а затем на Вара, который так и не отважился поднять на неё взгляд.
— Это наша лучшая теория на сегодняшний день, — кивнул Никандр. — Скорее всего, она это делает не сама, иначе бы её сразу узнала Рамилия — её няня. Если раньше она действовала через прислугу, то, возможно, и сейчас тоже… Сначала, видимо, пыталась убить Лареля и тебя… теперь, возможно, боится тебя, учитывая твою ведьминскую славу, поэтому…
— Поэтому пытается отравить мне жизнь, парадируя проклятье, — зло прошептала Ламия, сжимая кулаки, — как будто мне этого проклятья мало для «хорошей» жизни!
На некоторое время повисло молчание, а потом слово снова взял Вар:
— Будем искать кого-то из прислуги, кто может иметь отношение к Урану или принцессе Зоре… Судя по тому, что эти «осколки» всегда находили в жидкостях, предполагаю, что вода активирует яд и провоцирует «остекление», поэтому всем надо быть аккуратными с напитками, супы и другие подобные блюда, предлагаю, пока исключить, — заметил он. Ламия согласно кивнула, смотря на него с куда большим уважением, чем в начале разговора.
— Прикажу готовить только прозрачные напитки без примесей мякоти фруктов или нерастворённого сахара. И никаких супов. Жаркое, подливу тоже исключим…
— Не стоит так резко. Убийца может понять, что мы о чём-то догадываемся…
— Я Ведьма Ламия с придурью, — хмыкнула королева весело. И Вар снова отважился поднять на неё непонимающий взгляд. — Хожу по замку босиком, сплю днём, а стерегут меня хищные звери. Поверьте, слуги уже привыкли к моим причудам и давно не задают вопросов зачем это надо… К тому же я теперь ещё и кормящая мать — даже пояснять не буду свои вдруг изменившиеся вкусовые предпочтения.
Никандр весело усмехнулся над её выводами. Вар же продолжал хмуриться.
— Будем надеяться, что это не спугнет убийцу, — нерешительно сказал он.
— Рисковать никем не будем, поэтому будем надеяться, — кивнула Ламия.
— Фавий сейчас собирает списки тех, у кого в комнатах найден белый воск. Начнем поиски с этого.
Ламия снова согласно кивнула.
— Спасибо, — неожиданно поблагодарила она.
Вар нерешительно глянул сначала на короля, будто спрашивал разрешения, а затем поклонился королеве.
— Пока не за что.
ГЛАВА 55. Сын короля и королевы
Предположение Вара оказалось верным — на легких Олава никаких подозрительных следов не нашли. Из-за чего Ламия тут же сделала вывод: лекарь умер в результате проклятья, а мужчина под стеной замка и советник Рит — от загадочного яда Урана.
— Так, может, проклятья не существует? — снова предположил Никандр, воодушевленный рассказом Вара.
— Ты давно на кладбище не был? — уточнила Ламия, которая после разговора в кабинете боялась спускать Ратора с рук, а собственную еду и питье, как и еду Никандра, тщательно проверяла несмотря на старания дегустаторов. — Или давно не падал на ровном месте?
— Сегодня утром падал, — весело отчитался король. — Но это потому, что у меня нога ещё побаливает и подворачивается.
— Как будто она у тебя не подворачивалась, когда ты был здоров, — хмыкнула она, укладывая Ратора в колыбель в башне Махлат, куда они переселились. — Нет, Никандр, проклятье точно есть. Не мог человек убить столько народа и остаться незамеченным. Да и осколки до случая с мороженным я видела только однажды… — размышляя, она подошла к кровати и откинула одеяла, ложась рядом с ним на подставленную специально для неё руку. — Но чем больше думаю об этом, тем увереннее, кажется, могу отличить смерти от проклятья от смертей от рук убийцы.
— Смерти без причины — убийца с ядом, смерти по неосторожности — проклятье? — уточнил Никандр.
— Не только. Проклятье мне кажется чем-то естественным — подавился, заболел, подвернул ногу и упал, понесла лошадь… А вот есть смерти, да и просто события, неестественные. Например то, как Ратор остался без одежды и одеяла. Кто-то должен был совершить действие, потому что сама по себе одежда бы с него не слетела. Действие это мог совершить только человек.
— Как и подсыпать мне в тарелку яд или осколки, — задумчиво кивнул Никандр.
— Да.
Ламия расслаблено прикрыла глаза, собираясь спать, а мужчина, наоборот, напрягся, раздумывая.
— Как и переложить Кандрия тебе в постель?
— Что? — тут же подскочила Ламия, садясь.
— Ты говорила, что не помнишь, как перенесла его из колыбели.
— Да… но…
— Не перелетел же он туда.
— Но… я могла его перенести. Я сильно устала в тот день, еле до кровати дошла, засыпала на ходу… У тебя что никогда не было такого, чтобы ты что-то делал в полусне?
— Чтобы совсем ничего не помнил потом — не было. Случалось так, чтобы мне казалось, что я сделал это во сне, а оказывалось потом что наяву: ответил или переложил что-то. Но потом я мог это вспомнить, хоть и казалось, что мне это приснилось… А тебе так казалось?
Ламия задумалась, напрягая память, а потом покачала головой.
— Давно это было. Не помню, — призналась в конце концов. — Но если это правда…
— Не ты убивала ребёнка, — закончил за неё Никандр, вновь притягивая её к себе и крепко обнимая.
Оба устремили взгляд к колыбели Ратора, которая была приставлена вплотную к их кровати со стороны Ламии. Сын спал, что было неудивительно, учитывая, что за окном уже давно сгустилась ночь. Родителям же было не до сна: в последние дни они только и делали, что оглядывались, прислушивались и всё время были настороже. Загадочный убийца с ядом пугал обоих. А Ламию ещё больше, потому что она продолжала верить и в проклятье.
— А может… тебя толкнули? — прошептал нерешительно Никандр, намекая на смерть её второго сына. Она поняла его без слов и покачала головой.
— Нет. Это слишком ужасно…
— По сути с Ратором ничего плохого ещё не произошло благодаря здешнему проклятью, которое сопровождает мужчин.
— Даже если его раздел убийца, то как ты объяснишь, что он выпал из рук Дараны?
— Никак. Он не пострадал совершенно. Пострадал я, будто…
— Проклятье направлено на тебя? — уточнила Ламия.
— Да.
— Мне очень страшно, — призналась женщина, пряча лицо в сгибе между его шеей и плечом, он обнял её крепче. — Побыстрее бы твой Вар нашёл убийцу.
— Найдёт. Не переживай. Он уже продвинулся так, как никто из твоих следователей.
— Угу, — подтвердила Ламия, а через некоторое время печально пробормотала: — Я рада, что ты приехал. Если бы ты не заставил меня кормить Ратора… вдруг бы его действительно отравили?
Никандр поцеловал её в волосы.
— Спи.
Однако несмотря на оптимистичные прогнозы Никандра, дальше следователь Шерана не продвинулся ни за неделю, ни за месяц, ни за два. Либо Вар был прав и своей настороженностью, а также чередой проверок в замке, они спугнули убийцу, либо тот решил выждать время после неудачного покушения на принца.
Шли дни, убийца не находился, Дарану и других стражниц допросили и выпустили, понизив в должностях, проинспектировали все комнаты на предмет белого воска, привыкли обходиться без супов и напитков с ягодами. Все становилось на круги своя, а королевские обязанности обоих правителей, связанных словно цепью, копились, проблемы множились. Оказалось, что не только Никандру, как молодому и неопытному королю, трудно править Шераном из Салии, но и Ламии вдруг стало не до своих дел в изменившихся условиях.
