Свадьба не состоялась.
Жених не пришел.
Дядя Калиб осторожно присел со мной на край кровати, поставив поднос рядом, и тепло сжал мою руку, чуть поглаживая горячими изящными пальцами. А я попыталась улыбнуться на этот жест, но у меня ничего не получилось.
— Словами не передать, насколько мне жаль, что всё пошло по такому пути, дочка. Но всё же я очень рад, что ты наконец дома!.. Посмотри на меня, Дева.
Мужчина приподнял мою голову указательным пальцем, улыбнувшись мягко и поддерживающе, а я снова утонула в его темных-темных глазах, как это было всегда.
Дядя Калиб был очень красивым мужчиной. Шикарным даже. С большими темными глазами, аккуратным носом и невероятными пухлыми губами в обрамлении черной бороды.
Такие мужчины, как он, словно дорогое терпкое вино, с годами становятся только краше и выразительнее.
Как и раньше в моем детстве, я сейчас задержала дыхание, глядя на его красивое лицо и отмечая ровный теплый блеск глаз, которыми он смотрел так по-доброму и понимающе.
— Здесь ты в безопасности, девочка моя. Я не хочу, чтобы ты боялась будущего или мучила себя вопросами, что же будет дальше, слышишь? Потому что дальше будет всё хорошо. Ты с нами. И мы никому не дадим тебя в обиду. Запомнила?
Я кивнула, хотя понимала, что так просто последовать его совету явно не получится.
— Я знаю, что это будет непросто, но постарайся обязательно съесть хоть что-нибудь и выпей липовый чай, а потом спокойно ложись спать. Придет новый день — и всё встанет на свои места. От того, что ты измучаешься и заболеешь, не будет никакого толку, милая. Завтра мы решим вопрос с твоей одеждой и всем необходимым, а пока я попрошу Катрину дать тебе пижаму для сна. Думаю, что она подойдет тебе.
Мужчина подмигнул и поднялся, чтобы дать мне возможность переодеться и заняться собой, но обернулся уже у двери, когда я окликнула его:
— Дядя Калиб!
— Да, милая?
— Спасибо вам.
Его улыбка в ответ была грустная, как и вздох, с которым он отозвался:
— За что ты благодаришь, дочка? Это всё случилось по нашей вине. И я бы отдал всё на свете, чтобы вернуть время вспять.
Он ушел, тихо прикрыв за собой дверь, и позже заглянула экономка семьи Блэкхаус, улыбаясь скромно, но доброжелательно, когда принесла пижаму. Шелковую. Ярко-алого цвета.
— Платье можете оставить в коридоре. Я позабочусь о нем, — проговорила добрая пожилая женщина, не дожидаясь от меня ответа.
Будь у меня шанс выбирать, я бы взяла что-то очень простое и неприметное, но сейчас я была рада и этому, лишь бы скорее снять с себя свадебное платье.
Кажется, белый цвет был моим проклятьем.
Если бы только можно было его снять и начать жизнь с чистого листа, позабыв напрочь утром всё, что случилось за последние недели!
Я раздевалась с дрожью, хотя в комнате было тепло и уютно.
На мне было дорогое белоснежное нижнее белье. Подвязка и чулки.
Всё это было куплено чужим мужчиной, который согласился помочь моей разорившейся и опозоренной семье, а я… Что сделала я в ответ на это?
Позорно бросила его в самый разгар празднования!
Да, про Дарка много что говорили.
И все эти слухи казались грязными и ужасными.
Его называли насильником. Убийцей. Маньяком. Неуравновешенным типом.
Волком, который благодаря своим связям и деньгам был способен решить любые вопросы, даже самые сложные.
Говорили, что за ним тянется кровавая дорога.
И глядя в его беспросветно черные глаза, иногда я осознавала, что всё это правда.
Жуткие глаза…
Настолько черные, что разницы между зрачком и радужкой просто не было. От этого казалось, что ты смотришь в две бесконечные дыры, в которые тебя затягивает против воли.
Впрочем, на первый взгляд он производил впечатление галантного и сдержанного мужчины, который знает себе цену.
Он был красив. Страшно красив.
Но не от этой красоты мое сердце замирало, а потом начинало биться быстрее, отдавая теперь жгучей болью и разочарованием…
— Дева, ты так и не поела.
Я дернулась всем телом, судорожно пытаясь прикрыться руками и пижамой, что получалось не очень успешно.
Килан стоял на пороге комнаты, глядя на меня так, что хотелось просто провалиться сквозь пол!
— Вас не учили стучаться, прежде чем входить?!
Нахал облизнулся, не торопясь что-либо говорить и уж тем более нестись смущенным кабанчиком из комнаты.
А я начинала откровенно краснеть от его раздевающего взгляда, прекрасно понимая, что спрятать себя за пижамой у меня не получается!
Было ощущение, что его мозг закоротило, пока он рассматривал меня слишком нагло и совершенно не торопясь, в конце концов выдохнув хрипло и загадочно:
— Ладно.
Я до последнего надеялась на его благоразумие и хоть маленькую каплю воспитания, но, кажется, совершенно напрасно, потому что Килан сделал пару шагов назад, поравнявшись с дверью, и демонстративно постучал по ней три раза, выгибая задорно свою иссиня-черную бровь:
— Так лучше?
— Выйдите из комнаты! — как можно более твердо и уверенно попыталась сказать я, но голос всё равно предательски дрогнул.
Вместо того, чтобы послушать меня и уйти, Килан сделал еще пару шагов ко мне, совершенно не скрывая того, как продолжает рассматривать меня.
Интересно, он когда-нибудь в своей никчемной жизни делал хоть что-нибудь, что его просили?
Или это такой жизненный принцип — делать всё наперекор?
— …Ты очень красивая, Дева.
Меня пробрало до самого нутра от того, как сейчас звучал его голос.
Низко, чувственно и хрипло.
Когда-то я бы продала душу волчьему дьяволу, чтобы слышать его таким.
Чтобы видеть в его глазах эту жажду и голод, с которыми он теперь скользил по каждому изгибу моего тела.
Но сейчас мне хотелось сделать ему больно.
Ранить в самое сердце, как он ранил меня.
— Думаю, мне стоит напомнить, что эта красота принадлежит другому мужчине?
Эти слова были хуже, чем унизительная пощечина.
А потому темные большие глаза Килана тут же наполнились яростью и огнем.
— Ты не принадлежишь ему!
— Я его законная жена! Хочешь ты этого или нет, но факт остается фактом!
Высокий, стройный и ловкий, Килан оказался рядом со мной за долю секунды, заставляя отшатнуться от этой скорости и пламени в глазищах, которыми он смотрел на меня сейчас, нависая и придавливая к полу этой бешеной необузданной волчьей энергетикой.
— Мне плевать, что написано в этих гребаных человеческих бумажках, Дева!
— И на самих людей плевать, это я уже поняла! — рыкнула я, сама от себя не ожидая, и, как бы ни старалась сдержать свои эмоции, ничего не получилось.
Боль, горечь, ярость, обида — всё это вырвалось в одной лишь фразе.
Но огонь в глазах Килана поутих, сменившись на стыд и боль.
Он потянулся ко мне, пытаясь коснуться рукой, но я оттолкнула ее от себя, выпрямляя плечи и вздергивая подбородок.
Пусть не думает, что сломал меня!
— …Я очень виноват перед тобой, Дева. Если бы я знал…
— Если бы ты знал что, Килан? Что твоя будущая жена-человечка не самая последняя из уродин, то повел бы себя иначе и не бросил бы меня в день нашей свадьбы?
Килан скривился, словно ему было больно.
Даже провел рукой по груди в том месте, где билось его продажное сердце, падкое на красоту, и только.
— Прошу тебя, не говори так.
— Разве я не права? Или в тебе заиграли упрямство и высокомерие, что кто-то посмел присвоить то, что должно было принадлежать тебе? В этом всё дело?
Я больше не пыталась скрыть язвительность в каждом произнесенном слове, откинув от себя вещи и глядя теперь в его большие красивые глаза открыто и злобно, отчего пришлось запрокинуть голову.
— Я спас тебя от участи быть убитой в постели! — тут же нахмурился он, прорычав.
— Ради чего? Чтобы я попала в твою постель? Воистину высокая цель, мистер Блэкхаус!
Килан поджал губы в ярости, но старался сдерживаться, хотя я видела, что его глаза начинают меняться, приобретая особенный блеск, который говорил только об одном: он близок к тому, чтобы выпустить свою волчью сущность.
