— Быстро может не получиться, — предупредила Гленна.
Блэр посмотрела на небо.
— До вечера еще далеко.
Она подождала, пока Хойт, Гленна и Мойра не начали карабкаться на утес, потом повернулась к Ларкину.
— Мы не должны туда входить. Даже если магия откроет пещеры, внутрь мы не войдем. — Она ударила его по руке. — Я вижу, что у тебя на уме.
— Неужели?
— Нырнуть туда, схватить в охапку несчастную девушку, а то и двух, и выйти героем.
— Насчет героя ты ошибаешься. Я в этом не нуждаюсь. А вот против хорошенькой девушки, да еще попавшей в беду, устоять трудно.
— Тем не менее придется. Ты не знаешь пещер, не знаешь, где Лилит прячет пленников, не знаешь, сколько там врагов и как они вооружены. Послушай, я тоже не прочь наведаться туда, разворошить это осиное гнездо и, возможно, спасти несколько жизней. Но нам не выйти оттуда живыми. Это точно. А значит, и другим тоже.
— У нас есть мечи, заколдованные Мойрой и Хойтом. Огненные мечи.
— Блэр недовольно передернула плечами. Она не любила объяснять очевидное.
— Я не сомневаюсь, что мы захватим с собой на тот свет нескольких вампиров. А потом они получат и нас, и мечи.
— Твои слова разумны — признаю. Но так тяжело просто стоять и ждать, ничего не предпринимая.
— Если команда магов не подведет, значит, мы приехали не зря. Ты слишком хороший боец, и я не хочу тебя потерять. Так что не пытайся совершить невозможное.
— Спасибо за похвалу. Вообще-то ты скупа на комплименты. — Ларкин улыбнулся; капли морской воды сверкали у него в волосах. — Я не войду в пещеры. Даю слово. — Он протянул руку и, когда Блэр взяла ее, легонько сжал пальцы девушки. — Но ничто нам не помешает подпустить в дыру немного огня, если эта чертова скала откроется. «Заявить о себе», как ты выражаешься.
— Думаю, этого делать не стоит. Но уж больно ты самоуверен, Ларкин.
— Таким уж уродился. А что мне еще остается?
Он повернулся к дамбе и прислонился спиной к мокрой от брызг скале. «У него такой расслабленный и непринужденный вид, словно он сидит в гостиной у камина», — отметила Блэр.
— У нас есть немного свободного времени. Может, расскажешь, как ты впервые поняла, что рождена охотиться на вампиров?
— Хочешь услышать историю моей жизни? Прямо сейчас?
— Надо же как-то убить время. — Ларкин пожал плечами. — Кроме того, мне любопытно — признаюсь. В Гилле я не верил во все это, ни на йоту. Но теперь… — Он задумчиво посмотрел на каменную дамбу, покрытую дерном. — А что мне еще остается?
«Ну что ж, придется рассказать», — подумала Блэр. Она встала рядом с Ларкином и повернулась так, чтобы видеть один склон утеса; Ларкин наблюдал за другим.
— Мне было четыре года.
— Маленькая. Слишком маленькая для того, чтобы понимать природу существ, которые прячутся в темноте. То есть чтобы отличать их от теней, которые ребенок принимает за чудовищ.
— В нашей семье все немного иначе. Я думала, что охотником будет мой брат. Ревновала. Наверное, соперничество родных братьев и сестер — это естественно. — Блэр сунула руки в карманы плаща, теребя пластмассовую бутылочку со святой водой, которую захватила перед отъездом. — Ему было шесть с половиной. Отец занимался с ним. Простейшая акробатика, основа боевых искусств, владение оружием. В доме тогда царила напряженная атмосфера. Родители были на грани развода.
— Почему?
— Такое случается. — Может, в мире, где живет Ларкин, небо всегда розовое, а любовь — вечная. — Люди разочаровываются друг в друге, чувства умирают. Кроме того, моя мать устала от вечного отсутствия отца. Ей хотелось нормальной жизни, и она совершила ошибку, выйдя замуж за того, кто не мог удовлетворить это ее желание. Она все время устраивала скандалы, а отец игнорировал ее и продолжал заниматься с братом.
«Значит, — подумал Ларкин, — на Блэр никто не обращал внимания. Бедная маленькая овечка».
— Поэтому я все время приставала к отцу, чтобы он обратил внимание и на меня. Я пыталась повторить то, что делает брат.
— В детстве младший брат ходил за мной тенью. Наверное, везде одно и то же.
— Донимал тебя? Раздражал? — уточнила Блэр.
— Иногда просто сводил с ума. А иногда я не обращал внимания. Когда он рядом, им можно помыкать. Кроме того, какая-никакая, а компания.
— То же самое было и у нас с братом. Все случилось в спортивном зале — он у нас находился в том месте, где обычно устраивают гостиную. — «Но для гостиной в первую очередь нужна семья». — Чего только там не было: штанга, гимнастический конь, брусья, кольца. Одна стена полностью зеркальная.
Блэр прекрасно помнила огромное зеркало и отражение в нем — отец рядом с братом, а в сторонке — она. Всегда одна.
— Я наблюдала за ними в зеркало; они не знали, что я подсматриваю. Отец ругал Мика — так зовут моего брата, — потому что у него не получался один элемент. Заднее сальто, — пояснила она, — потом нырок, кувырок через плечо и бросок дротика в цель. У Мика никак не выходило, а отец раздражался. В конце концов Мик разозлился и бросил дротик в другой конец комнаты.
Она помнила, как оружие едва не задело ее пальцы. Словно само просилось в руку.
— Дротик оказался радом со мной. Я знала, что смогу выполнить это упражнение. Хотела, чтобы отец видел. Поэтому я крикнула: «Смотри, папа» — и сделала все то, чему он учил Мика, пытаясь заставить его почувствовать ритм движений.
Блэр на мгновение закрыла глаза, вспоминая, как это было. Мир словно замер на несколько секунд, а двигалась только она.
— Я попала прямо в «яблочко». Теперь я понимаю, что мне просто повезло, но я попала! Я была так счастлива. Смотрите, как здорово у меня получилось! Глаза Мика чуть не вылезли из орбит, а потом… в них появилась улыбка, едва заметная. Тогда я не поняла, что это значит, думала, брат просто решил не обращать на меня внимания — мы с ним в основном ладили. Отец молчал несколько секунд — мне они показались часом, — и я подумала, что он сейчас закричит на меня.
— За то, что сделала все правильно?
— За то, что мешаю. Не то чтобы закричит по-настоящему. Он никогда не повышал голос, прекрасно владел собой. Мне казалось, что отец отправит меня к матери. Отвергнет меня. Но этого не случилось. Он попросил Мика уйти, и мы остались вдвоем. Только я и отец, и он наконец смотрит на меня.
— Наверное, он был очень доволен и горд.
— Если бы, — невесело усмехнулась Блэр. — Он был разочарован. Вот что я увидела, когда он наконец взглянул на меня. Разочарован тем, что это сделала я, а не Мик. Теперь ему от меня никуда не деться.
— Он же… — Ларкин встретился взглядом с Блэр, которая повернула голову и посмотрела ему прямо в глаза. — Мне очень жаль. Жаль, что его слепота так жестоко ранила тебя.
