У этого всего есть и ограничения. Не явные, четкие, а внутренние. Не могу объяснить, но идти на подлость и предавать – нельзя. Поэтому, собственно, мы и не участвуем в политике. А ведь могли бы.
– Письмо! А конфеты кончились… Мина, прости, я все съела. – Тина виновато опустила голову.
– И шоколадку съешь, мне невкусно. – Я подтолкнула к ней сладость.
И не без трепета взяла конверт.
– Дома откроешь? Или на пару дней отложишь? – хитро улыбнулась подруга и отломила кусочек плитки. – М-м-м, специи, лимонная корочка и корица! Невероятно.
«А, так вот почему мне и кислило, и горчило, и острым показалось, – хмыкнула я про себя. – Значит, со вкусовыми рецепторами все в порядке. Что не может не радовать».
– Я пойду, – тихо сказала я и поднялась. – Надо…
– Не ври, – отмахнулась Тина. – Не мне, по крайней мере. Ты пойдешь таскаться по городу и страдать, а вечером прочитаешь письмо и будешь опять страдать.
– Звучит глупо.
– Да, – она пожала плечами, – но это нормально.
Оставив подругу догрызать шоколад, я покинула особняк целителей. Не сразу: у старшей целительницы был ко мне непростой разговор. Пришлось пойти на уступки и пообещать сопроводить группу травников за крепостную стену.
– Вы же понимаете, миледи, что запасы не бесконечны? А травы, выращенные в теплицах, вполовину слабее дикороса.
Леди Айрис, невысокая и худая до прозрачности колдунья, умудрилась заблокировать собой коридор. Она кусала губы, сверкала глазами и старательно сдерживала свой непростой нрав. Хотя я видела, что порой ей хочется повысить голос.
– Вы тоже должны понимать, что после сухой грозы за стеной вдесятеро опаснее. В то время как содержание магии в дикоросах после грозы возрастает лишь на четыре процента. Эти проценты не стоят ваших жизней.
– Но…
– Мимо Алого Златояра мы не пройдем, клянусь. – Я прижала ладонь к груди.
И вздрогнула, услышав шелест сминаемой бумаги.
Письмо. На краткое мгновение я про него забыла.
– Миледи?
– Все в порядке. – Я заставила себя улыбнуться. – Я сообщу вам о дате выхода за травами.
– Благодарю, миледи. Однако позвольте вас диагностир…
Я не стала слушать. Поднырнула под ее руку и поспешила прочь. Нашим целителям только развернуть диагност, как все, очнешься в палате, в обнимку с пузатой банкой, полной горького целебно-профилактического зелья.
После разговора с Айрис я чувствовала себя чуть лучше. Чуть спокойней. Может, стоит перестать быть предсказуемой и пойти сразу домой? Прочесть письмо и либо обрадоваться, либо…
– Вильгельмина Фоули-Штоттен.
Смутно знакомый голос заставил меня остановиться посреди улицы.
Обернувшись, я увидела Делию. И в этой окраинной леди было не узнать ту нежную, почти изнеженную принцессу, что явилась нам в Иль-доратане.
– Корделия Мортифера.
– Ты оказалась права: зарядить орудия почти нереально, – она покачала головой, – просто непредставимо, сколько энергии они потребляют.
– А сколько энергии они отдают, – усмехнулась я. – Раньше твари осаждали крепость. Потому-то за стеной нет поселений. Зерновые поля, огороды, сараи с инструментами – есть, а домов нет. Как ты? Как тебе наш край?
– Я мечтала о нем, – серьезно сказала Делия. – Мне не встретился мужчина мечты, но я нашла себя и свое место. Точнее, именно свое еще ищу, но… Я заряжаю накопители, зачаровываю мелкие амулеты и создаю простенькие артефактные детские игрушки. И все это пользуется спросом.
Она прищурилась и кивнула на небольшую чайную:
– Зайдем?
– Позже, – я чуть виновато улыбнулась, – сейчас мне нужно домой.
– Ты не оправилась от отбора, – она опустила взгляд, – все решили избегать разговора об этом… Но ты знаешь, что твое изображение есть в газете? Они посвятили тебе целый разворот. Я бы промолчала – Тария и Митар особенно на этом настаивали, – но я видела, что леди Фоули-Штоттен-старшая прикупила себе несколько экземпляров. Боюсь, что у вас слишком сложные отношения и она могла бы использовать это против тебя.
Мне на мгновение подурнело:
– Там все так плохо?
Делия поникла:
– Да не то чтобы…
– Мне нужен экземпляр. У тебя есть?
Но она покачала головой и пояснила, что Митар с бойцами изъял и экземпляры, и копии. Собственно, газеты остались только у леди Фоули-Штоттен.
– Ну и, может, кто в подвале спрятал. Где-нибудь под кадушкой с соленьями. – Она развела руками. – Я не рискнула спорить.
– Здесь не принято…
– Спорить с тем, кто отнесся ко мне как к дочери, – перебила меня Делия. – Ты знаешь, где я живу?
– Да. – Я помнила это очень смутно, но… Не потеряюсь.
– Приходи в гости, когда сможешь. Я… Я надеюсь, платья принесли тебе больше счастья, чем мне.
Тут я ничем ее порадовать не могла и потому ответила честно:
– Пока непонятно.
– Тоже неплохо, потому что про меня все было очень даже понятно.
Делия, улыбнувшись, порывисто подалась вперед и крепко-крепко меня обняла.
– Спасибо, что не прошла мимо. Спасибо, что поверила мне.
Резко отстранившись, она заалела щеками и тихо извинилась за вспышку чувств.
– Ничего страшного, – фыркнула я и тоже ее крепко обняла, – хорошо, что ты у нас прижилась. И присмотрись к бойцам Митара. Сейчас это самые серьезные парни в баронстве.
– Да? – скептически фыркнула Делия. – На прошлой неделе они надели на себя мельничные жернова и бегали наперегонки по главной улице.
– Так представь, каковы остальные, менее серьезные парни, – подмигнула я ей и, коротко попрощавшись, направилась домой.
Меня подгоняло письмо. До меня внезапно дошло, что мы все же не только Кристоф и Вильгельмина. Мы еще и экс-Правитель и полубаронесса, и в письме может быть что-то, что относится к делам, а не к чувствам.
«Ха. Раньше он имел приставку полу-, теперь она со мной», – пронеслось у меня в голове.
Прибавив шаг, я едва ли не бегом спешила к дому.
Дому, возле которого стояло трое очень и очень не любимых мною людей.
Леди Фоули-Штоттен, ее любовник, имя которого я принципиально отказываюсь узнавать и запоминать, и их милый ребенок – девица на год старше меня.
– Сегодня не подаю, – отрезала я, когда Ольра заступила мне дорогу. – Леди Фоули-Штоттен?
– Мы еще обдумываем твое предложение, – она нервно улыбнулась, – но…
– Но вам захотелось пообщаться с
