Альдан видел отца только несколько раз, когда тот вспоминал о своих детях и приходил на них посмотреть. Но зато часто видел своих братьев. Самый старший, Викдан, был старше на пятнадцать лет и являлся взрослым мужчиной и охотником. Сам Альдан был тринадцатым ребёнком и имел восемь старших братьев и четырёх сестёр. Были и младшие, но он даже не знал, сколько их и какого те пола. Он всегда смотрел только вверх, и, не имея отца, восхищался братьями, которые казались ему сродни богам. Они были сильными, удачливыми и даже проявляли доброту по отношению к нему.
Викдан подарил ему свой старый лук, Давиждан постоянно заходил к своей младшей сестре по матери и приносил что-нибудь и для остальных детей. Мавдан и Сэкдан, которые уже в те времена были не разлей вода, иногда показывали ему какие-нибудь трюки с оружием. И он только и делал, что смотрел на них разинув рот.
А потом жизнь начала давать свои горькие уроки. Сначала погиб Викдан. Самый сильный и могучий из сыновей вождя не вернулся с охоты. Потом начали гибнуть и другие. Но никто ни разу не объяснил мальчику, что происходит на самом деле. На все вопросы, которые младший отпрыск вождя осмеливался задать, ему говорили только то, что погибшие оказались недостаточно сильными, что они дали слабину и потому мертвы.
В течение нескольких лет погибло большинство его братьев. Только Мавдан и Сэкдан всегда оставались живыми. И всё, что думал Альдан в свои десять лет, это то, что они оказались самыми сильными и достойными, раз живы. И ему хотелось равняться на них. Он бегал за ними как привязанный, желая стать таким же сильным, как они; тренировался в стрельбе из лука каждый день, стирая руки до мозолей; научился бить так метко, что даже взрослые охотники его хвалили.
Альдан с нетерпением ждал своё двенадцатое лето, ждал день своего совершеннолетия, когда он нанесёт на кожу свой первый рисунок и сможет ходить на охоту с остальными мужчинами. И за несколько дней до церемонии, к его великому счастью, к нему подошли его братья.
— Ну что, — сказал, ухмыляясь Мавдан, — уже совсем взрослым стал.
— Да! — гордо ответил Альдан, глядя на него с обожанием. — Скоро я стану мужчиной.
— Уже выбрал первую метку? — улыбаясь, спросил Сэкдан, посматривая на хорохорившегося пацана перед собой.
— Да! — опять выпалил маленький мальчик и поднял правую руку. — Стрелу от плеча и чтобы наконечник доходил до пальцев. — Он стал водить пальцем по тыльной стороне ладони, показывая, какой именно наконечник хочет — ... и вот здесь зазубрина, как у тех стрел, что на кабанов.
— На кабанов не такие стрелы, — хмуро сказал Сэкдан.
— Да тихо ты, — прервал его улыбающийся Мавдан, однако с многочисленными изображёнными глазами на лице, эта улыбка выглядела более зловещей и страшной, чем хмурое лицо брата. — Хочет с зазубринами, почему нет. Это его первая отметина, наверняка он уже давно о ней думает.
— Давно, — согласился Альдан. — Я стреляю лучше всех, с кем тренировался. Поэтому и хочу стрелу именно на руке, чтобы все видели её и знали, что я сильный. Прямо как вы.
— Ха, — невесело усмехнулся Сэкдан и почему-то смерил его тогда хмурым взглядом.
Альдан не придал этому значения. Он был слишком счастлив, что его герои не только заговорили с ним, но ещё и поинтересовались его успехами.
Позже он слышал и другие разговоры братьев, когда они обсуждали что-то, что представляло угрозу. А ещё постоянно повторяли что-то о своей главной цели. Мальчик и этому не придавал значения, ослеплённый своей любовью и восхищением старшими братьями.
Лишь после, время, помогло увидеть всё в истинном свете. И смерть почти всех других братьев. Умерли даже две сестры, остальные же были подарены воинам за разные заслуги. Будь Альдан хоть немного взрослее, то увидел бы здесь связь, но в то время он безоговорочно верил тому, что говорили Сэкдан и Мавдан. И потому, когда они подошли к нему и стали рассказывать про испытания, то и не подумал сомневаться.
— Что за испытание? — желание доказать, что он достоин зваться их братом, так распирало его, что юный мальчик был готов сделать всё что угодно.
— Ишь прыткий какой, — скривился Сэкдан, но Альдан подумал, что тот сомневается в его способностях, поэтому, набрав полную грудь воздуха, даже приподнялся на цыпочки, чтобы казаться больше и выше.
— Я могу пройти испытание! Я приложу все силы! И не вернусь без победы!!! — начал кичиться он, и Мавдан, как всегда, с широкой и жуткой улыбкой погладил его по голове.
— Ну-ну... Никто и не сомневается. А испытание в лесу. Выходим завтра на рассвете, и смотри, чтобы никто тебя не заметил. Это первая проверка. Как ты можешь скрываться от посторонних глаз. Если кто-то тебя заметит, значит, ты уже не достоин.
— Я проскользну, как мышь в безлунную ночь, когда кошки спят! — опять закичился мальчик.
— На рассвете на опушке леса, — вставил Сэкдан и ещё раз смерил его сомневающимся взглядом.
Наутро Альдан пришёл на место встречи задолго до рассвета. Каждую хижину поселения он оббегал по самым чёрным теням. А добравшись до места, схоронился в густых кустах, боясь, что его найдут здесь до того, как придут братья. Он хотел заслужить их уважение. Хотел, чтобы они гордились тем, как хорошо ему удалось справиться.
Но когда те пришли и мальчик радостно сообщил им, что никто его не заметил, никто не спешил его хвалить, лишь сказали, чтобы он не отставал и пошли глубже в лес. Альдан решил, что, наверное, это лёгкое задание и поэтому похвалы не должно было быть, и ещё больше захотел успешно выполнить испытание, о котором рассказывали братья.
Они шли долго. Петляя и меняя направление несколько раз. Когда наступил полдень Альдан совсем запутался, откуда и куда все трое шли. Ноги его начали уставать, но он упорно отказывался проситься на отдых. Ему не хотелось показывать своей слабости, он не хотел, чтобы его засмеяли и сказали, что он ещё мальчишка и не достоин стать мужчиной. В конце концов, братья остановились и повернулись к нему.
— Ну вот, думаю, мы достаточно прошли, — сказал задумчиво Мавдан.
— Эй, — обратился к младшему Сэкдан, и Альдан аж просиял от предвкушения, позабыв и об усталости, и о голоде. — Скажи, в какую сторону нужно идти обратно до дома?
Альдна на миг растерялся, повертев головой, он указал рукой направо от себя. Они столько плутали, что ему даже по солнцу не удавалось определить, в каком направлении нужно идти, и потому надеялся больше на удачу.
Сэкдан ухмыльнулся и, повернувшись к брату, зачем-то кивнул, после чего протянул руку и сказал:
— Дай свой лук.
Боясь спрашивать "зачем", Альдан снял из-за спины свою драгоценную ношу и протянул ему, с любопытством наблюдая за тем, что тот будет делать. Может, подарит ему свой лук? А он у него просто загляденье, как хорош.
