профессию, получить доступ к какой угодно информации. Но думала лишь о том, как заработать побольше и жить в достатке. А здесь мне и работу дали непыльную, и денег обещают только за то, что право на чужое изобретение на бумаге оформлю, можно вообще больше ни о чем не беспокоиться. Но вдруг оказалось, что знания как воздух нужны. И не так просто их получить, в интернете не отыщешь.
— В общем, готовьте отчет. Все свои мысли записывайте, все пожелания. Обсудите с Йенсом, с рабочими пообщайтесь. Ни в коем случае нельзя пренебрегать мнением тех, кто руками работает, они многое замечают, чего теоретикам со стороны не увидеть. А как закончите на ферме — милости прошу, я намерен авто перебрать, подтянуть все, смазать да почистить. Будете на подхвате.
Так я поняла, что до сегодняшнего дня прохлаждалась, не особо напрягаясь. Теперь начнется такая жара, по сравнению с которой работа на ферме покажется отдыхом на курорте. Но в то же время было интересно. Мне хотелось учиться, и на завод устроиться, как ни странно, тоже. Сказал бы кто год назад — в жизни бы не поверила.
К Тео, который утром переехал обратно к себе, я пришла только за полночь. После того, как поговорила с Криштофом, обсудила с Йенсом первый запуск линии, написала заметки для будущего отчета, чтобы не забыть… Вымоталась так, будто поле вспахала. Но стоило переступить порог — и усталость как рукой сняло.
Лицо овеял легкий теплый сквозняк, будто невидимой ладонью погладили. Пахло морем: солью, влагой и свежестью. Показалось даже, что слышу далекий шелест волн, или это просто дом ожил и вздыхал, мечтая о дальних берегах…
Из открытой двери падал розоватый отсвет, и я подумала, что Тео догадался-таки развести камин. Но гостиная была наполнена мягким сиянием, золотистым, ровным, как лучи солнца на рассвете. Источника его я не обнаружила, стены почти полностью закрывали цветы. Множество самых разных цветов нежных светлых оттенков: чайные розы, хризантемы, гортензии, орхидеи, что-то, чему я не знала названий. Стояли в букетах на полу, на столе, украшали каминную полку, гирляндами свисали с потолка.
Когда я подошла к ближайшим, чтобы понюхать, с лепестков вспорхнули живые бабочки. Опешив, протянула руку — коснуться и убедиться, настоящие ли. И одна, с небесно-голубыми крыльями, села мне на палец, щекотно ухватившись лапками.
— Достаточно романтично? — раздался голос Тео за спиной. Я не стала оборачиваться, дождалась, когда подойдет ближе. Закроет мне глаза ладонями, теплыми, почти горячими. — Вдохни поглубже, и услышишь крики чаек.
Действительно — услышала. Шум прибоя и крики морских птиц. Словно дом чудом перенесся в пространстве, и за закрытыми окнами не каменистые холмы и горы, а морской берег. Выдохнула — и звуки вновь исчезли.
— Поразительно… Где ты все это взял?
— Иллюзии. Если хочешь, потрогай, даже можно попробовать на вкус. Продержится до утра, потом исчезнет.
— Но почему море?
И насколько же он силен, если умеет… Такое? Получается, захочет — заменит мою реальность на миражи, совершенные, но ненастоящие. И только ли мою? Только ли до утра? Ошиблась тогда Симона, не тем пыталась меня напугать. Вот что оказалось по-настоящему жутким, пусть и невероятно красивым.
— Я люблю море, — ответил Тео, по своему обыкновению принимаясь освобождать меня от верхней одежды. — За его непокорную мощь. За чистоту — все, что в него попадает, оно поглощает без остатка.
— Это у вас пластик не придумали. И нефтяные танкеры. Не знаете, что такое экологическая катастрофа.
Его гораздо больше заинтересовало, что такое пластик. Объяснила как сумела, упомянув, что наш мир буквально завален этим мусором, но отказаться от него не получится. Тео уловил суть: материал универсален, удобен в использовании и дешев. И конечно сказал, что за такую технологию здесь меня бы на руках носили.
— Я не химик, — проворчала, досадуя, что романтический вечер опять свернул не в то русло. Да еще по моей вине, и кто только за язык тянул!
— Я химик, в свое время неплохо преуспел в этой области, — отозвался он, наливая вино в бокалы. Дефицитный товар в кальдере, должно быть, для особых случаев берег.
— А, ну да. Где биология, там и химия, конечно, — уныло проговорила я, глядя, как хрусталь преломляет свет, и вино внутри кажется темным, будто кровь. — Я-то в них не преуспела, но привезла из своего мира образец. Дома пороюсь в сумочке и принесу что-нибудь пластмассовое, что не жалко.
— Оставь пока и никому не показывай, в будущем пригодится, — улыбнулся Тео и провел кончиками пальцев вдоль моей щеки. — Мне это не нужно, довольно с тебя артефактора. Давай отдыхать. Сегодня был трудный день.
— Ты тоже устал?
Он сказал, что наводил порядок. Судя по его привычкам — фанатично отдраивал до блеска каждый угол. Дом большой, а Тео еще не в полной мере пришел в себя после болезни, и я возмутилась — мог бы на помощь позвать. А он рассмеялся в ответ.
— Для помощи такого рода я могу позвать прислугу. Не знаю, к чему ты привыкла в своем мире, но здесь пора бросать манеру делать все самой. Тем более грязную работу.
Я бодро сообщила, что намерена устроиться работать на завод. Тео накрыл лоб ладонью жестом, одинаковым во всех мирах.
— Технари! Им лишь бы заставить кого-нибудь батрачить! Не волнуйся, я поговорю с Криштофом. Еще не хватало, чтобы моя жена приходила домой как сейчас, среди ночи, едва на ногах держась.
— А как же прогресс? Ты как будто к нему равнодушен.
— Отчего же? Он делает жизнь удобнее. Но механизмам не поклоняюсь, я маг и умею то, чего техника никогда не сможет. Если это не магическая техника.
Я его поняла. Но не сказать чтобы это понимание обрадовало. По сути, ради чего все на свете делается, вообще все? Ради счастья человеческого. Можно всю жизнь пахать не разгибаясь, рвать жилы, пытаясь дотянуться до мечты. А можно вот так, щелкнуть пальцами — и услышать море, увидеть прекрасный цветущий сад, совсем как настоящий, без подсказки не отличишь. Даже лучше, настоящее совершенным быть не может.
Или того хлеще — выпить зелье и ощутить любые эмоции, какие пожелает внушить его создатель. Любовь, наслаждение, радость достижения цели, которую и не придется достигать… А ведь для вечеринки Тео готовил простенькие и слабенькие. Почему-то возникла уверенность, что ему по силам создать иллюзию, в которой подопытный проживет всю жизнь. Стать творцом его мира. Его богом.
Он прервал мои раздумья, протянув бокал. Мне он никогда ничего не внушал. Не хотел. Богам
