Глава 5
Ее сердце грохотало в груди, легкие раздувались, перед глазами появились темные пятна. Они охотились на нее, словно на добычу, которую могли поймать когтями.
Стук ее шагов был слишком громким даже для ее ушей. Они отыщут ее, если она не спрячется. Она могла забиться в нишу и провести хоть пару минут в безопасности. Этого хватило бы, чтобы понять, как выбраться отсюда в лес.
Огонь… Жаль, что она потеряла факел.
Амичия ворвалась на кухню, замерла у двери, не дав ей хлопнуть о стену. Она повернулась и закрыла дверь за собой. Громкий щелчок ручки был гвоздем в ее гробе.
Они услышали звук. Раздались голодные рыки, их когти стучали по полу, и крылья тихо шелестели в воздухе.
Она развернулась и прижалась спиной к твердому дереву. Замка не было. У нее было лишь пару мгновений на спасение.
Она могла выбежать за дверцу в снег, но тогда ее ничто не закроет от атаки с неба, они найдут ее. Они будут охотиться сверху, как делали в ее поселении.
Реми… Он мог быть с ними. Может, она его даже не узнает.
Значит, ее народ был еще жив? Вряд ли. Она сожгла город, послушавшись отца. Никто не мог там выжить. Наверное, Реми поймали до того, как огонь полился по улицам, лишая их шансов превратить жителей города в монстров.
Узел вины внутри нее стал слабее. Она понимала теперь, почему ее отец просил сделать это. Ее народ умер бы ужасной смертью в любом случае. Но с огнем их души хотя бы сгорели чистыми.
Она покачала головой и отошла от двери. Ее отец не одобрил бы ее онемение от страха. Задняя дверь не была вариантом, но в таких старых зданиях было много секретов. Может, тут были коридоры для слуг.
Ей нужно было найти такой до того, как существа отыщут ее. Если она была права, она проживет всего пару мгновений как человек. Если нет…
Она задрожала, вспомнив, как Жуть провел когтями по спине Реми. Если она не была права, то жизнь, какую она знала, закончится, но тело останется.
Она подбежала к стене с кастрюлями и сковородами, провела пальцами по камням. Должно что-то быть. Скрытый рычаг или кнопка, открывающие тайны здания.
Топот ног существ звучал за дверью. Когти царапали пол, но она вздрагивала от шороха крыльев по двери кухни. Пока что они не заглянули в крыло слуг, но эта удача точно была с ней ненадолго.
Ее плечо подвинуло сковороду.
Она слетела с крюка, крутилась, будто стрелка, отсчитывающая время до ее последнего вдоха, падая на пол.
Грохот точно сообщил Жути, где она была. Амичия застыла, но уже знала, что еще сильнее сократила свое время. Вопль раздался в коридоре, и охота изменила направление.
Дверь выгнулась, что-то сильное ударило по ней с другой стороны. Амичия упала на четвереньки, забралась под стол ниже кастрюль и сковород. Она сжалась в комок, желая, чтобы тут были не только корзины с гнилыми овощами, среди которых она спряталась.
«Прошу, если кто-нибудь слушает, помогите мне».
Дверь содрогнулась, треща. Ладонь с когтями появилась в дыре, желтый глаз смотрел из-за двери. Он дико двигался, пока не опустил взгляд на нее, их взгляды пересеклись. Глаз пропал, больше существ собралось у двери.
У нее оставались мгновения власти над телом, осознания, что она — это она. Амичия подвинулась, отталкиваясь пятками, пока не уперлась спиной в стену. Она уловила тихий щелчок, и маленькая панель в стене открылась под столом.
Она затаила дыхание. Это точно не был проход для слуг. Туда влез бы ребенок или худая женщина.
Время для раздумий прошло. Амичия толкнула панель, камень подвинулся, и она забралась туда, вползла на животе в узкий туннель.
Она смогла устроиться там на корточках. Камень давил со всех сторон, задевал ее голову и спину. Но она могла двигаться дальше.
Она оттолкнулась ногой, задела камень, который открыл панель. Он встал на место, дверь разбилась, и существа ворвались в комнату.
Амичия двигалась. Странный туннель заполняла паутина. Тонкие нити липли к ее волосам, лицам и губам, путались в длинных юбках, тянущихся за ней. Пауки бегали по ее рукам и спине, злясь, что она беспечно испортила их труд.
Она подавляла скуление, собравшееся в ее груди.
Амичия постепенно ползла по маленькому туннелю в стене, пока он не привел ее в место между комнат. Скрытое пространство, куда слуги, наверное, приносили еду, напитки или послания аристократам, которые предпочитали уединение.
Амичия выпрямилась, тело болело, словно она постарела на годы за пару минут. Страх покинул ее тело, оставив пустую оболочку, которая не знала, что делать.
Ее отец.
Реми.
Болотце.
Что у нее осталось? Только она, дыхание в ее легких и осознание, что ее отец не хотел бы, чтобы она сдавалась.
«Живи, — как-то раз сказал он ей. — Когда тьма подступает, ты можешь одолеть ее только так. Жить дальше, не сдаваясь теням, которые хотят тебя подавить. Храни свет в груди».
И у нее оставалось только это.
Амичия выдохнула. Тут было не просторно, но хватало места, чтобы дышать, не ощущая, как давит камень. Балки скрещивались над ее головой, пропадали в тенях, увешанные паутиной так, что было сложно понять, сколько пауков считали это место домом.
Тусклый серебряный свет проникал в мелкие дыры в стенах, откуда слуги могли смотреть на аристократов в дни, когда это поместье было роскошным, а не жутким. Несколько квадратных камней не хватало, и ей пришлось пригнуться, чтобы Жути ее не увидели.
Амичия стряхнула паутину с плеч и пошла вперед. Осторожно. Она ступала, оценивая каждый шаг, ведь уже совершила достаточно ошибок за ночь.
Амичия подвинула занавес из паутины и оказалась перед тремя туннелями, ведущими в разные стороны.
Она не могла теперь выбраться из поместья. Они будут искать ее и внутри, и снаружи. Ей нужно было найти укрытие и передохнуть.
Она не знала, могла ли устроиться мирно там, где ползали пауки, шурша лапками по потолку и полу. Шорох указывал, что там были крысы. Амичия сглотнула. Крысы были из тех существ, которых она боялась. Мелкие зверьки всегда оказывались в кладовых в доме ее отца. Она отказывалась убивать их, что бы ни изобретал отец.
«Не важно, — сказала она себе. — Выбери туннель и продолжай, Амичия».
Она повернула направо и пошла по коридору, такому же, как предыдущий. Это место было лабиринтом, и она могла легко заблудиться, если не будет осторожной.
Она задела ногой выпирающий камень и чуть не упала. Прикусив губу от боли, она прислонилась к стене. Амичия склонилась потереть пальцы ног, но поняла, что ее ладонь прижималась не к обычным камням, а к рисунку.
Она пригнулась и посмотрела на узор. Там была гроздь винограда. Грубая, да, но то был виноград со стрелочкой, указывающей налево, на коридор, откуда она пришла.
«Умно», — виноград указывал на кухни. Она могла понять, куда шла, отыскав еще одну метку.
Ветер свистел в туннелях, стонал. Волоски на ее руках встали дыбом. Амичия видела в тусклом свете луны, что паутину не трогали годами. Но это не значило, что она не боялась духов, ходящих по этим коридорам.
Амичия выпрямилась и пошла дальше, чтобы отвлечься. Она не знала, куда шла, почему выбрала этот путь, но могла узнать, куда он вел. Это успокоило бы любопытство в ее груди.
Даже сейчас она ощущала, как тусклый свет ее души сиял ярче, пока у нее была цель.
«Любопытство отца, — подумала она, шагая дальше. — Храбрость матери. Мечты о будущем тетушки. Доброта дяди», — она перечисляла то, что делало ее такой, какой она была, она не могла такое забывать. Эти качества она переняла у семьи.
Это делало ее сильнее. Она не была потерявшейся женщиной в лабиринте стен.
На следующей развилке были три новых символа. Книга, кольцо с бриллиантом и полумесяц.
Амичия задумалась. Книга могла отмечать библиотеку, и Амичия была бы рада пойти туда в других обстоятельствах. Но она знала, что если пойдет туда, сдастся. Было лучше умереть, делая то, что она любила, например, читая книгу, чем прятаться в стенах, как мышка. Но она не была готова умирать.
