кто-то пронюхает о беременности Эллы, и она с легкостью поддерживала это вранье с лихорадкой.
— О, ридганда, разве мы можем покинуть ваше семейство в столь тяжелое время? — защебетала Кэролайн, хватая Гортензию за руки. — Тем более, вы ведь знаете, что мы все переболели этой ужасной болезнью, и она нам не страшна. Нет, нет, и не уговаривайте! Мы останемся и поможем! Что с Эллой? Как она себя чувствует?
— Она без сознания, — быстро ответила я. — Мы надеемся на лучшее. С ней сейчас врач.
Вот гадина! Зная, что никакой лихорадки нет, она корчит из себя переживающую подругу.
Гортензия даже бровью не повела на эту ложь. Ей явно не хотелось, чтобы Кэро навещала Эллу.
— Бедняжка… — горько вздохнула девушка и, взмахнув ресницами, попросила: — Как только она придет в себя, сообщите мне. Хочу прогуляться в парке. Такая замечательная погода!
— Я должна буду настоять, чтобы они уехали, — твердо сказала я, когда Кэро вышла на улицу. — Мне кажется, это было бы уместным в данной ситуации.
— Это не вежливо, — Гортензия совсем расклеилась и прижала пальцы к вискам, словно пытаясь успокоить головную боль. — И так не принято в приличных домах.
Я промолчала и тут же подумала, что отъезд Кэро ничего не даст, ведь тогда мы не сможем следить за ней.
— Ридганды, прошу прощения, — раздался мужской голос и, подняв головы, мы увидели наверху лестницы доктора Биоша. — У меня есть к вам очень серьезный разговор.
— Да, да, конечно, давайте пройдем в кабинет герцога, — предложила я, уже зная, что он хочет сказать.
Оказавшись в кабинете, я вдохнула запах, царящий там, и так остро почувствовала отсутствие Леона, что защемило сердце. Скорей бы он приехал и разгадал все эти ужасные тайны.
— У меня для вас две новости, — доктор кашлянул, скрывая неловкость, и продолжил: — Хорошая и плохая… Плохая — ваша дочь, ридганда Гортензия, ждет ребенка, а хорошая — с ее здоровьем все в порядке, и недомогания со временем пройдут.
— Мы догадывались об этом, — свекровь слегка покраснела и попросила его: — Я прошу вас не распространяться по этому поводу, чтобы не навредить репутации герцога.
— Ну что вы! — воскликнул доктор Биош и, волнуясь, принялся протирать очки носовым платком. — Как можно?! Я никогда не сплетничаю о здоровье своих пациентов!
— Благодарю вас, — свекровь присела в кресло и снова сжала виски. — Разболелась голова…
— Сейчас я дам вам лекарство, — врач принялся рыться в своем саквояже, а потом вдруг поднял голову и спросил у меня: — Герцогиня, как себя чувствует больная девушка-прачка?
— Ей намного лучше, — ответила я, и он довольно закивал.
— Я оставил очень хорошие порошки! Они спасают даже в самых тяжелых случаях! Вы уже узнали у нее, где она взяла ядовитые ягоды?
Гортензия изумленно слушала наш разговор, и я уже знала, что мне придется объясниться с ней.
Доктор Биош оставил настойку в темном флаконе, объяснил, как правильно принимать ее, и отбыл. Как только за ним закрылась дверь, свекровь сразу же спросила:
— О ком он говорил? Что это за больная девушка?
— Лаванда. Она наелась ягод черной мажании, — объяснила я, еще не зная как преподнести всю историю. — Я совершенно случайно обнаружила ее в ужасном состоянии.
— Но где она могла взять их? В замке?! — Гортензия недоуменно развела руками. — О боги, что происходит?!
— С ее рождением связана какая-то тайна? — решилась я на мучающий меня вопрос. — Она мне сильно кого-то напоминает… Только я не пойму кого…
— Кэро, — Гортензия устало откинулась на спинку кресла. — Она напоминает тебе Кэролайн.
— Лаванда сестра Кэролайн? — кусочки пазла начинали складываться, но все это было очень странно. — Но как такое может быть?
— Очень даже просто, — горько улыбнулась свекровь. — Дина — мать Лаванды, служила в замке на кухне, и отец Кэро воспылал к ней страстью. Однажды их застала Торна и закатила страшный скандал. Она кричала, что мы потворствуем этой мерзкой связи, что наш дом — гнездо разврата, и мой покойный супруг пришел в ярость. Он сказал Риволдену, что не потерпит этого под своей крышей. Они долго не приезжали к нам, а Дина родила Лаванду… После смерти матери она осталась в замке. Не выгонишь ведь на улицу бедняжку…
Все становилось на свои места. Кэро узнала, что Лаванда ее сестра и, воспользовавшись болезнью девочки, заморочила ей голову. А теперь она стала ей не нужна, и эта дрянь со спокойной душой решила избавиться от сестры. Что за пропасть дышит внутри миловидной оболочки, сожрав все то светлое, с чем рождаются люди? Я не понимала…
После всех разговоров мне вдруг пришла в голову интересная, я бы даже сказала, авантюрная мысль. Такие люди, как Кэро, очень впечатлительны и, используя кое-какие уловки, мы могли бы ее разговорить. Нужно было посоветоваться с Ардалом и заручиться его поддержкой, но для начала мне требовалась еще одна маленькая ложь…
Я навестила Лаванду, убедилась, что с ней все в порядке, и распорядилась, чтобы девушку перенесли в другое помещение. Комната должна быть пуста.
Возвращаясь обратно, я увидела Кэро, медленно идущую из парка в сторону замка. Я замедлила шаг, и мы с ней одновременно подошли к лестнице, ведущей к главному входу.
— О, герцогиня… — она окинула меня насмешливым взглядом, в котором проскальзывало неприкрытое превосходство. — Вы решили оставить кухню и заняться другими хозяйственными делами? Похвально… Ваш супруг вполне может сэкономить на слугах.
Я пропустила между ушей эту колкость и холодным тоном произнесла:
— В замке умерла служанка, больная девушка…
— Что? Умерла служанка? — она не дала мне договорить. Глаза Кэро забегали, и она с трудом скрыла мелькнувшую в них радость. — Что же случилось с ней? Это лихорадка?
Если у меня и были какие-то сомнения по поводу ее причастности к отравлению Лаванды, то сейчас они полностью испарились. Она так откровенно радовалась, что мне стало не по себе.
— Возможно, поэтому вам, как и остальным, стоит покинуть его уже завтра утром, — я закончила то, что хотела сказать и смерила ее высокомерным взглядом.
Если все удастся, то из этого дома Кэро отправится только в тюрьму. Но
