ваша подруга Эсте рассказывала вам о нас, о линии Кэмеронов?
— Только хорошее, — призналась я.
— Мы можем отложить церемонию, пока вы не почувствуете себя увереннее, — мягко предложил он.
И всё же вновь я уловила ощущение… вещей… которых он страшился. Насчёт сегодняшнего вечера.
— Вы чего-то мне недоговариваете?
— Я многого вам не говорил. Пока что. Время ещё не пришло. Но не волнуйтесь, я не допущу, чтобы вам был нанесён какой-либо вред, мисс Кэмерон. Уверяю вам, что все мои поступки совершались для того, чтобы уберечь вас. Защитить вас. Удостовериться, что вы займёте полагающееся вам по праву место лидера одного из самых светлых, самых истинных, самых почётных Кованов в мире.
Его слова отдавались звоном, который моё нутро определяло как правду.
Если меня можно так легко обмануть, что ж… как я могла жить, если это правда? В какой-то момент мне придётся совершить прыжок веры. Довериться себе, своему сердцу, своим инстинктам. Или провести всю жизнь, боясь вновь поверить чему-либо или кому-либо, и всё потому, что моя мать и лучшая подруга так долго врали мне, что заставили меня бояться верить себе и своей способности оценивать характер людей и ситуации.
Я всё же доверяла своим инстинктам.
Я не позволю маме и Эсте и их страхам отнять у меня это. Я испытывала нервозность, не более, да и кто бы не нервничал на моём месте? Расправив плечи, я с твёрдой уверенностью сказала:
— Я готова это сделать. Идёмте.
Просияв, мистер Бальфур предложил мне опереться на его локоть и сопроводил меня вверх по лестнице.
Я как всегда подслушиваю, невидимый и незамеченный, и я отчаянно остро осознаю, что сегодня происходит, и что паутина лжи простирается даже глубже, чем ледяная расщелина, расколовшая кухонный пол.
Так много мотивов, так много игроков, и все они ведут борьбу за что? Ещё больше силы и власти? Зачем? Сила и власть — это не то, из чего складывается достойная жизнь. Её можно обрести, лишь поддавшись Воле Пути, грандиозным замыслам вселенной, в которых мы лишь крохотные, близорукие, эгоистичные участники.
Берегись, юная Кайлех! Беги! Сеть вокруг тебя стремительно смыкается.
И всё же впервые с момента твоего прибытия я испытываю проблеск надежды.
Я больше не уверен, что именно мой враг тебя устранит.
Когда мы поднялись по лестнице и ступили на второй этаж «Теней», я ахнула. Включённая цветовая гамма, которая, как я потом узнаю, использовалась только для церемонии принесения клятвы, заставляла тёмное, просторное помещение казаться возвышенным, ярким кафедральным собором из обсидиана и янтаря, купающимся в тёплом медово-золотом свете, отражающемся от бесчисленных зеркальных поверхностей и сверкающих резных граней.
В отличие от ночи, когда я танцевала здесь под Ведьмин Рил, когда клуб ощущался коварным и сексуальным, был охвачен клубами тумана и озарялся алым пламенем, сегодня здесь всё было ярким и каким-то образом ощущалось священным. Я бы никогда не поверила, что такое тёмное помещение может быть столь ослепительным, тёплым и гостеприимным, но хитрое расположение отражающих поверхностей в сочетании с гениальной системой освещения давало широкое разнообразие эффектов.
Ещё один из штрихов Джунипер.
Девлин говорил мне, что она никогда не уставала, никогда не переставала участвовать, жить, работать, заботиться, если не считать краткого периода перед её смертью, когда её тело наконец стало слишком хрупким, чтобы одна лишь её неукротимая воля уговорила это тело на активность.
Я не могла вообразить себе мысль о том, чтобы прожить целое столетие на одном месте, так долго быть частью чего-то вроде Дивинити. Умирать непросто, когда человек любил свой дом, свой мир столь глубинно и полно. Как тяжело оставить всё это позади, целое столетие укоренённой жизни!
Центр танцпола был заставлен рядами складных стульев, с проходом посередине, ведущим к сцене, на которую водрузили огромный стоячий камень.
Подняв взгляд, я заметила единственный не горящий канделябр в комнате — факел Кэмеронов, погасший с последним вздохом Джунипер.
Моя работа — зажечь его сегодня, и я поклялась, что сделаю это.
Сто шестьдесят девять членов Кована поднялись со своих стульев и повернулись, чтобы понаблюдать за мной, когда мы входили в комнату.
Пока мистер Бальфур вёл меня по проходу, это странно напоминало свадебное торжество, и наверное, так и было, ибо я на всю жизнь связывала себя узами с Дивинити. Я смотрела из стороны в сторону, подмечала лица, осознавала, что Кован и эти семьи были теми самыми, что пришли познакомиться со мной в ту первую ночь в клубе: Элдерсы и Алловеи, Сомервилли и МакГилливреи, Резерфорды и и Мэтисоны, Напьеры и МакЛелланы, Галловеи, Кинкейды, Логаны, и Александры, и Бальфуры.
Когда Девлин и Леннокс отошли, чтобы занять места в переднем ряду, я прищурилась, гадая, зачем тогда здесь присутствует Алтея Бин. Возможно, она вышла замуж за члена одной из этих семей и оставила свою фамилию. Я была не особенно рада видеть её здесь и обнаружить, что она всё же часть «внутреннего круга».
Затем мы оказались у сцены, и мистер Бальфур повёл меня по ступеням на неё, а Кован вернулся на свои места.
Направляясь к гигантскому обелиску, я с удивлением обнаружила, что дрожу. Глядя на такое количество лиц, с ожиданием смотревших на меня, я едва не лишилась чувств; момент ощущался таким… важным, колоссальным и слегка… ужасающим.
В это мгновение в моём разуме схлестнулись бесчисленные страхи.
Что, если я ошибалась?
Что, если я никого не могла прочесть?
Что, если я была слишком тупой для жизни и в действительности не жаждала этого мира?
Что, если я была какой-то… странной жертвой, необходимой для этого Кована, чтобы…
Зо из будущего сказала бы вам то же, что часто говорила моя мать: «Самые крупные решения своих жизней мы принимаем наиболее сломленными частями себя, дорогая моя. Мы ничего не можем с этим поделать, даже когда пытаемся. Эти сломленные части — наши нуждающиеся малыши, плачущие, просящие ухода, любви и исцеления, и мы идём на большие меры, чтобы успокоить их плач. Проблема в том, что малыши не видят опасности. Они знают лишь потребности».
Во мне было много сломленных частей.
И это наследие, этот город, этот момент успокаивали каждую из них.
Мама также говорила (и грубость этой фразы из уст столь неизменно красноречивой женщины сводила меня с ума): «Либо сри, либо слезай с горшка, Зо».
Иными словами: Определяйся. Так или иначе. Прекращай колебаться. Я едва не хрюкнула, вспомнив об этом. Я так
