– Да, Элис объяснял, что только безвыходность ситуации побудила Совет дать согласие на эксперимент самопожертвования. А какие ещё есть гипотезы?
– Вселенная разделена на ячейки, границы которых принципиально невозможно пересечь, и мы видим изнанку контура, который замыкается сам на себя, что сразу объясняет отсутствие сигналов с той стороны. В давние времена особо отчаянные учёные пробовали штурмовать этот пустотный перевал, но все их экспедиции заканчивались блужданием по кругу, постоянным возвращением к этой базе, на которой мы находимся. Так что в пользу второй версии накопилось немало фактических данных, хоть скептики утверждают, что авантюристам прошлого просто не хватило силы духа уйти во мглу, оторвавшись от маячков родных миров. Разумеется, в современную эпоху все подобные смертельные эскапады гражданам Альянса строжайше запрещены.
– Разумеется. А третья гипотеза?
– Твоя идея неплоха: мы действительно стоим на краю и дальше ничего нет. Твои наблюдения, что пустота подпространства везде ведёт себя одинаково и чернеет равномерно, подтверждают либо второй, либо третий вариант.
– Мне трудно представить себе бесконечное «ничто», – призналась Таша.
– Математикам это ещё сложнее сделать: все расчётные космогонические теории дают бесконечные ряды миров, подобных друг другу. Но сможем ли мы пробиться к соседям и спастись у них от грядущих катаклизмов? Надежду даёт только первая гипотеза, поэтому охотнее всего люди верят именно в неё.
– Люди? А ты?
– Я верю в физику и логику, в неизменность их законов в любом уголке вселенной. Верю, что даже силу эмоций, влияющих на пустоту, когда-нибудь измерят по стандартной шкале и выразят формулами, сумев объяснить все закономерности подпространства и сделав совершенно безопасными перемещения в нём. К сожалению, эту задачу нам не удаётся решить быстро, и оттого все нуль-физики вынуждены блуждать во тьме и в прямом и в переносном смысле.
– Некоторые истины невозможно выстроить логическим путём: их требуется увидеть, – вздрогнув, прошептала Таша.
– Ты цитируешь чьи-то слова? – спросил проницательный Стейз, не разучившийся читать по её лицу. – Поясни, что имеешь в виду.
– Позже. Армия твоих некромантов уже готова отправить нас в «последний путь»? Верховный стратег допил свой литр валерьянки? Элис перестал носиться кругами по лаборатории, в сотый раз перепроверяя готовность всех постов к нашему уходу? В такие дни, как сегодня, я искренне радуюсь врождённой бесстрастности наурианцев: тебя не задевают никакие волнения.
– Меня – да, а вот у тебя дрожат колени.
– Ничего страшного, я взрослая девочка и давно научилась делать своё дело даже тогда, когда трясутся руки и ноги. Я отыщу тебя и за краем вселенной, стратег, и это отнюдь не метафора речи.
Глава 36. За краем вселенной
Лаборатория базы на краю исследованного космоса никогда ранее не вмещала в себя столько светил межгалактической науки. Страх потерять крупнейшего нуль-физика в результате рискованного эксперимента витал в воздухе, заставляя Ташу нервничать ещё сильнее. Она давно забыла свою боязнь пустоты, но то была боязнь знакомой пустоты, а вдруг чужая мгла будет агрессивней и неприветливей, чем известная ей с детства? Вдруг она прогонит её прочь угольно-чёрными волнами стохастических процессов? Если бы учёные мужи могли слышать её мысли, они бы посмеялись, что она воспринимает изнанку пространства как живое существо, а тем временем Таше всё больше казалось, что нематериальная мгла безвременья не безлика и не бездушна. Мистика? Возможно, но на эмоции-то пустота реагирует!
Стратег ушёл первым, и волнение перешло на новый уровень. Лёжа в медицинской капсуле, Таша вслушивалась в отрывистые переговоры физиков:
– Регистрируем ваш маячок стратег, вы ещё не вышли за пределы галактической подпространственной сети связи. Вот координаты условно близких к вам точек реального пространства и расчётная траектория удаления от них. Нет. Да. Ваш сигнал слабеет! У вас получается уходить дальше! Стратег, скиньте данные вашего местонахождения! Извините, действительно глупо прозвучало, но мы вас теряем! Стратег! Первый стратег, отзовитесь!!!
Повисла тишина, вспарываемая хриплым дыханием десятка людей. Минута ожидания, ещё одна. Таша ощутила, как по щекам потекли горячие капли крови, услышала, как тихонько зажужжала капсула, впиваясь иглами в вены. Её сознание стало заволакивать пеленой и с силой потянуло прочь из тела. Нить связи со Стейзом напряглась и задрожала, а физики всё перепроверяли что-то. Накатывающей дезориентации в пространстве Таша не сопротивлялась: добраться до Стейза ей было важней, чем довести до конца эксперимент. Она желала, чтобы её уволокло во мглу в принудительном порядке, но стратег, видимо, пока чувствовал себя достаточно комфортно в пустоте.
Очередная перепроверка и назначенный исполняющим обязанности Первого стратега хрипло произнёс:
– Из своей ячейки вселенной действительно можно уйти через подпространство. Энергетическая вспышка за краем! Фиксируйте установку новых меток-петель в пустоте! Отлично, мы сможем опереться на них при построении туннелей.
Все дружно развернулись к Таше, и она с облегчением закрыла глаза. Множество встревоженных лиц знакомых физиков остались в материальной реальности, она же стояла посреди знакомой с детства чёрной, густой и пульсирующей тьмы. Если это была чужая тьма, то она пока вела себя дружелюбно и послушно открыла перед Ташей длинный коридор. Путеводная нить вела её к стратегу, коридор ветвился всё дальше и дальше, его стены понемногу светлели. Однако на этот раз смена окраски не вызвала чувства успокоения и надёжности, скорее наоборот: ощущение взгляда со стороны снова пустило по виртуальной коже ледяной озноб. Черный проход за спиной по-прежнему ощущался склепом, но то был свой склеп, уже привычный и обжитый, в отличие от явно чужеродного более светлого пространства. Мертвенные взоры мглы со всех сторон словно давали понять, что она явилась сюда незваной покойницей, и нагнетали подзабытый иррациональный страх. Чем дальше шла Таша, тем сильнее нарастал страх, переходя в трудно контролируемый ужас перед неведомым.
– Преодоление страха – повторение страха – преодоление страха, – шевелила Таша призрачными губами, напоминая себе, что всё вокруг лишь иллюзия, созданная её разумом, тогда как на самом деле она преспокойно лежит в медицинской капсуле. – Особенно успешно создаётся этап повторения, можно сказать – действует на постоянной основе. Эх, на четвёртом десятке лет жизнь у меня пошла страшно интересная, только не пойму, чего в ней больше: страшного или интересного.
Она двигалась всё медленнее, будто сошла с дороги в озеро и погружалась в него всё глубже, а вода вокруг всё густела по мере её продвижения в ней. Ещё усилие, ещё шажок – и она уткнулась в невидимую упругую стену, похожую на ту, что когда-то выстроил перед ней Брилс. Промелькнула надежда, что сейчас она услышит знакомый старческий голос и перед ней возникнет его силуэт, но шевелящаяся мгла оставалась безлюдной и безмолвной. На этот раз её не пускала к Стейзу сама пустота!
Невидимая преграда на пути не поддавалась натиску, и обойти её не получилось.
– Давайте жить дружно, – сдержанно произнесла Таша, обращаясь к абсолютной пустоте и самой себе показавшись сумасшедшей. – Я только заберу своё и сразу уйду, обещаю.
Никакой реакции. Мгла, тишина и непробиваемая стена впереди, а нить связи напряжённо дрожит и каждый миг грозит оборваться. Сколько времени она бродит в подпространстве и сколько способен продержаться Стейз?! Как скоро его сознание сожрёт пустота, превратив каплю энергии ментальной проекции в пучок высокоэнергетических фотонов?! Сознание залила яростная злость, и в стену понеслась ударная волна, как при памятном противостоянии со стариком-авгуром.
«Ещё раз спасибо тебе, Брилс, – ты научил меня сражаться там, где нет ничего телесного, ни кулаков, ни оружия».
