Другой тут же встряхнулся.
— Шеф.
Технически, в «Сале» он был скорее боссом, чем шеф-поваром, но он много готовил и придумал большую часть рецептов, и персонал уважал его за это. Но так было не всегда. Когда он впервые взял на себя руководство заведением, его приняли далеко не с распростертыми объятиями. Все, от официантов, поваров и до посыльных решили, что он был афро-американцем, а сильная гордость и глубокие традиции итальянских управляющих, кухни и культуры в целом работали против тех, в ком не текла сицилийская кровь.
Будучи Тенью, он понимал дело лучше, чем они думали. Его люди не хотели иметь ничего общего с вампирами или симпатами… и, определенно, ни за что на свете — с бесхвостыми крысами — людишками. А «Сал» был одним из самых известных в Колдвелле ресторанов, а не просто возвращением к эпохе «Крысиной стаи» пятидесятых, но здесь на самом деле принимали председателя правления и его скользких парней. С тканевыми обоями, стойкой администратора и официальным стилем, «Сал» воплощал в себе север Сардинии… и рестораном всегда владели и заправляли итальянцы.
Однако спустя год, после того как заведение оказалось в его владении, все шло спокойно. Он доказал всем — начиная с клиентов и заканчивая поставщиками и персоналом — что не просто встал на место Сальваторе Гвидетте-Третьего, но удобно устроился в нем. Сейчас? К нему относились с уважением на грани почитания.
Интересно, что они подумают, если узнают, что он не совсем из Африки, что его нельзя определить как американца… более того, он и человеком-то не был.
Тень просочилась в их ряды.
— До завтра, — сказал он двум мужчинам.
— Да, шеф.
— Доброй ночи, шеф.
айЭм кивнул им и зашел за дальний угол. Оказавшись за пределами видимости, он закрыл глаза, сконцентрировался и дематериализовался.
Он принял форму на восемнадцатом этаже Коммодора, на террасе квартиры, которой он владел вместе с братом. Раздвижная стеклянная дверь была открыта, длинные белые шторы метались внутрь и наружу из неосвещенной комнаты, словно призраки, которые пытались сбежать и терпели фиаско. У него было два варианта — это место и «тЕнИ», и он выбрал их холостяцкую берлогу из-за того, что ждало его внутри.
Были новости от с’Хисбэ, и, учитывая все обстоятельства? Уж лучше айЭм станет посланником для Трэза, нежели мужчина, которого они отправили.
Запустив руку в пальто, он нащупал пистолет и затем вошел внутрь.
— Где ты?
— Здесь, — донесся низкий, тихий ответ.
айЭм развернулся влево, в сторону белого кожаного дивана, стоявшего у дальней стены. Его острый взгляд мгновенно привык к темноте, и он увидел огромную черную фигуру палача Королевы.
айЭм нахмурился.
— Что случилось?
В тишине раздался звон кубиков льда о низкий стакан.
— Где твой брат?
— Ночь открытия клуба. Он занят.
— Он должен отвечать на звонки, — сказал с’Экс хрипло.
— Королева родила?
— Да. Родила.
Долгое молчание. Которое перебивал только звон кубиков льда.
айЭм сделал вдох и ощутил запах бурбона… как и едкий запах печали, настолько сильный, что он выпустил пистолет из рук.
— с’Экс?
Палач вскочил с дивана и прошел к бару, полы его мантии летели позади него, словно тени, на сильном ветре.
— Составишь компанию? — спросил мужчина, плеснув еще себе в стакан.
— В зависимости от твоих новостей и того, как они повлияют на моего брата.
— Тебе захочется выпить.
Отлично. Блеск. Без дальнейших комментариев, айЭм присоединился к с’Эксу за баром. Неважно, что попало в его стакан, был ли там лед, плеснули ли тоник. Он выпил, как оказалось в итоге, водку, и налил еще.
— Значит, она не станет следующей Королевой, — сказал он. — Рожденная малышка.
— Нет, — с’Экс вернулся к дивану. — Они убили ее.
— Что?!
— Так было… предопределено… — он обвел стаканом вокруг своей головы. — …звездами. Поэтому они убили ребенка. Мою… дочь.
айЭм моргнул. Выпил еще. А потом подумал: «Господи, если Королева способна сотворить такое со своей плотью и кровью, то глава с’Хисбэ способна решительно на все».
— Итак, — сказал с’Экс более ровно. — Твой брат снова стал главной заботой Ее Величества. Начинается обязательный период скорби, и я должен присоединиться. Но после Церемонии Отгораживания и сопровождающих ритуалов, меня пошлют за Нареченным.
Церемония Отгораживания — официальное погребение священного тела, право, доступное только королевской семье. Траур продлится несколько дней. После чего… очевидно, что их отсрочки подошли к концу.
— Дерьмо, — выдохнул айЭм.
— Я бы с радостью известил твоего брата, но…
— Нет, я это сделаю.
— Я так и подумал.
айЭм сел на кресло рядом с палачом. И посмотрел на мужчину, изучая черты его лица. с’Экс был выходцем не просто из низшего класса, хуже; мужчина родился в семье слуг, но, благодаря своим мускулам и уму он поднялся достаточно высоко, чтобы соблазнить Королеву. Беспрецедентное возвышение по социальной лестнице.
— Я сожалею, — прошептал айЭм.
— О чем.
— О твоей потере.
— Так было предопределено. Звездами.
Мужчина буднично пожал плечами, но его выдал сорвавшийся голос.
Прежде чем айЭм успел сказать что-то еще, с’Экс подался вперед:
— Давай проясним: я без колебаний сделаю то, что нужно, чтобы вернуть твоего брата домой и передать его тело для цели, ради которой он был рожден.
— Ты это уже говорил. — айЭм тоже наклонился вперед, не отводя глаз. — И давай начистоту, ты же не веришь в эту астрологическую туфту, так ведь?
— Таков наш путь.
— И это значит, что он верный?
— Ты — еретик. Ты и твой брат.
— Позволь спросить кое-что. Ты слышал крик малышки? Когда они убивали твоего ребенка, ты…
Нападение было внезапным, палач бросился на него с такой силой, что его кресло отлетело назад, и они оказались на полу, с’Экс, сотрясаемый яростью, оседлал айЭма.
— Мне следует убить тебя, — прорычал мужчина.
— Вымести на мне свою злость, если хочешь, — айЭм крикнул в ответ. — Но будь честен, по крайней мере, с собой. Ты уже не так гордишься своей должностью. Ведь так?
с’Экс оттолкнулся от него, приземляясь на задницу. Уткнувшись лицом в ладони, он тяжело задышал, будто пытался взять себя в руки… безуспешно.
— Я больше не стану вам помогать, — хрипло сказал палач. — Долг должен быть исполнен.
айЭм сел с мыслью, что созвездие, под которым был рожден его брат, было подобно болезни, этого не просили, его врезали в жизнь, и тикающая бомба только ждала момента, чтобы взорваться.
Детонация Трэза была установлена очень давно. И она не будет отложена ни на мгновение.
Не в первый раз айЭм пожалел, что не родился раньше Трэза. Уж лучше ему быть проклятым, обреченным нести эту ношу. Не то, чтобы он хотел быть заточенным в тюрьму на всю свою жизнь, с единственным способом времяпровождения — периодическими попытками сделать ребенка наследнице престола — но он отличался от Трэза.
Или, может, он обманывал себя.
Что он знал наверняка? Он пойдет на что угодно, чтобы спасти своего брата.
И он был готов на всяческие изощрения.
***
Когда Трэз вернулся в приватную комнату, Рейдж уже очнулся от комы, транса, сна или что там было. И хотя вербальная диарея Ви капитально защемила Трэзу яйца, он, будучи владельцем клуба и главным зачинщиком, чувствовал себя обязанным убедиться в том, что с Братом все в порядке.
— Как у нас дела? — спросил он, вновь заходя в помещение.
Голливуд медленно сел, и было очевидно, что он пытался состыковаться с реальностью и вернуться из глубин своего сознания, далеких от клуба.
— Хэй, Спящая красавица, — пробормотал Ви, достав самокрутку с зажигалкой. — Вернулся?
— Здесь нельзя курить, — сказал Трэз.
Вишес приподнял бровь.
— И что ты сделаешь? Выгонишь меня?
— Не хочу, чтобы клуб прикрыли в первую же ночь.
— У тебя есть проблемы поважнее Колдвелловского Общественного Здравооохранения.
Шел бы ты, Ви, подумал Трэз.
— Тебе что-нибудь нужно? — спросил он у Рейджа. — У меня в наличие много всего, не содержащего алкоголя.
— Да нет, я в норме. — Брат потер лицо и потом оглянулся. — Значит, ты связан с Избранной, да…
— У меня даже еда есть, если хочешь…
— Да ладно тебе, приятель. — Рейдж покачал головой. — Ты только что пытался увести из-под носа мой завтрак.
Трэз посмотрел на часы.
— На самом деле, это было час назад.
— Да плевать… в чем проблема? Почему вы не вместе?
— Ты все еще бледноват.
— Ладно, как скажешь. Играешь в молчанку, твое дело.
Неловкое. Молчание.
О-М-Б, лучшая, мать его, ночка, подумал Трэз. Что дальше, на Колдвелл свалится метеорит?
