— Они убьют меня.
— Возможно. Честно говоря, я не хочу знать, что с тобой сделают. Всё, о чем я просила, — чтобы они заставили тебя… исчезнуть. Они заверили меня, что обставят всё так, будто ты собрал вещи и уехал. Люди наверняка поверят в это, когда услышат записанное признание, и я расскажу им, как пообещала тебе, что всё придам всё огласке.
В его глазах вспыхнул страх.
— Это уничтожит Марсию и Джеффри.
— Тебе следовало подумать об этом, прежде чем давать Крузу пистолет, — сказала Фрэнки. — Но думаю, что прошло очень много времени с тех пор, как ты думал о ком-то, кроме себя. — С этими словами она повернулась спиной к Брэду и направилась к внедорожнику.
Глава 20
Четыре месяца спустя Фрэнки аккуратно провела тонкой кисточкой по глиняному клыку, придав ему матово-белый цвет, чтобы он соответствовал остальным. Это последний неокрашенный зуб в уродливой пасти доисторического страшного волка. Она ещё не решила, стоит ли добавлять капли красной краски на челюсти. Наверное, так и должно быть, потому что она исполосовала его голени — как будто во время своих странствий он прошёл по реке крови. Когти у него были толстые и длинные, но один острее и длиннее остальных и больше походил на нож. Вот его она выкрасила в кроваво-красный цвет. Да, она прекрасно понимала, что это существо в некотором роде символизировало Круза. Образно говоря, он был по колено в крови. Он убил её мать. И если бы кто-нибудь заглянул под большие лапы волка, то увидел бы черные пятна, напоминающие следы от пистолета, которые должны быть на его руках. Палец Кристофера, возможно, и был на спусковом крючке, но он бы никогда не выстрелил в себя. Его смерть была на совести Круза.
После разбора завалов и извлечения тела Круза, стая Бьорн подтвердила, что он действительно погиб при обрушении дома. Естественно, его семья была опустошена случившимся. Они оплакивали его, но в то же время ненавидели то, что он сделал, и стыдились того, что были слепы. Клара чувствовала себя особенно виноватой, зная, какую боль её сын причинил её лучшей подруге. На самом деле, она чувствовала себя настолько виноватой, что не считала себя достойной присутствовать на брачной церемонии Фрэнки и Трика — ничто из того, что они говорили, не смогло переубедить её.
Отложив кисть, Фрэнки отхлебнула воды из бутылки. Церемония спаривания прошла именно так, как и обещала Айрис. Всё это по-прежнему казалось почти волшебным. Её волчице понравилась каждая секунда. Афтепати прошла на ура. Тарин пыталась напоить Грету, но ничего не вышло. Старуха, по-видимому, не собиралась рисковать, надеясь, что ещё раз поделится своими истинными чувствами. По молчаливому обоюдному согласию Фрэнки и Грета решили никогда не говорить об инциденте в караоке. Трик иногда находил забавным напевать себе под нос «Greased Lightning», когда они с Гретой находились в одной комнате, но Фрэнки не находила в этом ничего смешного.
За исключением Брекена, который всё ещё пребывал в глубоком горе, на церемонии присутствовала вся стая Меркурий. Как и другие, например, родители Трика, коллеги Макенны и даже Эбигейл. Во время вечеринки Фрэнки спросила Уму, почему она вдруг смогла справиться со своим гневом на Трея. Она сказала:
— Когда Трик спустился в подвал, чтобы спасти тебя, я увидела на лице Трея ту же панику, которая, как я знала, была на моём. Он оттолкнул всех, решив, что именно он вытащит тебя, Трика и Маркуса оттуда. Как я могу сердиться на того, кто готов рисковать собой ради моего сына?
Перемена в её поведении по отношению к Трею не успокоила Трика. На самом деле, Фрэнки показалось, что он ждёт, когда это закончится. Но пока всё шло хорошо.
Фрэнки не пригласила своих бабушку и дедушку на церемонию, так как знала, что Трику будет так же тяжело, как и им. Он всё ещё был ужасно зол на них, и она подозревала, что так будет всегда, только из-за того, что они с Фрэнки так долго были не вместе. После того, как Брэд «исчез», она отправилась в дом своих бабушки и дедушки и включила запись его признания. Сначала они были возмущены и настаивали на том, что голос принадлежал не Брэду. Однако она ожидала их реакции, поэтому просто ушла. Неделю спустя Джеффри позвонил и сообщил, что они нашли кольцо и платье её матери среди вещей Брэда. Они всё ещё не были готовы смириться с причастностью Брэда к убийству, но больше не обвиняли Фрэнки во лжи. Они также изо всех сил пытались признать невиновность Кристофера. Они так долго ненавидели его, что не могли полностью избавиться от этого чувства. Тем не менее, они больше не настаивали на том, что она не должна иметь никакого отношения к стае. На самом деле, они иногда спрашивали, как дела у Трика. Фрэнки сомневалась, что они когда-нибудь посетят территорию стаи или обрадуются тому, что она стала частью стаи, но, похоже, перестали испытывать горечь по этому поводу. Они даже намекнули, что однажды они с Триком могли бы зайти к ним домой на обед. Никто из них ещё не был готов к этому, но этого было достаточно, чтобы они сделали шаг вперёд. Джеффри спросил, знает ли она, что случилось с Брэдом, и она ответила: «Нет». Поверил он ей или нет, она не уверена. Но никогда не спрашивала, что сделали с Брэдом; она не хотела знать, и это, казалось, вполне устраивало Трика.
Через несколько недель после церемонии Фрэнки посетила могилу Кристофера вместе с Триком, который ни разу не отпустил её руку, как бы напоминая, что она не одна. И когда она посмотрела на могилу отца, в горле образовался комок. Не только из-за того, что он пережил, что они потеряли годы, проведённые вместе, и что его даже не смогли похоронить рядом с его парой. Это казалось жестоким, но она сомневалась, что сможет убедить бабушку и дедушку перевезти тело Кэролайн. От этого стало ещё печальнее. Её кошмары прекратились, что принесло Трику облегчение. Она простила себя за то, что молчала в детстве. Но Маркус всё ещё не простил себя за то, что той ночью оставил её на территории Бьорна. Рони
