подхватывая узду. — Или для высокородных позор пару раз выпасть из седла?
— Высокородным не хочется лишний раз ломать спину, когда этого можно избежать.
— Хм. Но все равно странно.
Ворон оседлал второго коня и щелкнул уздечкой, направляя животное на выход из стойла. Кобылка послушно плелась следом за вожаком, не артачась и не капризничая. Только раз она дернулась, оступившись, отчего я вжалась спиной в крепкую и все еще голую грудь.
— Трусишь, принцесса?
— Просто покачнулась.
— Угу, — легко согласился он, сказав это так, словно принял мои слова за неумелую ложь. — Если хочешь, можешь подремать. Мы только к вечеру доберемся до следующего ночлега. И солнце скоро встанет, будет печь.
— Ничего, не карамельная, не растаю.
— Ну, как знаешь, — хмыкнул он и неожиданно пододвинул мои бедра ближе к своим. — Соскользнешь, будешь сидеть на краю седла.
— Угу, — отвечая издевкой на издевку, ответила я, и Тайпан весело хмыкнул.
— Принцесса, принцесса… Какая же ты забавная.
— Все, больше не могу, — простонала я, и лошадь остановилась, позволяя мне сползти с ее спины и рухнуть в мягкую траву на обочине дороги. — Все болит.
— М-м-м, не карамельная, — издеваясь, протянул красноволосый, напоминая о моем бойком настрое в начале пути. — Ладно, полежи немного.
— Я пойду поохочусь, — спешившись, сообщил Ворон, и прямым несгибаемым шагом, словно перед этим не сидел несколько часов в седле, направился в сторону леса.
— Как он вообще может ходить? — жалобно протянула я, не чувствуя ног из-за седла. — Мне даже двигаться не хочется.
Тайпан промолчал, падая рядом. Сорвал травинку, зажал ее между губ, весело перекидывая из стороны в сторону. Он смотрел в небо, сегодня чрезвычайно чистое, и лениво моргал, словно собирался поспать.
— У-у-у, — попытавшись повернуться набок, я, похоже, сделала только хуже, чувствуя, как боль горячим потоком растекается вдоль спины. — Боги, как же…
— Хочешь, разомну? Без шуток, правда станет легче.
Подозрительно покосившись в его сторону, не заметила издевки или сального намека и кивнула, соглашаясь.
Будь что будет, терпеть было невыносимо, и если есть шанс, что мне станет хоть чуточку легче, я согласна быть облапанной этими здоровыми и сильными ручищами.
В конце концов, мне, возможно, это даже понравится.
— Повернись на живот, вот так.
Перекинув ногу через мои бедра, Тайпан оказался сверху, помогая вытянуть руки вдоль тела.
— Сперва может быть неприятно.
— Учту, — выдохнула я, чтобы тут же застонать. — О боги!..
— Сейчас полегчает, — пообещал он, разминая спину втаптывающими движениями и вызывая временами приливы невыносимой боли.
Чуть позже правда стало легче, и я вновь застонала, но теперь уже от облегчения.
К ногам постепенно возвращалась кровь и возможность ими двигать, а со спины плавно стекало пульсирующее красное пятно ломоты, возвращая позвоночнику нормальный вид, непохожий на вбитый в седло кол.
— Легче?
— Да-а-а…
— Отлично.
Ладони то тут, то там сминали лопатки, бока, и стоило мне чуть-чуть расслабиться, опустились на поясницу, разминая ее осторожными движениями.
Сидящий на ногах мужчина никак не способствовал сопротивлению, и я предпочла закрыть на это глаза, наслаждаясь своим придавленным к земле положением.
— Не стони так, принцесса. Неправильно пойму, — предупредил он.
— Тут нечего неправильно понимать… Мне гораздо легче, и я вслух этому радуюсь. А-ах…
— Разве что, — улыбнулся он, судя по голосу, и переместил ладони еще ниже, проминая уже там, где не следовало бы. — Какая же чудесная у тебя задница. Век бы на нее смотрел. Сочная. Грешная.
— Все, достаточно. Спасибо, — понимая, что разговор, как и массаж, заходят не туда, дернулась, давая понять, что хочу подняться. — Правда, мне куда легче.
— Верю, — ухмыльнулся он, и вроде бы уже начал слезать, как ягодицу неожиданно накрыл громкий шлепок, заставляющий меня вскрикнуть.
— Ай! За что?
Горячий след приятной пульсацией растекся по ягодице, прогревая кожу сильнее, чем следовало, и неожиданно остро захотелось свести колени от укола внизу живота.
— За массаж, — откатившись в сторону, пробасил он, растекаясь в довольной улыбке. — Моя награда. Я мог бы, конечно, помять ее еще немного, но, думаю, и этого было бы недостаточно.
— Что у тебя за одержимость мягким местом?
— Задницей? — повторяя вновь и вновь, переспросил он. — Такой, как у тебя, я никогда не видел.
— А много ли ты их видел? Задниц, — прищурилась я, переворачиваясь набок и с облегчением понимая, что тело все же расслабилось и перестало невыносимо гудеть.
Кроме все еще тлеющего отпечатка ниже спины.
— Да как-то не приглядывался. А твоя вот зацепила, глаз не оторвать.
— Все бы тебе шутить.
— Да какие шутки! — возмутился он, от недовольства даже выплюнув травинку изо рта и приподнимаясь на локоть. — Это любовь с первого взгляда! И не смей разбивать мне сердце! Между мной и твоими шикарными ягодицами особая связь!
Посмеявшись над его словами, в которых сквозила наигранность, я села и увидела возвращающегося Ворона — тот нес в руках три заячьих тушки, безжизненно болтающихся в такт его шагам.
— Так быстро?
— Он же Ворон, — напомнил Тайпан, растеряв свою насмешливость. — Охота — часть его звериной сущности, как и моя.
— Я не могу понять, вы зверолюды?
— Почти, — увильнув от прямого ответа, пустынник тоже сел и сладко потянулся. — Вроде того. Не всегда.
— Понятно, что ничего не понятно.
— Такова жизнь, — усмехнулся он, поднимаясь и протягивая мне руку. — Пора в седло, принцесса. Валяться с тобой на траве одно удовольствие, но надо отправляться в путь. Следующая стоянка будет только к ночи.
Поморщившись от перспективы продолжить путешествие, я все же вложила пальцы в чужую ладонь, будучи тут же поднятой на ноги.
— В седло, сладкая задница. Нужно спешить, чтобы не бродить по темноте.
Сидя у огня на небольшой полянке, на которой, видимо, раньше кто-то уже останавливался, я вгрызалась в сочное мясо, проглатывая его почти не жуя, чем слишком смешила усмехающихся мужчин.
— Что не так?
— Ничего, — покачал головой Тайпан. — Просто ты ешь, как челдан кадын.
Шипяще-булькающее словосочетание странным откликом прокатилось по ушам, дав понять, что приятно на слух.
— Как что?
