смотрела — за дверью ее ждал десяток пациенток. — Попьете витамины, пролечитесь, и через три месяца пытаться!
Она ободряюще улыбнулась, выписала названия препаратов и направление на платное УЗИ.
Так бывает. Естественный отбор и все такое: скорее всего, с эмбрионом было что-то не так. По статистике с выкидышем сталкивается чуть ли не каждая вторая… Я поняла, что все ужасно, когда скинула в третий раз — на том же сроке.
Артем намекнул, что я чем-то болею. Когда я принесла известие от врача, что ему надо бросить пить и курить, пропить витамины, и сдать кое-какие анализы, он перепугался еще больше.
— В тебе дело, — уверенно заявил он. — Что со мной может быть не так? Ты же беременеешь. А дальше моя работа заканчивается и начинается твоя!
После пятого я перестала пытаться.
Нужны были дорогие обследования, поддержка родных, а Артем вел себя так, словно ребенок нужен только мне. Подруга, заметив заплаканные глаза, сказала: «А что ты пытаешься доказать и кому? Ты молодая, отдохни, подзаработай, подлечись». И я погрузилась в работу. В конце концов, не я первая, не я последняя. Я хотя бы могу забеременеть, а кто-то и этого лишен…
Я тяжело вздохнула и вновь достала флакончик, рассматривая в лунном свете.
Темное стекло, ни одной надписи. Почему я жива, если убийцы были уверены, что со мной все будет кончено? Я такая зараза, что меня и яды не берут? Всем сорвала планы… Обычно меня хлебом не корми, дай что-нибудь нафантазировать, но сейчас воображение отказало.
Кто они такие и станут ли искать? Спряталась я не очень надежно — если захотят, найдут, но почему-то чувствовала себя здесь в безопасности. Не хочу уходить из собственного дома. Абсурд, но здесь возникало ощущение, что все будет хорошо.
Завтра нужно обдумать все на свежую голову. Я похлопала Ирму по спине и вернулась в дом, утро началось очень по-деревенски — меня разбудило кукареканье.
Во дворе я привела себя в порядок — вода в рукомойнике оказалась прохладной и приятной. Дальше по плану были кофе и завтрак. Заглянув в курятник, я набрала пяток свежих яиц, и вчерашний салат еще остался…
Меня так увлекли житейские дела, что я забыла обо всем. Вымыла яйца и поставила их вариться. Мысли о Ярцеве я блокировала — слишком страшно было думать о случившемся.
— Ритка! — на кухне появился Юрка и завис над кастрюлей, потирая руки. — О, яички! Всмятку?
Всмятку он любит с детства. Я пожала плечами и выключила газ — всмятку, так всмятку. Гренок добавить, молока, овощей и получится прекрасный деревенский завтрак.
— Вечером шашлыки сделаем, — пообещал он, собирая на стол. — Ты не против? Я мясо поставил…
Я снова пожала плечами. Похоже, пытается меня порадовать — шашлыки я любила, пока бабушка была жива. А после ее смерти — не очень.
Позавтракав, брат собрался на работу, а я решила пройтись. Несмотря на глушь, летом тут людно — вряд ли мне что-то угрожает.
С главной сельской улицы я свернула в сторону леса. Для ягод и грибов рано, но, может, соберу немного трав. Я углубилась в лес и вышла на проселочную дорогу. Пройдусь, воздухом подышу — он здесь хороший, мягкий, сосновый, такой, что само дышится.
В терпкий запах можжевельника вкралось что-то постороннее — словно бы пахло бензином… А еще остывшим двигателем и холодным металлом. Так бывает на природе — любой посторонний запах выходит на первый план.
Я обошла кусты и наткнулась на широченный, низкий багажник между можжевельных кустов. Ауди «ТТ», не слишком новая и обтертая. Спортивку загнали наискосок — торопились, бампер и капот утопали в пышных ветках.
Салон пустой, и судя по всему, она давно здесь стоит.
Наверняка за мной… Но у Ярцева другая машина, и у моих убийц тоже.
На всякий случай я записала номер машины, и торопливо вернулась домой.
Брата я дожидалась, не выходя со двора. Когда пришел Юрик и расстегнул пыльную форму почтальона, сразу стало спокойнее. Мне по-детски не хотелось уходить из дома, где, как кажется, заслонят и спасут от беды.
— Ну что, шашлык? — улыбнулся он.
Я с облегчением кивнула и начала сервировать стол. Шашлык его дело, с меня только нарезать салат и расставить тарелки.
— Юра, если мне надо пробить кое-кого, — начала я улучшив момент. — Узнать что за человек или машину по номеру пробить, то к кому обратиться? Ты кого-нибудь знаешь? — я так сильно стиснула нож, пахнущий свежим зеленым луком и укропом, что чуть не порезалась.
Брат как раз склонился над раковиной, чтобы умыться и застыл, рассматривая меня. Я сделала извиняюще лицо, всем видом показывая — проблемы, братишка. Он плеснул в лицо водой, и не торопясь, вытерся полотенцем.
— Так, дорогая, — решил он. — Давай рассказывай, что случилось.
Я долго не могла подобрать слова и смотрела в миску с накрошенными огурцами.
Как раз сейчас я резала перья зеленого лука, а Юрка нырнул по локоть в кастрюлю с шашлыком. Такая уютная картина — мне очень не хотелось портить момент, я скучала по этим семейным сценам.
— Меня преследуют какие-то люди, — призналась я. — Из-за клиента, который ходит в наше кафе. Я его обслуживаю.
— И что хотят? — кивнул Юра. — Ты от них прячешься?
— Ага, — скривилась я. — Не знаю, что им надо… Подкараулили, избили… Юрка, ты знаешь человека, кто пробьет данные или нет?
— Поищем, — серьезно кивнул он. — Не дрейфь, сеструха. Давай, салат режь, я сейчас вернусь.
Он ополоснул руки и скрылся в гостиной. Я услышала, как он кому-то звонит и на сердце отлегло. Сейчас найдет кого-нибудь… Юрка общительный парень, у него полно друзей и знакомых.
— Женька Дорофеев, — сообщил он, когда вернулся и начал нанизывать куски баранины на шампур. — Ты его не помнишь, я с ним дружил, когда у мамки жил. Ты пару раз его видела.
— Не помню, — пожала я плечами.
— Скажешь — от меня. В органах он сейчас, — без перехода пояснил он. — Я тебе номер записал, на столе лежит. Созвонитесь, когда в городе будешь.
На душе потихоньку легчало. Закончили мы приготовления в хорошем настроении. Развели во дворе мангал, осталось дожидаться, пока подоспеют угли.
Смотреть на обугленные раскаленные дрова, пухнувшие жаром изнутри, было скучно. Я заглянула в курятник и собрала яйца — шесть штук, еще теплые, в курином помете. Ополоснула их в уличном рукомойнике и собралась идти в дом, как вдруг через забор мне махнула соседка «справа».
— Рита!
Румяная, всегда в отличном настроении она
