За обедом не было ни Лиса с Агнеской — сказали, целительница распорядилась подать обед к ним в комнату, ни Серафино с Руджеро. Зато Альдо и Антонио были в порядке, и несколько сожалели, что их вчера сдёрнули в разгар сражения. Разговор снова вернутся к тёмным тварям и тому, что они есть такое, но к единому мнению так и не пришли. И никто не смог сослаться на достаточно авторитетное мнение, чтобы подтвердить свою позицию. Поэтому разговор быстро увял.
Дальше в тот день Лизавета главным образом спала — попав в покой, организм бесславно вырубился. Нет, к ужину её разбудили, и даже после ужина посидели немного внизу с гитарой и песнями, но потом она всё равно ушла к себе спать дальше. Перед сном заглянула к Соколу — тот спокойно спал, и пока не просыпался. И ладно.
Утром её никто не будил. Уже было светло, и Тилечка уже куда-то упорхнула — так-то у неё больные, надо присматривать, Лизавета всё это понимала.
Внизу маялись от скуки Джованни и Руджеро, которому разрешили встать и попробовать, получается ли ходить. Вроде получалось, и это было хорошей новостью. Серафино вставал с утра, но потом его уложили обратно. Господин Астальдо тоже пока не выходил из своей комнаты. И господин Фалько не вставал.
Господин Фалько спал и дышал, как нормальный спящий человек. Господин Лис тоже, надо полагать, выздоравливал в своей комнате. Когда-то все они придут в себя и состоится разговор, которого Лизавета и ждала, и боялась.
Если раньше они действовали по образцу, пусть о нём и не знал никто, кроме Лиса, то теперь вступали на землю неизведанную. Теперь начиналось то самое — что никто и никогда. И от этой мысли становилось страшно. И чтобы не гонять в голове разные разности, она спустилась вниз, к людям. Там можно придумать себе какое-то занятие, и страх притупится, если не отступит совсем.
Хозяйка Марта сварила Лизавете кофе и подала свежих булочек. За кофе разговорились о стряпне — Марта призналась, что сама не стряпает, но у булочника через один дом всегда отличная свежая выпечка.
Мысль закопошилась в голове и не хотела оттуда уходить. А что? Был предварительный приказ Лиса, что двигаться дальше — не раньше, чем завтра утром. Значит, сегодня никто никуда не торопится.
Лизавета спросила Марту — а есть ли возможность, скажем, испечь пироги? Или пожарить маленькие пирожки? На сковороде?
Марта пришла в ужас — неужели госпожа будет вот этими самыми руками пироги печь? Госпожа усмехнулась и сказала, что хочет попробовать. Чтобы, так сказать, не терять квалификацию.
Это последнее Марта не поняла, но согласно кивнула.
Тут явилась Тилечка. На вопрос, умеет ли она печь пироги, замотала головой. Нет, этому её не учили. Это искусство, а она так, немного владеет бытовой магией.
— Значит, мой руки. Будешь учиться.
— Да у меня не получится, — замотала головой Тилечка.
— Ерунда. Будешь делать то, что получится.
Далее отправились на кухню — Лизавета в воодушевлении, Тилечка с опаской, а Марта с любопытством — что это тут затеяла странная приезжая дама. Странная дама устроила ревизию продуктов — Марта разрешила ей брать всё, что необходимо, и нашла муку, сахар, соль, яйца, и оливковое масло. Молоко и сметану.
— А есть ли дрожжи, госпожа Марта? — спросила Лизавета.
Марта честно ответила, что нет, но она сейчас пошлёт младшего сына в ту самую пекарню, и он принесёт.
— Отлично. А что у нас с начинкой?
На начинку ей предоставили капусту, лук, мясо и рыбу. И ещё местную кислую ягоду, похожую по вкусу на бруснику. И это было отлично.
Дальше был вопрос, сколько теста ставить? Голодных ртов много, и что-то подсказывало Лизавете, что вряд ли кто-то откажется. Ладно, сделаем пирог с капустой и мясом, пирог с рыбой и много мелких пирожков с ягодой. А если надоест заворачивать пирожки — так будет один большой, и помажем его сметаной.
Пришёл младший сын Марты, принёс дрожжей. Лизавета посмотрела, понюхала и решила — если что, то много — не мало. И принялась ставить опару, используя Тилечку на отдельных операциях (достать, принести, налить, размешать…) и комментируя для неё всё, что они делают. Госпожа Марта тоже пристроилась в уголке и слушала. Похоже, у них тут пекут не так.
Пока опара, поставленная возле печи, подходила себе, принялись заводить тесто. Молоко, масло, соль, сахар, яйца. И помешать, и добавить муки. Опара подошла мгновенно, её вылили туда же, накрыли здоровенную кастрюлю с тестом крышкой и занялись начинкой.
Рыбу почистить, голову и кости отдать местным котам. Нет, сначала спросить хозяйку — не будут ли уху варить. А раз не будут, так и ладно. Покрошить капусту, поставить тушиться. Начистить много лука. Порезать кусок мяса мелко, обжарить с луком. В процессе разок подбить тесто, оно очень браво поднималось и чуть что — лезло наружу из кастрюли. Тилечка смеялась и магическим образом заталкивала его обратно.
В какой-то момент на кухню заглянули Галеотто, Джованни и Альдо, привлечённые какой-то явно интересной деятельностью. На предложение почистить рыбу мгновенно испарились, будто их тут и не было.
Потом явился брат Джанфранко, он посещал местный рынок и купил там овощей и копчёностей для дальнейшего путешествия. Увидел, что творится на кухне, воздел руки, пожаловался Великому Солнцу на несправедливость жизни и приткнулся в углу печки с обедом. Лизавета пожалела его и отдала на обжарку в суп часть уже порезанного лука и остатки капусты, не поместившиеся в сковороду. Брат Джанфранко поблагодарил и принялся варить суп для всех и какой-то особо питательный нежирный бульон для болезных.
Близился обед, и тесто уже никак не помещалось в исходную кастрюлю. Поэтому Лизавета запросила у Марты «очень большую разделочную доску», и ура, таковая в хозяйстве нашлась, и принялась выкатывать на доску то тесто. Его было реально много, поэтому помощь Тилечки оказалась неоценимой. Девочка тут же принялась применять магию для очистки рук от липких ошмётков, а потом и отбивать ком бесконтактным способом. Лизавета только смотрела и глазами хлопала. Но потом поняла — поделила на две части, одну взяла себе и стала мять руками, как положено, а вторую отдала Тилечке — как известно, чем бы дитя не тешилось. Конечно, Тилечка доигралась и уронила, но несчастный ком до каменного пола не долетел, потому что она поймала его буквально в паре сантиметров и вернула на поверхность стола.
Оба кома накрыли полотенцами и пошли обедать.
А после обеда нужно было понять, кто и как будет побеждать печку. Лизавета никогда не пекла пирогов в обычной печи с дровами. Её максимум — это газ или электрическая печь, точка. Она подобралась к брату Джанфранко — тот по-прежнему считал, что всё это баловство и перевод продуктов — и попросила помощи. Он почесал пузо, повздыхал, но согласился помочь.
В итоге слепили большой пирог с капустой и мясом, большой пирог с рыбой и налепили сотню маленьких сладких пирожков, которые, по изначальному замыслу, следовало обжарить в масле, но с этим Лизавета уже легко справилась сама. Три сковороды в помощь — и вперёд.
И когда они всё это переделали, то оказалось, что на улице уже темно. Вот так всегда с этими пирогами — только свяжись, и весь день ушёл, думала Лизавета. И очень остро сожалела о том, что нет чая. Потому что теперь надо бы заварить свежего чая и пить с пирогами, и будет хорошо.
Но чая нет, поэтому — с чем есть.
Они утащили всё на стол, там уже сидели и хищно принюхивались к неплохим, надо признаться, запахам голодные мальчишки. И не только мальчишки, тут же был брат Василио и служки.
Кроме пирогов, была предложена вкуснейшая рассыпчатая каша с кусочками масла, и овощное рагу производства брата Джанфранко. И пока не съели еду, он не позволил попробовать даже маленького кусочка пирога.
Зато потом принялись радостно пробовать. Хозяйка госпожа Марта тоже получила свою долю и унесла её мужу и сыновьям. Лису с Крыской отрезали всего по куску, и Антонио отнес наверх. Вернулся и радостно сообщил:
