Кольцо вызывало вопросы, хотя это мог быть символ одного из аристократов, живших тут. Она не искала спальню, там ее найдут, как и в библиотеке.
И оставалась только луна. Самый странный символ из всех.
Она тихо выдохнула, пошла по туннелю с полумесяцем, убирая паутину из волос. Странно, но она пришла к лестнице.
Спиральная лестница видела лучшие дни. Ступени были неровными, словно тысячи шагов вытерли камень. Но это было самым приятным, что она видела в этом поместье.
Поместье не было проклято. Когда-то тут жили, тут работали люди. Она могла бы жить в таком месте, если бы Жути не уничтожали мир.
Амичия протянула руку и прижала ладонь к стене, где ее сделали гладкой тысячи рук, придерживающих тела. Ее пальцы задели маленькую резьбу, отличающуюся от узоров. Э+С. Любовное письмо? Она с улыбкой пошла вверх по темной лестнице.
Свет за ней угас, и она не видела, куда опускала ладонь. Но она шла дальше во тьме, сосредоточившись на дыхании.
Наконец, она повернула за угол, и свет ударил по ее глазам. Она моргала от яркости, закрылась от сияния лунного света.
Она посмотрела на свои юбки в пыли и паутине, увидела, что радуга красок падает на потертую ткань.
— Что? — прошептала она, проходя в самую красивую комнату в ее жизни.
Белые мраморные колонны стояли в ряд возле стены, где они были вырезаны как три ствола дерева. На месте листьев цветное стекло тянулось к потолку. Казалось, сотни красок украшали каждое дерево.
Это был лес стекла и камня. Сделанный людьми, но не хуже природы.
Раскрыв рот, она прошла в комнату и прижала ладони ко рту. Ей хотелось охнуть. Не отреагировать на красоту комнаты было бы преступлением.
Комната была пустой. Без мебели. Без картин. Только стекло, камень и свет луны, падающий на поддельные листья. Но эта комната была первым местом, что не выглядело разбитым.
Усталость поглощала ее. Амичия так устала, все болело. Может, она сможет хоть немного тут отдохнуть.
Амичия пошла в дальний угол, ближе к лестнице слуг, сжалась в комок на холодном мраморном полу. Завтра она осмотрит это место. Завтра узнает, почему тут были чудища, и, может, понять, были ли тут еще люди.
Завтра. Не раньше.
Глава 6
Король Жути уперся руками в обломки стола, забыв о трещине в центре. Он сделал это в приступе гнева? Он не помнил. Он мало помнил о тех днях.
Звуки охоты звенели в поместье. Часы одного и того же шума. Вой, рык, вопли зверей, хотя они ими не были.
Что-то в его голове напоминало ему, что они не были зверями. Они не должны были срываться от жажды погони, жажды крови на языках и мяса в животах.
Когда-то они были не такими.
Но он не помнил, почему думал так. Воспоминания не давались ему.
Он посмотрел на свои ладони с когтями. Они не всегда были такими, да? Такие мысли были опасными. Они могли утянуть его на глубину, где он затеряется. И он всплывет через месяцы, обнаружит, что его народ разбрелся по королевству без управления.
Нет. Он не позволит своему разуму снова отклоняться.
Он отодвинулся от стола и посмотрел на развалины своей комнаты. Тут было мало вещей. Когда-то в углу стояла кровать. Четыре столбика были вырезаны сценами охоты, гончие гнались за зайцами, все было создано с любовью. Теперь кровать и алые простыни были обломками и обрывками. Ковер был в земле и пыли. Его когти оставили следы и на камнях.
Он не знал, почему это его так разочаровывало. Ему было плевать на состояние поместья. Это место не было его домом. Это был лишь шаг к цели.
Но порой казалось, что было что-то еще. Он словно помнил это место в другом свете. Золотистое, сияющее красотой, а не покрытое пылью.
Вопли его народа снова отвлекли его. Именно когда его разум предложил кусочек воспоминаний, то, что могло дать ответ, почему он был таким. Почему его народ был…
Что-то разбилось об пол, словно сотни стаканов упали одновременно.
— Хватит! — проревел он. Его голос зазвенел в коридоре.
Король Жути вырвался за дверь своих покоев, пронесся по коридору с криками ярости. Никаких больше звуков. Он не мог страдать и дальше.
Первым из Жути он увидел существо поменьше с тонкими лапами и голодными глазами, мечущимися в стороны. Он схватил существо с пола, держал за горло. Он тряхнул существо и отбросил.
Его голова ударилась об стену, и Жуть перестала двигаться. Он не стал проверять, дышало ли чудище. Ему было плевать. Они шумели, а он не собирался это терпеть. Немного крови не навредит проклятым чудищам. Их было почти невозможно убить.
Он снова и снова шел по замку, встряхивал существ, чтобы их зубы стучали. Он давно не был так жесток со своим народом. Он не помнил, когда в последний раз хотел порвать их на кусочки.
Когда он закончил, он стоял в центре Главного зала, мраморные статуи глядели на него. Холодный ветер дул в разбитые окна, остужая пот на его груди. С люстр над ним капала ледяная вода, они позвякивали, но этого звука не хватало, чтобы успокоить гнев в его груди.
Что отличалось? Он обратил всех людей в этом королевстве, кроме той, что сбежала. Всего один человек, и он будет исцелен. Проклятие будет снято.
Но он не помнил, каким было проклятие. Он словно всегда был монстром. Он всегда был с когтями и крыльями, всегда был с рогами, что могли пробить тела, если он хотел.
Дело было в обращении? Нет. Он обратил тысячу человек в Жутей до этого и не ощущал стыда или сожалений. Они будут жить счастливо с ним. Они ни в чем не нуждались. Их внутренние демоны могли вырваться на свободу.
Воспоминание с болью вспыхнуло в его голове. Бледное лицо смотрело на него в дверях, пока он подавал сигнал превратить мужчину в такого же, как они.
Он не помнил этого. Если девушка пробралась в поместье, он понял бы, отправил бы своих существ охотиться на нее, как они делали с одним из людей, которые сбегали из подземелий.
Но он не узнавал этого человека. Он шел по подземельям сам, считал всех людей и запоминал их лица, а потом превращал в Жуть. Так он делал всегда.
Эта была не из подземелья. Ее лицо в форме сердца он не забыл бы. Красные губы, высокие скулы и темные брови, может, слишком густые для ее лица. Он запомнил бы каштановые кудри, и грязь была на ее щеке.
Он помнил бы.
Это пытался сказать ему разум. Потому его тело хотело все разбивать, и гнев бурлил в его венах.
Человек, которого они пропустили, пришла отыскать свой народ и, может, освободить их. Но она была тут, и ее пытались найти его Жути.
Энергия вспыхнула в нем, он развернулся, раскрыл крылья и опасно улыбнулся. Он впился в ткань изорванной рубахи Жути, который попался ему первым, поднял существо к своему лицу.
Воспоминание вспыхнуло, еще один ценный и редкий дар. Из места высоко в башнях, где он когда-то находил уединение. Лес в башне, сияющий светом солнца.
— Она в убежище, — прорычал он. — И она последняя.
— Господин?
— Она в убежище! — он бросил Жуть и сам отправился на охоту. — Вперед! Живо!
