- А вчера после завтрака вы за бумагами шелушили вяленую рыбу. – не сдавалась та, продолжая упорно наводить меня на какую-то очевидную мысль.
- Было такое. – неуверенно кивнула я.
- И запивали её простоквашей. – обличительно-радостно припечатала Кристи.
- А мы взяли с собой простоквашу? Сейчас бы… Но лучше, мочёных яблок. - рассеянно пробормотала в ответ, чувствуя, как завихрился вокруг мир. Так стремительно, что пришлось прикрыть глаза и вцепиться в окаменевшего рядом Андрэ. – Я что?.. У нас…
Тут вселенная действительно покачнулась, потому что руки мужа подхватили меня и куда-то понесли. Окончательно потерявшись между небом и землёй, я слышала, как он, обжигая мой висок горячим дыханием, тихо шепчет нежные слова. А сама парила в невесомости счастливого дурмана, и только один вопрос вызывал во мне то смех, то досаду: как?
Как я, взрослая тётка, могла сама не замечать таких очевидных признаков? Вот уж где воистину прочувствуешь, что такое есть «беременный мозг».
Оправдание имелось только одно. Клянусь, в моём первом материнстве ничего подобного даже близко не припомню. Никаких капризов и странных фортелей от своего организма. Не ходила, как сейчас, рассеянной «потеряшкой», не жаждала пресловутых солёных огурцов со сгущёнкой, не грызла втайне от окружающих кирпичи. Единственная слабость - страсть, как полюбила дышать запахом мокрого асфальта. Так он мне и по сей день нравится – аромат умытой дождём земли. И всё же, всё же… Могла бы и догадаться.
Ай, да и бог бы с ним. Главное, что оно случилось. Случило-ось!
Я поначалу как-то неосознанно опасалась беременности, точнее того, наверное, чтобы она не наступила слишком быстро. Потом поняла, что её и так не возникает безо всяких предосторожностей. И страшно расстроилась. Собиралась даже обратиться к местным ведунам за советом. Но сперва всё-таки решила дать нам с Андрэ ещё немного времени. Оставалась, теплилась во мне вера, что всему в этом мире свой час. И вот…
Мы стояли с моим бароном, опасаясь отпустить друг друга, а рядом вилась встревоженная, обескураженная диссонансом в нашем поведении Мариэль. У неё никак не складывалось понимание, отчего моё зарёванное лицо такое счастливое, и почему дядя Андрэ стоит, как зачарованный, даже не пытаясь смирить совершенно глупую улыбку во всё лицо. А у остальных взрослых все эти странности не вызывают ни малейшего недоумения. Напротив, три голубушки: Кристи, Флора и Лесия – приобнялись, подпирая друг дружку, и в полном умилении тискают носовые платочки.
Новость всё расставила по своим местам. Нет, мозг мой как в последнее время работал плавно и лениво, так и продолжил, как это… притормаживать. Но меня это больше не беспокоило. Я просто перестала себя корить, торопить, надеяться на разнеженную новым красивым положением память и начала активнее доверять бумаге. Как следствие, усилий гораздо меньше, а толку – больше.
И вообще жизнь приобрела степенность и размеренность. Эх, как вспомню, как до последнего момента носилась беременная сыном в прошлой жизни, так обидно за себя и таких же, как я тогда, матерей-одиночек. Теперь же всё происходило совсем по-другому. Помнится из старых сказок выражение «выступает, словно пава». Вот и я теперь вот прямо так величаво, прочувствованно несла себя через каждый день сегодняшний в новое утро. Окружённая заботой, спокойно и с большим наслаждением проникаясь таинством, творившемся во мне.
Благо, что какого-то особенно жуткого токсикоза не испытывала. По-прежнему тошнило лишь от упоминаний о курице.
Для Андрэ это было первое реальное отцовство. И он маленько ещё терялся в том, какую стратегию поведения избрать. Памятуя о том, как я пыталась истязать себя работой, насильственно вгоняя в привычный темп трудовой дисциплины, поначалу бдительно присматривался и следил, чтобы жена, не дай бог не перетрудилась. Но ему и первых дней хватило, чтобы понять, что строжиться на меня не за что, к тому же контролёров таких же, как он, полон дом. И решил просто баловать и потакать мне во всяких слабостях. Приятно-о. А
вместе мы стали ещё больше нежить Мариэль, чтобы у мелкой не возникло никаких детских опасений о том, что теперь её станут меньше любить.
Вечера у камина и так были нашей излюбленной традицией. А нынче они стали просто непременным ритуалом перед тем, как дом погрузится в сон.
Для полной Ми-ми-мишности картины нам в компании не хватало только какого-нибудь уютного кота. «Размякла» настолько, что махнула рукой и разрешила Мариэль притащить любого, кто глянется ей самой. Ну тут, как говорится, было бы предложено. Не успели оглянуться, как в доме поселился ласковый очаровательный прохвост – Сэмюэль. Правда так этого шкоду строго называла только Кристи, когда он пытался прошмыгнуть на запретную кухонную территорию. Для остальных тощий игривый недокормыш был просто Сэмом.
Удивительно, сколько суеты может создавать всего лишь один маленький котёнок. А я мечтала о том, что скоро у нас появится большой просторный дом, в котором хватит места для всех. Мы перестанем спотыкатьс ядруг о друга, особенно о Сэма. Всё в нём будет красиво и гармонично. И даже камин не будет исполнять функцию плиты, а останется только символом семейного тепла.
72
Спустя неделю мы ехали в Лион. Я настояла. Моя мастерская уже кое-что наработала из старых запасов шерсти. Это нужно было показать нашему компаньону, чтобы определиться, на чём в первую очередь делать акцент.
Конечно, всё готовое можно было отправить посыльным и получить его мнение дистанционно. Но мне хотелось проветриться. Я, вдруг, вспомнила, что до сих пор ни разу не была в столице. Теперь-то она была совсем рядом. Прокатиться с ветерком в санной карете по зимней дороге куда приятней, чем потом трястись по растаявшим ухабам на колёсах. Да и не до поездок вскоре станет.
А мне, кроме всего прочего, очень всё же хотелось хоть одним глазком посмотреть на то, как вживую выглядит ткацкая фабрика. Одна из самых известных, принадлежавшая как раз потомку господина Тюрке, располагалась возле Лиона.
Сама ещё толком не определилась, как напроситься на полноценную экскурсию. Не заявлять же людям в лоб, что, мол, любопытствую, как у вас тут всё устроено, хочу такую же.
Для начала можно было просто проявить покупательский интерес, приобрести хорошей ткани… ну, например, для отделки мебели в будущий дом или на платья. Поглядим, что там имеется в ассортименте, пообщаемся с управляющим, а дальше ясно будет.
Масштаб увиденного производства и восхищал, и немного пугал даже при взгляде со стороны. Без, так сказать, глубокого погружения. Я успокаивала себя только тем, что эта конкретная мануфактура развивалась уже порядка где-то трёхсот лет. А начиналась она так же с чьей-то мечты.
Солидную пару господ, которую мы с Андрэ из себя представляли, встретили довольно гостеприимно. Вероятно, приняли за возможных новых крупных клиентов. Я приготовилась оправдать наше появление здесь заготовленной версией с заказом тканей на обустройство нового дома, но, к большому удивлению, этого не потребовалось.
Как только появился управляющий и услышал, кто прибыл в гости, его вежливая дружелюбность возросла до возбуждённого радушия. Безо всяких заминок этот немного суетливый гражданин проводил нас на склад готовой продукции – разглядывать образцы. А
потом, к полному уже моему недоумению, заявил, что немедля отправит за хозяином, и он сам с большим удовольствием покажет нам собственную фабрику во всей красе.
Самое интересное, что не прошло и часа, как действительно прибыл господин Эдмон
Тюрке – энергичный мужчина средних лет с жестковатым лицом. И сделал именно то, что пообещал управляющий: провёл нас с Андрэ по всем помещениям производства, с гордостью расписывая всю мощь своих новых станков, качество и изящество тканей, перечисляя громкие имена модных художников, которые разрабатывали рисунки для шёлковых полотен.
