злилась на неё каждый раз, когда она это говорила.
Напрягая ноги, чтобы унять дрожь, я повернулась к мистеру Бальфуру, который положил ладонь на моё плечо и подвёл меня справа к возвышающемуся камню.
Он тихо сказал мне:
— Как и кресты часовни Дивинити, Клятвенный Камень Кэмеронов был вытесан из скалы Бен-Невис и доставлен из Лохабера. Он покрыт гравировкой в виде множества тех же символов, что вы найдёте в особняке и вокруг него, а также по городу. После того, как я пущу кровь из вашей ладони, вы положите руку на данную серию символов, — он показал на камень, где были высечены те же символы, что я видела татуированными на руке Девлина; они были слегка запятнаны коричневыми следами крови от рук предыдущих Кэмеронов. — Это девиз клана Кэмеронов на гэльском, который гласит: «где есть клан, там нет закона». Бывали тёмные времена, когда этот девиз трактовался как призыв к беспечности, к любым поступкам, необходимым для того, чтобы защитить и оборонять дом Кэмеронов. В действительности смысл гораздо более глубокий, мудрый и древний. Где есть истинный клан, там нет потребности в законе. Истинный клан стремится достичь лучшего, пробудить всё самое хорошее друг в друге, отчего закон и наказание становятся ненужными.
Его голос понизился.
— Надо признать, до сих пор есть те, кто придерживается иной трактовки, но они здесь в меньшинстве. Некоторые также оспаривают слово «клан» и утверждают, что оно на самом деле означает «любовь». Как бы то ни было, смысл один и тот же. Вы Кэмерон, и как глава Кована, вы будете стремиться достичь лучшего и и пробудить всё самое хорошее в Дивинити.
— Пригласите меня, — прошептала я.
— С вашего дозволения, — прошептал он в ответ.
Мы встретились взглядами и не отрывались.
Это всё, что я могла сделать; всё, чему могла доверять — мои самые глубинные ведьмовские чувства. И за этими нежными, но свирепыми и чрезвычайно умными голубыми глазами, сердце этого мужчины было безгранично верно не только клану Кэмерон и Дивинити, но и мне. Эта верность полыхала в нём, такая тёплая, добрая и чрезвычайно заботливая, что будь мы где-то в другом месте, я могла бы разрыдаться. Ни один мужчина ни разу не испытывал ко мне такого. Его чувства были глубинными, отеческими, оберегающими, нежность, сплетённая с чем-то могущественным — как мирный медведь, который сделается свирепым хищником, чтобы защитить своего детёныша.
Если в этот момент я неверно читала сердце Джеймса Бальфура, то я слепа и не имела вообще никакой надежды сориентироваться в жизни.
Потому что я читала его сердце своим сердцем.
И если я не могла доверять своему сердцу, то мне конец.
Он улыбнулся.
— С вами всё будет хорошо. Готовы?
Я кивнула.
Повернувшись, чтобы обратиться к Ковану, он звучно произнёс:
— Как единственный живой потомок Джунипер Кэмерон и правнучка Маркуса Кэмерона…
— Где генетический анализ? — потребовала женщина, вставая.
Я с удивлением обнаружила, что это была не Алтея, а некто, кому меня ещё не представили.
— Сядь! — прогрохотал мистер Бальфур. — И завещание Джунипер, и её письмо — которое все вы увидели сегодня…
— Копию, — рявкнула женщина. — Копиями можно манипулировать. И мы не видели её завещания.
Сидевший рядом с ней мужчина встал.
— Я согласен с Меган. Где генетический анализ? Мы не видели истинных доказательств, что эта женщина является какой-либо родственницей Джунипер Кэмерон.
— Вы увидите доказательства, когда зажжётся факел, — холодно сказал мистер Бальфур.
Значит, сухо заметила я, всё сопротивление не угасло, как на это надеялся мистер Бальфур.
Встала Алтея Бин.
— Она неприемлема! — выплюнула она. — И в отличие от твоей неспособности показать нам хоть крупицу доказательств, я озвучу холодные, твёрдые, неоспоримые факты.
Её глаза напряжённо сощурились, сосредоточившись на чём-то позади меня, на задней части приподнятой платформы, на которой мы стояли. Я дёрнулась, когда что-то зажужжало, и позади меня опустился белый экран, почти заполнивший сцену.
Затем как будто из ниоткуда полился яркий свет, озаривший огромный экран, на котором тенями отражались силуэты меня и мистера Бальфура.
Я переводила взгляд между экраном и Алтеей, пытаясь сообразить, для чего она применяет свою магию. Её губы поджались в натянутой, мстительной улыбке, когда она достала несколько толстых листов бумаги из папки, которую держала в руках. Подняв один из листов, она триумфально сообщила всем собравшимся:
— Я не только сделала копии для каждого из вас, но и располагаю цифровыми оригиналами, — нахмурившись от усилий («Явно не могущественная ведьма, хоть и принадлежит к внутреннему кругу», — ехидно подумала я), она сосредоточилась на том, что держала, и внезапно все вокруг ахнули.
Я повернулась, увидев экран с ужасающим образом, и осознала, что она держала фотографии и использовала свою силу, чтобы перенести изображение на экран, показывая его всему Ковану.
Два трупа — почерневшие, сморщенные, но всё же поддающиеся опознанию — лежали на обугленной, испепелённой земле заднего двора поместья Кэмерон.
Жуткие мумии, сморщившиеся в чёрных брюках и футболках, казавшихся огромными — одежда не была затронута той силой, что обрушилась на них. Саму жизнь изъяли, украли у них, а одежду оставили.
Я ахнула, и моя рука взлетела к горлу. Я перевела на мистера Бальфура взгляд, полный обвинения.
— Вы сказали Девлину, что отозвали телохранителей!
На его челюсти подёргивался мускул, но он ничего не сказал.
Резко развернувшись, я поискала взгляд Девлина. Он тоже стоял, сжимая кулаки, опущенные вдоль боков, и принял такую позу, будто собирался броситься на сцену и использовать своё тело как щит для меня.
— Да, именно так он утверждал, — прорычал он.
— Но это же Джесси и Бёрк! — вскричала я.
Появилось другое изображение — ещё два обугленных трупа на переднем дворе. Два других охранника, чьи имена я так и не узнала, сморщившиеся до похожих трупов под безупречно нетронутой одеждой.
Третье изображение, и на его осмысление потребовалось чуть больше времени, поскольку это был отчёт патологоанатома. Мне действительно соврали насчёт причины смерти мужчины в амбаре; его сердце в буквальном смысле взорвалось, будто его сжал кулак из стальных шипов.
Затем на экране появились все три изображения, бок о бок.
— Она убила, — прорычала Алтея, — не раз, а целых пять раз, не принеся клятвы! Ты это знаешь, Джеймс. И ты покрывал её. Но мы не допустим, чтобы это сошло ей с рук. Даже если бы она была родной дочерью Джунипер, теперь это уже не имело бы значения! Ты знаешь цену за то, что сделала она! Я выдвигаю официальное требование, чтобы цена была взыскана прямо здесь, прямо сейчас, этим вечером. Твою цену мы взыщем позже, —
