сукровицы.
– Иди. И если тебе повезет, передай владычице, что я отдал бы жизнь еще раз ради возможности вновь обладать ее прекрасным телом.
Баркис замер, будто прислушиваясь, а потом резко наклонился над спутником.
– Она приглашала тебя на ложе? Когда?
Глаза Дакута подернулись мутной пеленой, как будто сейчас он смотрел в глубины ускользающей памяти.
– За две ночи до круглой луны, после того, как я принес с охоты жирную самку танагра. Помнишь? Наконец-то мы смогли накормить нашу госпожу как подобает…
Подавив невольную вспышку ревности, Баркис заставил себя пробормотать слова поддержки, уместные в данный момент:
– Ты всегда был храбр, Дакут, жаль, что новый Дармаллак потеряет такого славного воина. «Угрр… Надеюсь, будет кому передать твои последние слова Хариме».
Высоко в переплетенных сумеречных ветвях раздался шорох, а потом на поляну, где устроили привал изможденные долгим походом дармисы, опустился крылатый мужчина с овальной торбой на боку.
– Я слышал, вы говорили о новом Дармаллаке? Разве возможно восстановить былое величие сгоревшей колонии? Я бы на это посмотрел.
Баркис вытянул вперед руку с изогнутым мечом, но гость из рода пикаров не проявлял признаков агрессии и выглядел не слишком внушительным соперником. К тому же явно склонял к диалогу:
– Отпусти меч, я могу быть полезен на вашем пути. Если найдется достойная оплата, конечно. Мой отец когда-то служил доносчиком у генерала Закриса и тот всегда был доволен. Отчего бы вам не поладить со мной?
Дакут презрительно сплюнул и попытался немного приподняться с охапки листьев:
– Многие племена пикаров с начала времен были в услужении у грозной Дармы – это правда. Но откуда нам знать, что сейчас вы так же верно не служите нашим заклятым врагам кормисам и их… гхрм… тьфу… королеве Магрит.
Крылатый мужчина приложил изящные кисти рук к узкой груди и низко поклонился.
– Клянусь, что ненавижу Кормаксилон так же яростно, как и вы.
– Какова же причина? – спросил любопытный Баркис, немного ослабив бдительность.
Пикар шумно втянул носом воздух и мрачно ответил:
– Они всегда жили замкнуто, и нам не приходилось вступать в стычки из-за территории и еды. В Инсектерре хватит место для каждой твари, хотя бы в желудке более крупной из двух. Но разгромив Дармаллак, кормисы возомнили себя хозяевами леса и заключили союз с другими свободными родами, в первую очередь с нашими вечными соперниками – дедулами.
– Твой гнев понятен! – усмехнулся Дакут и внезапно повалился на бок, захлебываясь кровавой слюной.
Оценив, с каким холодным спокойствием Баркис пытается помочь умирающему сородичу, пикар быстро проговорил:
– Я могу осмотреть рану, у меня есть целебное средство, возвращающее жизнь в тело. Но стоит оно немало…
– Давай сюда! – раздраженно буркнул Баркис. – Ты еще ничего не сделал, а только твердишь об оплате. Когда мы достигнем цели, сполна рассчитаемся с тобой, летун.
Пикар нехотя достал из торбы глиняный пузырек с густым ароматным напитком. Жаль было расставаться с ценным приобретением, но, может, трата хорошо окупится.
– Следует залить рану медовой смолой и силы вернутся к умирающему. Вместо крови по жилам потечет мед, он проникнет в кости и печень, тогда дух жизни разгорится снова. Я выменял эту смолу у васков на сведения о лугах амаранты в низине у реки. Здесь недалеко.
– Мед говоришь? – усмехнулся обнадеженный помощью прямо с небес Баркус, – а мой товарищ, случайно, не научится также и летать, а? Нам бы пригодилась разведка с воздуха.
Лежащий на земле темнокожий мужчина оставался без сознания, однако его широкая грудь слабо поднималась и опускалась от разреженного дыхания. Пикар обиженно прогудел что-то насчет того, что и сам может изучить окрестности, за хорошее вознаграждение, разумеется.
– Но куда вы хотите дойти? У вас едва хватает сил ноги передвигать, неужели вдвоем решили побороть самую мощную колонию в Инсекте? На сегодняшний день самую мощную, я хочу сказать.
Баркус немного помедлил, раздумывая, стоит ли посвящать первого встречного пикара в свои сокровенные планы, но рассудив, что крылан и впрямь ненавидит кормисов, решился открыть часть замыслов.
– Мы направляемся в Кормаксилон по приказу королевы Харимы. Это все, что тебе нужно знать. Если подскажешь короткую дорогу, я отдам тебе вкуснейшее лакомство, секрет изготовления которого доступен лишь дармисам.
– И чем же оно так хорошо? – ворчливо заметил пикар.
– Попробуй и согласись со мной, – осклабился Баркус, развязывая кожаный мешочек, висящий на груди, испещренной глубокими старыми шрамами.
Через пару мгновений на сухой ладошке пикара лежал крохотный зеленый шарик, остро пахнущий чем-то пряным.
– Подержи немного во рту, а потом раскуси и насладись вкусом. Ну, как? Да, я знал, что тебе понравится, если подержать немного над огнем вкус станет еще крепче. Королевское угощение, правда?
Пикар только кивал, не в силах разжать губ, вкусовые ощущения во рту сменялись со скоростью броска Алафи – самой опасной змеи Гиблого леса – от терпкой горечи к приторной сладости и завершались приятной кислинкой… нет, молочной теплотой… и снова знакомый горьковатый вкус, но уже приправленный ягодной спелостью.
– Ммм-ахх, хочу еще! У тебя остались такие шарики? Я буду служить тебе только за них.
– Отведи нас к Кормаксилону и выступи переговорщиком от нашего имени. Скажешь, что мы пришли с мирными целями и желаем видеть их королеву. Также передай, что один из нас ранен, ему нужна помощь, мы слабы и не представляем угрозы. Ты умеешь убеждать и выглядеть другом, когда тебе это нужно? Эй! Очнись! Ты слышишь, что я тебе говорю?
– Надо было дать ему самый маленький шарик, – выдохнул Дакут, сквозь щелочки воспаленных глаз сердито посматривая на бессмысленно-блаженную улыбку пикара. – Теперь жди, пока станет способен что-то понимать. Сколько у нас осталось?
– Ровно три шарика, один из которых сделан специально для Магрит.
– Дай и мне тоже, хочу забыться…
– Нет! Ты разгрызешь его в присутствии их королевы, чтобы не вызвать подозрений.
– А если она откажется пробовать?
– У нас есть ядовитые иглы. К тому же я могу лишить ее дыхания одним ударом. Она должна быть такой же хрупкой, как прекрасная Харима.
– Ложь! Наша королева сильная и крепкая.
Баркус тут же вспомнил, как податливое тело женщины со стонами удовольствия принимало его упругую плоть все глубже и глубже с каждым новым движением, вспомнил как неистово хотелось сжать королеву в объятиях и полностью перелиться в нее, раствориться в ее мягкости.
Может, Харима и вынослива, но уже к утру нежно попросила пощады, когда Баркус пытался в пятый раз погрузить свое напряженное орудие в заветный грот между ее ног. Баркус не смел настаивать и отступил, изнемогая от страсти, тогда королева сжалилась и позволила использовать свой рот для благословления воина на подвиг во имя будущего величия Дармаллак.
Когда мягкий язычок Харимы и ее полные губы ласкали его плоть, заставляя обильно истекать мужским соком, Баркус уже понимал, что любой ценой вернется к владычице и заявит свои права на главенство в
