— Ты такой противный!
— Да ладно тебе, — произнес он невозмутимо. — Мне десять тысяч лет. Тебе повезло, что я не превратился в шовиниста. Детка, я проделал длинный путь.
И он не помог ей даже в малом.
— Тогда уходи.
Фобос заколебался, словно не был уверен в правильности решения.
Она указала на дверь.
Он поднял руки вверх, капитулируя.
— Хорошо, я ухожу. Но если я тебе понадоблюсь…
— Я скорее выдавлю себе глаза.
Он принял ответ с добродушной улыбкой.
— Я олицетворение смертельного ужаса, и часто произвожу подобный эффект на женщин. Может быть, мне стоит подумать о том, чтобы поменяться местами с Химерусом. Мне говорили, что в момент его появления женщины срывают с себя одежду. Определенно, лучше быть богом вожделения, чем ужаса.
Когда он направился обратно в зал, она покачала головой, удивленная его беззаботностью. Как жаль, что она не похожа на него. Казалось, Фобоса ничто не трогало и не пугало. А вот Дельфина испытывала страх, и эта эмоция, хотя и приглушенная, была невыносимой.
В одиночестве она глядела на покрытый буйной растительностью пейзаж, обдумывая свои дальнейшие действия.
Кратус примкнул к их врагам…
А ей дано задание обольстить его или убить. Сложная дилемма.
Пока она обдумывала, как достучаться до него, снова появился Фобос со смесью ярости и беспокойства на лице:
— Скоти Нуара штурмуют зал зеркал. — Он схватил ее за руку и телепортировал обратно на Исчезнувший Остров прежде, чем она успела моргнуть.
Там группа Скоти крушила порталы, которые использовались для того, чтобы отслеживать людские сны и вступать в контакт со спящими. Стеклянный зал представлял собой картину полного хаоса. Куски стекла и зеркал усеивали пол, а горстка богов сновидений пыталась отбиться от нападавших.
Дельфина материализовала меч и атаковала ближайшего к ней Скотоса.
Тот лишь рассмеялся:
— Хочешь поиграть, малышка?
Она сделала выпад, демонстрируя ему, насколько смертельно опасной может быть, и улыбка немедленно исчезла с его лица. Если бы мог, он сказал бы, что она убийственно точна. Всю свою жизнь Дельфина упражнялась в битвах с демонами, которые охотились на людей, пока те спали. В Зале зеркал находилось много Онероев гораздо опытнее Дельфины.
Фобос дрался с еще двумя Скоти, пытаясь защитить оставшиеся порталы. В принципе, Онерои могли бы сделать свою работу и без них, но это затратило бы больше сил. И было бы неэффективно.
Порталы необходимо спасти.
Дельфина как раз собиралась проткнуть своего противника, когда кто-то схватил ее сзади. Горло стиснула грубая ладонь, тело парализовало.
Возник густой, черный туман. Аура зла казалась осязаемой. Это был Нуар.
И она находилась у него в когтях. Что-то холодное погладило ее по щеке, а потом Нуар обхватил ее голову, и на нее нахлынула тьма.
Азура сделала небольшой круг вокруг Джерико и с гордостью улыбнулась.
Он закрыл глаза, позволяя силе Источника снова наполнить его тело. Это было так давно…
Слишком давно.
Он снова здоров. Невероятное чувство. Как же ему этого не доставало. Вида и запаха его могущества, ощущения сил, струившихся через него подобно живому огню. Согнув руки, он смотрел на свои пальцы, которые превращались в стальные когти, острые, как бритва. Слова, выжженные матерью на его плоти, исчезли, и на их месте в тусклом свете ярко пылали татуировки.
Никто и никогда не будет управлять им снова. Он вернулся и был разъярен. Свиреп.
Готов к мести.
Азура обхватила ладонью его щеку.
— Хочешь я восстановлю твое лицо и глаз?
— Нет, — прорычал он, потому что желал иметь напоминание о том, чего ему стоила его слабость. Никогда снова он не совершит подобной ошибки.
— Очень хорошо. Божественность вернулась к тебе полностью. А теперь постарайся для нас.
Именно этим он и займется.
Она отошла назад, чтобы Кратус мог увидеть себя в зеркальной стене. Прежде он был чумазым мужиком, которому приходилось выпрашивать работу и удовлетворяться объедками и лохмотьями, к тому же постоянно ждать убийц Зевса, которые являлись ночью, чтобы резать его.
Его волосы больше не были черными. Они снова имели чисто белый цвет, как у богов, и резко контрастировали с черной одеждой.
Азура вручила ему меч и хлыст.
— Не те, которыми ты пользовался, но, думаю, они соответствуют твоему вкусу.
В лезвии ощущалась живая кровь вселенной. Оно гудело словно живое существо.
— Что это?
— Меч выковали из самого сердца источника. В нем — суть мироздания. Этим лезвием можно рассечь все, что угодно. Но более важно то, что им можно рассечького угодно.
Он провел пальцем по краю, оценивая остроту лезвия. Зашипев, он увидел выступившую каплю крови. Кровь быстро исчезла, как только его тело излечило себя.
Совсем как тело бога.
Но удивительным было то, что лезвие впитало его кровь, словно питаясь ею.
— Ты должен будешь регулярно кормить меч, — объяснила Азура, проводя ногтем вниз по клинку. — Чтобы находиться в силе, меч требует свежей крови. С ним ты сможешь убить Зевса и забрать его могущество себе. — Она сделала паузу и встретилась с ним взглядом, столь же жаждущим, как и его душа, которая взывала к справедливости. — Ты мог бы стать царем богов. Представь, Кратус…Все они падут ниц перед тобой.
Он скривил губы:
— Кратус мертв, — произнес он гортанно. — Меня зовут Джерико.
Она рассмеялась.
— Нельзя придумать для тебя более подходящего имени. Проклят и превращен в пепел. И подобно могучему Фениксу, ты поднимаешься из праха своего прошлого, чтобы пролить свою ярость на тех, кто проклял тебя.
Да, он насладится, искупавшись в их крови. Меч в его руке никогда не испытает голода, пока им владеет он.
Азура отошла.
— А пока ты возьмешь на себя командование моей армией Скоти. Мы хотим уничтожить Олимп и использовать их богов сновидений, чтобы воздействовать на тех богов, кто нужен нам под контролем.
— Считай, что сделано. — Он более чем жаждал бросить Зевса и его компанию на съедение волкам. Они заслужили это за свое бессердечие и жестокость.
Его почти ослепила вспышка света. Прикрыв глаза рукой, он нахмурился, когда из черного тумана оформилось единственное существо, которое, как он знал, было еще злее Азуры.
Нуар.
Высокий, мрачный, с черными волосами и глазами, он источал наивысшую безжалостную силу. Даже Джерико пришлось признать, что Нуар обладал красотой, которой могут обладать только боги. Но при этом являлся одним из древнейших существ.
