— Заткнись, — рявкает на Елая Виктор, а затем резко поднимает взгляд ко мне.
Я едва успеваю принять неподвижное состояние. Что очень усложняет штормление, к которому всё больше становлюсь податлива.
Виктор направляет на Елая пистолет, но взгляд его прикован ко мне.
— Вы оба пойдёте со мной.
Я качаю головой.
— Ты слышал мои условия.
— Заткнись! — это уже адресовано мне.
Виктора уже начинает потряхивать.
— Против которых я уже возразил, — Елая запрокидывает голову, смотря на меня. — Я всё-таки старший.
Виктор едва не вопит. Дуло направлено на Елая, я делаю шаг.
— Оба заткнитесь!
Елай вскидывает руки, я делаю шаг.
— Эй-эй! Спокойней, дедуля! Уважай последнее желания умирающего!
Я вижу, как Виктора разрывает от желания ответить, выстрелить, прикончить нас обоих одновременно, но он сдерживается. Лишь глубоко втягивает воздух, смотрит на часы, ясно подсказывая, что кого-то выжидает, а я…
Я не успеваю сделать последний шаг. Виктор понимает все за секунду, но не понимает главного — я двигаюсь не к Елаю.
— Отойди от него!
Медленно качаю головой. Мне больше не надо притворяться.
— Говоришь, в тебе много божественной крови? — я улыбаюсь, когда крайнее замешательство искривляет его гладкие черты лица. Рот приоткрывается, и я даю ему в полной мере ощутить это ужасное чувство осознания.
— Что ты… — медленно начинает он, но как только вижу с его стороны мельчайшее движение, резко поддаюсь в сторону.
— Так именно она тебя и убьёт!
Он понимает. Раздаётся выстрел, но я уже спускаю задвижку вниз, и люк под Виктором открывается. Это всего мгновение, но я ещё никогда не наблюдала, чтобы все действия происходили как на замедленном воспроизведении. Виктор падает прямо в бункер к гибридам.
Гибридам слишком ужасным, которых сам и создал.
Пуля с глухим звуком врезается в стену, в нескольких сантиметрам от меня. Я вздрагиваю, оборачиваясь вправо, и это отвлекает моё внимание от того, что Виктор успевает ухватиться пальцами за край люка.
Поднимается суматоха. Елая громко выкрикивает, чтобы я поднимала обратно задвижку, но это не спасает: Виктор уже карабкается наверх, пытаясь остановить второй рукой, закрывающийся люк. Елай неожиданно делает кувырок, одновременно со мной, подрывающейся к люку. Всё происходит чересчур быстро. В голове вопит гул, схожий с несущимися поездами в метро. Виктор вопит одно, Елай пытается отбить костяшки, вцепившихся намертво в перекладину на полу, а я просто отцепляю пальцы второй руки поочерёдно. И только тогда, когда внезапно раздаётся глухой звук сжатого воздуха, я оцениваю причинённый моим пальцам ущерб. Они все разодраны в царапины, на запястьях красуются кровоподтеки, и практически все ногти сломаны. Но присутствует другое осознание — воздух сгущает оглушительная тишина.
Елай со скрипучим вздохом переворачивается на спину и закрывает глаза.
— Отлично сработано.
Я оглядываю всё вокруг себя: серый пол, блестящую поверхность люка, свои руки, покрытое испариной лицо Елая.
— Мы это сделали, — шепчу едва волочащими губами, а затем облизываю их, ещё раз осматривая люк. — Он мёртв.
Елая закашливается, его голос звучит хрипло.
— Не знаю, как на этот момент, но очень скоро точно будет.
Я не хочу даже обдумывать эти детали. Усталость берёт верх, и я расстилаюсь, вытягивая руку, чтобы положить на неё голову. Движения тотчас причиняют боль и ощущение давления в лёгких. Но перед глазами картина хуже, чем я ощущаю себя. Кожа Елая блестит под тусклым освещением флуоресцентных ламп. Его рваные вдохи короткие и неглубокие, сопровождаемые скрипом. Над солнечным сплетением растёкшееся пятно, пролитой крови.
— Он в тебя выстрелил, — говорю я.
Елай слабо усмехается, его глаза по-прежнему закрыты.
— В тебя тоже, — а затем он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня жутко серьёзным взглядом. — Это было глупо с твоей стороны. Я уверен, существовало множество других способов заболтать его.
Я не хочу обсуждать мои действия. Видит бог, я очень хорошо могу оценить последствия.
— Где твой магнит? — вместо прочего спрашиваю я, прикидывая в уме, сколько по времени Елай уже держится.
Косой, исподлобья взгляд, на губах образуется жалкая версия его фирменной ухмылки.
— Ты мне его так и не отдала, если не помнишь.
Какой к чёрту…
Это осознание как ещё одна пуля промеж лёгких выбивает весь воздух.
— Ты… — я даже не могу озвучить этого вслух. — Нет, ты бы не поступил настолько глупо, чтобы не взять магнит!
Елай слишком легкомысленно пожимает плечом, но тут же морщится, хотя и пробует не показать мне этого.
— Прости, сестрёнка, но как я уже говорил, даже совершенные люди совершают промахи, — он вновь серьёзен, когда смотрит на меня. — Мне очень жаль, что я не могу спасти тебя.
Я бы его прямо сейчас ударила, если бы могла поднять руку. И никакой его ужаснейший вид не остановил бы меня.
Но Елай продолжает заставлять меня терять дар речи.
— Виктор не хотел тебя убивать и целился так, чтобы имелось время вытащить пулю. Надеюсь, твой блондинчик не будет терять времени.
Я упрямо качаю головой, осознавая, что он намеренно избегает слов про своё спасение.
— Сколько? — резко спрашиваю я.
Елай молчит.
— Сколько тебе осталось!
На этот раз он молчит недолго, но безжизненный голос вселяет в меня мерзкое чувство.
— Немного, принцесса. Пару минут, пока не отключусь, а там…
Счёт пойдёт на секунды.
Я слишком зла и ошарашена, чтобы отвечать. Вместо этого сразу же пытаюсь подняться на локте, но ниже пояса всё уже парализовано, и я лишь обессилено заваливаюсь назад. Ещё одна попытка, и ещё одна, пока неожиданно моей руки не касается его рука. Он сжимает мои пальцы. Я замираю, чувствуя, как всё тело бьёт холодной дрожью.
— Не трать силы, ты должна дождаться Алека.
Чёрта с два, хочу прошипеть я. Хочу что-то предпринять. Хочу завыть, отказываясь принимать беспомощность, но к глазам предательски подступают слёзы. Наушник…
Глупая, глупая, глупая!
Никто ведь даже не знает, где мы. Хотя есть маленькая надежда, что Алек и правда не будет терять времени и направится прямо сюда. Закусываю губу до боли, заставляя отвлечься от гнусных мыслей дальнейшего исхода событий, когда внезапно замечаю, что лицо Елая всё более разглаживается. Его затягивает забвение, но этого будет означать только одно.
— Ты отправил меня сторожить дверь, — я хотела начать с чего-то более лёгкого, чтобы разговорить его, но кроме гнева не могу ни на чём сосредоточиться. Я так зла на него, что он отослал меня и подставил одного себя под удар… — Ты знал, что Виктор здесь, и всё равно заставил уйти. Это был невероятно подлый поступок!
Глаза Елая закрыты, однако на губах промелькивает слабая-слабая ухмылка, когда он глухо усмехается.
— Это был эгоистичный поступок, — поправляет он, лениво растягивая слова, словно находится под кайфом. — Прости, но я мечтал врезать ему, а ты бы наверняка забрала все лавры себе.
Мне хочется закатить глаза, но слишком лень это делать, поднимая тяжёлые веки.
— Врезал?
Снова усмешка, даже голос Елая оживляется, когда он воодушевлённо заявляет:
— Ооо, да! И не один раз! Правда, единственный способ был — это напороться на пулю.
Так вот как он получил ранение. Не выдержав, я прикрываю глаза, грубо ругаясь про себя. С другой стороны, я понимаю его: мне самой доставило странное удовольствие наблюдать, его рассеченную губу, скулу и бровь. Елай однозначно хорошо постарался, не смотря на то, чего ему это стоило.
— Как ты понял, что он здесь? — продолжаю разбалтывать его.
— Я слышал, о чём переговаривались остальные. Никто его не видел: ни его, ни его личной охраны, а когда он с нами заговорил, понял, что он нас ждал и приготовил небольшую месть за то, что мы смогли к нему подобраться. Был бы он в другом месте, вряд ли бы стал тратить на это представление время, а думал, как ему пробраться к выходу. А так… — Елай умолкает, сдавленно выдыхая и хрипло вдыхая. Сглатывает и вновь чутка поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. — Мы действительно застали его врасплох, а единственный вариант выбраться незамеченным был — вывести нас из игры. И он бы это сделал, если бы его не сгубила любовь к эффектным зрелищам. Сначала раздавить нас морально, потом — физически. Если бы мы задержались там подольше, уверен, нам бы точно всадили по несколько пуль, чтобы спокойненько выйти отсюда, забрав нас с собой.
