– Деревенским ведьмам дают документы? – удивлённо вскинул брови Майк. – Мне казалось, у вас тут такая глушь, что вообще ни у кого документов нет.
– В том смысле, который вкладывают нормальные люди – и правда нет, – из моей груди вырвался горестный вздох. – Эта бумага не просто подтверждает, что я ведьма, она же приковывает меня к этому месту. Здесь – почти граница моей территории, дальше – словно стена стоит невидимая. Словно ослика к столбу привязали: сколько верёвка даёт отойти – то и твоя свобода.
– Сдерживающая история, – протянул Майк и, прежде чем я спросила, что это значит, внезапно обнял меня одной рукой, крепко сжав плечо. – Ничего, ты что-нибудь придумаешь, я знаю. Кто-то же может снять это ограничение?
– Ведун, – моё сердце заколотилось быстрее, а к лицу прилила кровь. Я украдкой взглянула на Майка: вроде даже симпатичный... наверное... – Но он мне вольной давать не хочет. Вот сегодня только ходила к нему.
Он тяжело вздохнул и, обняв меня второй рукой, прижал к себе, так что я почти легла ему на колени. Стало одновременно не по себе и в то же время спокойно, словно впервые за долгое время кто-то встал на мою сторону, и наконец можно расслабиться, не контролировать каждую секунду всё, что происходит вокруг.
– Ничего, – сказал он, проводя пальцами по моим волосам. – Безвыходных ситуаций не бывает.
Я закрыла глаза и даже немножко ему поверила. Длинные пальцы жилистых рук словно расчёсывали мои волосы, оделяя прядки друг от друга. Майк молчал, и мне тоже не хотелось ничего говорить. Снаружи завывал ветер и порывами стучал по крыше дождь, внутри же было тепло, светло и безопасно, так что сердце чуть дрожало в упоении моментом. Этот домик многое видал. И теперь в нём стало на одно воспоминание больше.
Майк начал медленно собирать мои волосы вместе, отодвигая их в сторону и открывая шею. Я вздрогнула, распахнула глаза. Сердце бешено застучало, но на этот раз не от приятного волнения. Одно резкое движение наверх – и наши глаза поравнялись. Никто не видел мой шрам, даже Дин – и Майк не увидит. По крайней мере, до свадьбы.
Тьфу, какой ещё свадьбы?!
Кажется, он понял ситуацию по-своему, положил ладонь на мою щёку, нежно пробежался по ней пальцами, запустив их кончиками в волосы за ухом, и медленно, осторожно коснулся губами моих губ. Я сначала дёрнулась было, но потом решила: «Почему нет?» – и, расслабившись, прикрыла глаза...
Когда я проснулась, приятный утренний свет уже заливал дом через открытое окно. Птицы щебетали в ветвях возле домика, запах дождя ещё не рассеялся, и теперь оставался в воздухе сладкой свежестью. Всё стало спокойно: даже ветер утих, так что шелест листвы едва слышался.
Я потянулась и неожиданно для самой себя крякнула: тело ныло от жёсткой постели и похода с тяжёлой сумкой.
«Обратно пойду налегке, – подумалось мне, – оставлю здесь вещи, вдруг ещё вернусь.»
И приоткрыла глаза, ожидая увидеть на лежанке у противоположной стены спящего Майка. Городские всегда просыпаются позже.
Но его не оказалось. Не нашла я его ни на поляне, ни у речки, и даже на зов никто не откликнулся. Ушёл? Даже не попрощался, что за манеры! Впрочем, могло статься, что я просто слишком глубоко спала, и теперь не помню того, как он мне что-то говорил.
«Ладно, – решила я, – черти с ним. Поди не последний раз видимся.»
И в приподнятом настроении побежала к речке – умываться.
О том, что встреча эта была последней, я узнала только два дня спустя.
Глава 6
– Тринадцать, – вздохнула я.
Утром третьего дня после возвращения из домика на дереве, ко мне пришла Агата с запиской от Майка. В ней значилось: «Маленькая расплата». Он уехал из деревни, не предупредив и не заехав ко мне. Не оставил адреса, не обещался писать или найти меня. Просто молча исчез из моей жизни – и всё. Сначала мне казалось: ну и пусть, какая разница? Какое мне вообще до него дело, если теперь я могу сама стать магом, и никто другой мне для этого не нужен? Но чем дальше шло время, тем меньше хотелось есть, работать и вообще выходить из дома.
В дверь постучали четырнадцатый раз. Точно не Агата, она бы давно уже вошла сама.
– Да заходите уже! – слабо подала я голос, отворачиваясь к стене и прячась под одеяло с головой. – Открыто!
Скрип двери, потом половицы. Лёгкий хлопок – дверь закрылась.
– Привет, – раздался тихий женский голос. Я свела брови, пытаясь вспомнить его обладательницу, но не вышло. Поэтому просто грозно рыкнула:
– Слушаю.
– Я, видимо, невовремя... – голос приблизился. – Кая, у вас всё хорошо? Могу ли я чем-то помочь?
Да кто же это, в самом деле...
– У меня всё хорошо. Ты по делу? Если да, то выкладывай.
– Моё дело может подождать, – после секундного молчания ответил голос. Судя по звукам, девушка села в одно из кресел. – Кажется, вам помощь нужна сегодня больше, чем мне.
Сообразив, кто пришёл, я чуть не хлопнула себя ладонью по лбу и одним движением села в кровати. Все три покрывала соскользнули вниз, и я поёжилась от внезапной прохлады. Взгляд сфокусировать удалось не сразу. В комнате царил полумрак: шторы с ночи оставались задёрнуты, а Олеша и правда сидела в кресле рядом со мной.
– Ох, привет, Оле. Прости, что я тут так... да ещё и в таком виде. Подожди минутку.
Кряхтя, встала с кровати, подошла к окну и резко раскрыла занавески, впуская в дом свет Великого Солнца. Оле, потупив взгляд, смотрела в одну точку. Кажется, её что-то смутило.
– Это старость, – попыталась я пошутить и пошла к платяному шкафу. Тело было ватным, и плохо слушалось. – Сейчас, что-нибудь на себя накину, и поговорим...
Я тяжело оперлась на дверцу, выискивая глазами что-нибудь не ведьмовское. Шкаф встретил меня распростёртыми объятьями и предложил на выбор с десяток чёрных одеяний. Господи, как тошно уже от них! Тьфу, гадость какая...
– Как тебе это? – я выудила с нижней полки васильково-синюю рубашку в столичном стиле и показала Олеше. Та сидела, скрючившись, и нервно раскачивалась вперёд-назад, локоть на коленке, пальцы поддерживают лоб, прикрывая устремлённые в пол глаза. – Вот, гляди. И штаны у меня к ней где-то были, на пуговке... Оле?
Она медленно подняла тяжёлый взгляд, глубоко вдохнула и кивнула:
– Должно быть здорово.
Я усмехнулась и принялась одеваться.
– Видимо, там, откуда ты родом, люди не показываются друг другу без одежды.
Она кашлянула и сипло подтвердила мою догадку.
– И что, вы даже не купаетесь вместе?
– Вообще никогда, – Олеша покачала головой. Она снова отвернулась, и теперь смотрела в окно.
– Да вы многое теряете! – Штаны пришлись впору. Слава богу, не одевала их уже года три. – У нас два раза в месяц дни женского купания и два раза – дни мужского. Тут недалеко есть высокие камыши, за ними и купаемся. Брызгаемся, в игры играем.
Поправив рубашку, я глянула в зеркало и, довольная результатом, пошла ставить на плиту чайник.
– Конечно, парни иногда подсматривают за девчонками, и наоборот тоже частенько бывает. Но с этим уже ничего не поделаешь! Всем интересно.
Олеша издала невнятный бульк, видимо, в знак согласия.
Я села рядом и тоже посмотрела во двор. Ветер шелестел в листьях яблонь, бабочки вились над клумбой, и тянуло запахом покоса. А жизнь не так уж и плоха! Наверное...
– Странно... – протянула я, – вроде только что казалось, что всё пропало. Всё бессмысленно, скучно, и никогда не будет лучше. А как ты зашла, так сразу дышать захотелось, словно свежий воздух в дом пустили. Наверное, ты положительно на меня влияешь.
Улыбнувшись, я попыталась заглянуть ей в глаза и обнаружила ответную улыбку.
– Даже какие-то силы жить появились.
– Я рада... что вам стало лучше. – Олеша подняла на меня смущённый взгляд.
– Так, – я хлопнула её по коленке. – Прекращай это «выканье». Все свои, так что давай на «ты», ага?
– Хорошо, – она кивнула, чуть замялась и спросила: – А можно поинтересоваться, что у тебя случилось?
