— И загипнотизировать его тоже?
Диего на миг отвернулся от нее, посмотрел прямо перед собой, покусал свои пухлые губы.
Потом, словно решившись, он повернулся к ней.
— Да.
— Скажи мне правду, что произошло тогда при нашем знакомстве. Я не помню, как ты взял мою руку. Как представился.
— Я тебя проверял. Это было необходимо. Прости, но приходится это делать со всеми. Но ты запомнила, что я говорил тебе в гипнозе, хотя я не просил тебя это запомнить, это интересно.
— А тогда… на улице? Что случилось?
Диего, казалось, задумался. Они прошли некоторое время в тишине. Наконец, Настя обиженно пожала плечами:
— Ладно, не хочешь — не говори.
Диего вдруг положил ей руки на плечи и прижал ее к стене дома. Его зеленые глаза с интересом рассматривали Настю.
— Ну, хорошо. Настя, я просто подрался с тем парнем. Вот и все. Я не хотел, чтобы ты это помнила. Поэтому ввел тебя в гипноз. Заставил поверить, что ты была на вечеринке.
— Я не верила, что я была на вечеринке, — процедила Настя. — С самого начала мне это казалось странным. Почему подрался?
— Он сам спровоцировал драку, — он смотрел на Настю в упор. — Сам полез. Мне бы не хотелось, чтобы в твоей памяти остался этот неприятный момент.
— Больше так не делай, — Настя слегка оттолкнула его, и он отступил. — Если мы напарники, то должны доверять друг другу. Но Валерио я больше не видела на курсах.
— Я сам сказал ему, что если еще приблизится к тебе, получит по-крупному.
— Во-первых, я сама решаю, с кем мне дружить, а с кем нет. А во-вторых: ты поэтому за мной везде ходишь?
Они стояли друг напротив друга, смотрели друг другу в глаза, сжав кулаки. Со стороны могло показаться, что красивый парень ссорится со своей девушкой, и если уж на то пошло, то девушка для него слишком нежна. Красота парня была агрессивной и хищной, а профиль девушки нежным и милым. Она была красива скромно: длинные пшеничного цвета волосы, заплетенные в косу, мягкий изгиб лба, большие зеленые глаза, маленький нос и пухлые губы. Такая красота у фарфоровых кукол, грустинка в глазах придает глубину взгляду, наклон головы словно завлекает. Нежная красота, которая раскрывается постепенно, чем больше смотришь на нее, против яркой, броской и необыкновенной красоты парня.
— Поэтому, — наконец, отступил он. — Не хочу, чтобы он к тебе лез. Поверь, мысли у него были нехорошие.
Настя кивнула. На этот раз Диего говорил искренне.
— С чего начнем? — примирительно спросила Настя.
Они снова зашагали плечом к плечу.
— С визита к специалисту. Есть у нас один. Фото картины у меня есть, попробуем? Завтра вечером?
Настя кивнула.
Готический квартал Барселоны погружался в сумерки. Настя шла по улице быстрым шагом, пытаясь согреться, кутаясь в огромный шарф. Витрины магазинов и маленьких лавочек уже загорались мягким золотистым светом. Узкие улочки, знаки с лошадью и повозкой на углах домов «Выезд», «Въезд», но машины тут почти не ездили, а уж повозки с лошадьми тем более. Пешеходы торопились по своим делам. На небольшой площади перед собором жарили каштаны. Продавец, прокопченный насквозь от постоянного дыма, завернул ей каштанов в газетный кулек. Она долго стояла и грела им руки, прежде, чем открыть и вдохнуть запах теплой осени.
— К ним бы еще горячего глинтвейна, — раздалось справа от нее.
— Вечно ты подкрадываешься, — засмеялась Настя. — Признайся, что шел за мной от метро. То-то у меня было ощущение, что за мной следят.
В глазах Диего мелькнуло беспокойство, но он торопливо улыбнулся.
— Возможно, — и тут же залез к ней в кулек, — делись давай.
Вместе они шелушили каштаны, доставали горячую светлую мякоть ореха и с удовольствием ели.
А когда с каштанами было покончено, он повел ее по узким улочкам Барселоны мимо картинных галерей, углубляясь в старый город.
Незаметно они вышли к неоготическому собору, прошли по самому популярному среди туристов пути, который вел через маленькую арку в готическом стиле, которая соединяла два старинных дома.
— На самом деле, это не арка, а переход, эти два здания принадлежат церкви и при помощи этой арки устранялась необходимость переходить из здания в здание по улице.
— Она очень красивая, — Настя любила это место в Барселоне. От него веяло Средними Веками, готикой, романтикой.
— Видишь, под аркой есть череп с воткнутым в него кинжалом? — Диего остановился и заставил ее заглянуть под арку. Настя кивнула. — Легенда гласит, что если дьявол здесь пройдет, то кинжал пронзит его и убьет. А теперь проверим, не дьявол ли ты? — и он слегка подтолкнул ее вперед.
Настя засмеялась, взяла его под руку, и они вместе вошли под арку.
После арки улочка становилась еще более красивой: со стен с обеих сторон нависали горгульи, окна были украшены резьбой по камню, порой причудливой, с изображением драконов и рыцарей.
Быстро перейдя площадь святого Хайме, они снова погрузились в очарование старого города, и вскоре Настя совсем потеряла дорогу, они сворачивали во все более мелкие улочки и, наконец, остановились у маленькой и неприметной лавки, чья единственная витрина была завалена старыми книгами, бюстами и старинными приборами, возможно, навигационными, судя по лежащим под ними старым картам.
Диего потянул на себя деревянную дверь лавки, звякнул колокольчик, и они вошли. Запах старых вещей тут же окружил их, свежих с холодного воздуха. В довольно тусклом освещении лавки, которому не хватало яркости современных магазинов, были видны стеллажи с книгами, свитками, различными чашами и кубками, бюстами и статуями. Повсюду стояли причудливые столики и не менее странные светильники, элегантные подсвечники, старинные канделябры. В маленьких стеклянных витринах из дерева, которые сами казались древними, лежали монеты, медальоны, различные предметы из серебра. А по противоположной от книг стене были развешаны всевозможные мечи, шпаги, кинжалы, рапиры, дуэльные пистолеты и прочее холодное и огнестрельное оружие.
Настя вертела головой, пытаясь охватить все разнообразие антикварной лавки: афиши, картины, рога животных, чучело лисы, изящное кресло, секретер с многочисленными ящичками, шлем рыцаря, коллекция маленьких ложечек, четки, медали… Невозможно было сориентироваться в этом хороводе различных эпох, времен и человеческих судеб. Кто держал в руках эти черные блестящие четки, кто расчёсывал волосы этим гребнем, кто держал эту шпагу, кто любовался собой в этом зеркальце… Тысячи вопросов роились в голове.
Навстречу им вышел пожилой мужчина в потертых штанах и куртке, седые волосы на почти лысой голове с коричневыми пятнами смотрелись как приклеенные. Он неожиданно громко для такого хрупкого старика поприветствовал Диего, как знакомого.
— А это кто такая?
Настя робко улыбнулась.
— Это моя напарница, новенькая, из России, — Диего тоже говорил громко. Должно быть, старик был глуховат.
— Из России? — старик вдруг оживился. — А по-испански понимаешь? Спутник, матрешка!
— Понимаю, — озадаченно ответила Настя.
— Хорошо! Товарищ!
Настя посмотрела на Диего с немым вопросом. Но Диего, казалось, не понимает, чего она так на него смотрит.
— Калинка-малинка! Чего пришли-то? — выдохся говорить по-русски старик и перешел к делу.
Диего вытащил из папки фотографию картины «Обнаженная» и протянул старику.
— Знаете что-нибудь об этой картине?
Старик посмотрел на фотографию, но в руки брать не стал, а даже отодвинулся от нее и покосился на парня и девушку.
— Зачем вам эта чертовщина?
— Недавно эта картина была украдена из частной коллекции. Мы расследуем дело в частном порядке, по заказу владельца галереи. Почему чертовщина?
Старик пожевал губами, посмотрел задумчиво на Диего.
— Хороший ты парень, Диего, и девушка твоя хорошая. Не лезьте в это дело.
— Дон Фернандо, — Диего положил снимок картины на стол. — Вы же нас знаете.
— Поэтому и говорю: темное это дело, одни беды от него будут. Цезарь — хороший человек и много мне помогал, только поэтому предупреждаю.
