— Да я от той хрени вообще ничего не видел, у меня в глазах троилось! Настойка тринадцати трав, говоришь? Десять я разобрал, а что за еще три?
— Ну что за три, что за три… Солнечный укроп — раз…
— Солнечный укроп!!! Это же наркотик!!!
— Троллий чистотел — два…
— Троллий чистотел!!!
— Укроп, между прочим, не наркотик, а слабый антисептик, ну, и зависимость — это всего-то побочный эффект…
— А третье что?
— А третье…
— Ну?..
— Немного экстракта морковки аналитической…
— Афродизиак!
— Это всего лишь одно из ее свойств, на самом деле она расслабляет и успокаивает…
— Ну ты, блин, алхимик хренов, — я даже не знал, что мне теперь с ним делать, поколотить и обидеться или… или не знаю, что! Я перестал барахтаться и уставился в потолок: — Как я на самом деле слаб… Ты меня напоил, я вырубился, делай со мной, что хочешь… Проклятье, я перестаю чувствовать себя мужчиной, надо пойти и набить кому-нибудь морду!
— Можешь снова напиться, но не вырубиться и сказать: я — мужик! У меня есть член!
— Где связь?
— Хе-хе, а зачем мне логика, это, что ли, я утверждаю, что я — мужик?
— А я, как идиот, валяюсь с тобой в кровати и болтаю о ерунде!
— Ну почему, как идиот, Мйарчик, ты валяешься со мной как умнейшее и интереснейшее чудовище этого задрыпанного городка, и глубина твоей невероятной…
— А-а-а, отвали от меня, нежить! Ты чего такой горячий-то? — я снова стал отбиваться. — Ты ж обычно комнатной температуры!
— Ну дык, со мной валяется и болтает ерундой самое симпатичное чудовище, которое я когда-либо…
В общем, это могло продолжаться вечно, но тут мне в голову стукнулась мысль. Как ни странно, трезвая и даже разумная.
— Ромка!
— Кто? — Камориль даже отпустил мои руки и нахмурился. — Что за Ромка? Тот пацан, что ли?
— Что, если он ко мне домой опять приперся и что-нибудь опасное там откопал!?
— Да ну, что там у тебя опасного…
— Веретено северной колдуньи и два клинка ярости!
— Ну, не кипешуй, пацан твой таки приперся, но ничего из этих игрушек не нашел…
— Что?! Ты откуда знаешь?
— А я решил его изучить…
— Изучить? Его?
— Ну да… Собственно, я планирую заняться этим после обеда, дело-то не срочное…
— Камориль, ты его что, сюда привел?
Тар-Йер пожал плечами:
— Не сюда, а в подвалы. В подвале нашел, в подвал привел. Все логично.
— И… как это он за тобой пошел? Парень-то сметливый, небось и книжки читал всякие разные, а то и исторические из запрещенных и не уничтоженных, и просто так за маньячиной вроде тебя не пошел бы…
— Ха-ха, а кто его спрашивал…
И тут до меня все окончательно дошло. Я рывком перепрыгнул через Тар-Йер и дернул в холл, к двери под лестницей, что вела в подвалы. Костяные собаки Камориль подумали, что я с ними играю, и побежали за мной.
Некромант сейчас, наверное, лежит на кровати обиженный, все еще ненормально теплый, пригрелся об меня, паразит. А пацаненок где-то в его подвалах, в этом логове смерти, в подвалах, где и намека нет на роскошь и безопасность жилых помещений поместья.
Я нашел его в дальней обрядовой зале, полукруглой, темной, привязанного к костяному алтарю в виде перевернутой звезды. Мне пришлось расширить зрачки по максимуму, чтобы видеть хоть что-то. Я выпустил когти и разрезал веревки, которыми его привязал Тар-Йер.
Мальчик то ли спал, то ли был без сознания, не знаю. Наверное, все же спал. Я взял его на руки и понес прочь из подвалов.
Надеюсь, он не просыпался ночью и не кричал. Все равно криков из этих подвалов не слышно. Зачем оно Камориль? Шум, производимый его разной степени удачности экспериментами, мешает ему думать и творить! Вон они, в темных углах, следят за тем, как я ухожу, голодными светляками глаз, тычутся костяными лбами в прутья клеток. Трухлявые псы-скелеты все так же следуют за мной, уже не играясь, а будто бы из праздного любопытства.
Мне-то что, мне все это не страшно. А вот мальчишке…
Я, наконец, выбрался на свет, прошел в гостиный зал и уложил Ромку на красный бархатный диван.
Уже легче, уже не так страшно. Если он сейчас проснется, то не испугается. Ведь меня он знает.
— Рома, — позвал я, одновременно теребя его за плечо, — Ромка, вставай… В школу опоздаешь… Ромка… У вас же сегодня контрольная по математике…
Я вдохновенно врал.
Мальчик не шевелился, просто мерно дышал. И тут из его кармана полилась музыка, затейливая какая-то мелодия, и даже со словами, только их я не разобрал.
Это был будильник на телефоне. Значит, я успел вовремя. Когда-нибудь мое чувство времени меня все-таки подведет!
Ромка приоткрыл глаза.
Узнал меня и сказал:
— Здрасьте, дядька Зубоскал. Ты вернулся домой, да? Или… где это мы? — он сел на диване и осмотрелся.
— Мы… — я понял, что совершенно не подумал о том, как сказать мальчишке, что с ним приключилось. — Мы здесь. Это дом Камориль Тар-Йер, я, кажется, рассказывал тебе о нем. Да, точно, рассказывал.
— Дядька, успокойся… Или что?
— Что «или что»?
— Я помню, что пришел к тебе, а тебя нет, пошел тебя искать… Потом… мало что помню… Хотя…
— Так, это все фигня. Пошли сейчас ко мне, ты мне еще раз все нормально расскажешь про своих предков и про свои сны, я тебя покормлю, а там решим, что делать. На первые уроки придется опоздать, ну, я думаю, тебе не впервой. Давай, вставай, пошли.
Но Ромка смотрел куда-то мимо меня. Я, естественно, тоже оглянулся.
Камориль Тар-Йер стоял, опершись о дверной косяк, и пил кофе. Он уже переоделся из пижамы в бордовый шелковый халат, который совсем не прикрывал места соединения груди и паучьей талии. При всем кажущемся внешнем благодушии некромант был заметно напряжен. Хоть виду он старался не подавать, я чувствовал это. Ну, конечно, я же вырываю из его сетей плененную мушку. Как же.
— Ты, вообще, подумал своей головой? — спросил я рассерженно. — У ребенка из-за тебя может случиться психологическая травма на всю жизнь!
— А что, из-за тебя не может? — Камориль отпил кофе. — Пускай звереныш привыкает.
— Это вы были, — пробормотал Ромка. Видимо, его очаровывали и вгоняли в оцепенение медовые глаза моего дорогого друга-некроманта, оттого мальчик даже не шевелился, только вот это и смог пролепетать.
— Камориль, пожалуйста, давай сейчас не будем рассусоливать про людей и зверей, а? — взмолился я.
— Почему же, давай… порассусоливаем, — Камориль сел в кресле, закинув ногу на ногу. — Я думаю, твоему мальчишке это будет полезно послушать.
— Камориль…
— Да, Мйар?
