наперекор, добивался цели, заставляя забыть о его дерзости и говорить: правильно, Синеглазый… А когда ожерелье королей легло ему на грудь, я увидел Мариник и кровь, залившую созданный мной символ королей… И со страхом понял, что не желаю этого! Это было сильнее меня: я мог злиться на то, что испытываю, мог притворяться, что это не так, но впервые мне изменила беспристрастность Хранителя. Мысль о том, что мне не отвратить, не отсрочить судьбу, обжигала болью. Моя магия властна лишь в Саоре – лишь там я всесилен. Только Синеглазый был способен воскресить чужие миры – мой Синеглазый… Его дорога была трудна, но, в отличие от меня или Сарха, он не отступал и не сдавался… а я никогда не останавливал его. Он начал менять судьбу – я позволил ему это, втайне надеясь, что он однажды изменит свою… Эльгер стала последней каплей. Пропустить такое! Значит, он стал для меня большим, чем я даже думал… Я не выдержал. Передал ему знания и мощь Хранителя и ушёл. Я признавал необходимость того, что должно было произойти, но глядеть на это у меня не было сил…
– Ты поступил, как трус, – посмотрел на него в упор Дэриэн, – не потому, что сбежал. Потому, что боишься признать, насколько важна тебе жизнь твоего сына. Но, в какие бы дали ты ни забрался, от себя не убежишь. Неужели ты сможешь жить, зная, что мог бы спасти его – и не стал? Скажи, сможешь?!
Тор взглянул на него – и промолчал.
– Ты нарушил свои законы, вернув ему жизнь двадцать три года назад, – продолжал юноша. – Что мешает тебе подарить её вновь? Неужели ты не понимаешь: если бы судьба, или Бог, или Законы были бы так неприкосновенны, как ты вбил себе в голову, у тебя не было бы власти менять их! Но тебе эта сила дана – быть может, именно для того, чтоб ты сделал то, о чём я прошу! Послушайся – если не меня, то голоса своего сердца! Всё бессмысленно, когда мы теряем то, что нам дорого. Всё – если после этого мы не можем жить дальше…
Он сделал короткую паузу и добавил:
– Я без него жить не могу. И не стану.
Хранитель протянул ему руку, как когда-то во сне, и произнёс еле слышно:
– Я смотрю на него, мёртвого, и мне безразлично, что будет дальше со мной и даже с Саором. Всё это время я втайне звал его сыном. Но я не имею права, Дэр!
Дэрэк коснулся его пальцев:
– Нет. Ты боишься признать это право. Но оно есть. Ведь ты его любишь…
Тор качнулся, складки чёрного плаща разлетелись, словно крылья огромной птицы, и Дэриэн ощутил знакомый ветер, возникший от его движения. Создатель всматривался куда-то вдаль, в глубину времени, и на его жёстких губах проявлялась слабая улыбка.
– Только в одном случае Хранитель не видит будущее, – склонил голову он, – когда оно касается очень близких ему людей. Я давно не вижу будущего Синеглазого… Дороже жизни, важнее всех законов, сильнее всех препятствий… Ты победил, Дэр. Это справедливо: когда-то Джэд сделал для тебя то, чего ты сейчас требуешь для него. Я вижу, что он был прав. Передай ему: я им горжусь… Нет! Я люблю его.
– Погоди! – попытался удержать его Дэрэк. – Ты не хочешь сказать ему это сам?!
– Пока не смею… Я слишком виноват перед ним, чтобы без стыда посмотреть в лицо… Но, если я буду нужен, просто позови меня, Дэр. На твой зов я явлюсь в тот же миг, как услышу! Твоё будущее я только что перестал видеть тоже… Хотел бы я иметь такое сердце, как у тебя!
Он исчез. Растворился в белом свете солнц, в дрожании воздуха, не оставив и следа на сухой серой земле. И всё же что-то изменилось, прибавилось к окружающему – стук второго сердца в тишине Барьера.
– Дэрэк!..
Невероятно синие глаза смотрели так, что перехватило дыхание.
«Как же я рад, что снова вижу тебя!»
Джэд счастливо засмеялся:
– Это сказал ты или я?
«А это важно? – Дэрэк прижал его ещё сильнее, ткнувшись в смоляные волосы. – Похоже, у нас теперь даже мысли общие…»
– Мы живы?
– Пока – да. Но скоро расплавимся в этом пекле. Мне уже порядком надоело любоваться Мариником и ждать, пока ты очнёшься.
– Дэрэк, не ври… Я не мог выжить. Тор приходил, да? Он вытащил меня?
– Он просил передать, что любит тебя и гордится тобой.
– Он так сказал?!
– Чему ты удивляешься? Что ему потребовалось потерять тебя, чтобы это понять?
«Так не только ему, Джэд… Никогда больше не делай так! Не оставляй меня одного. Не уходи без меня!»
«Даже к звёздам?»
«Тем более – к звёздам!»
– Ты хоть представляешь, что я пережил, потеряв тебя?! – Дэриэн строго посмотрел в невозможные, чуть смущённые глаза.
– Наверно, то же, что и я, прощаясь с тобой…
«Я больше никогда тебя не отпущу!»
«Я больше никогда без тебя не уйду!»
– Мы теперь так и будем разговаривать?
– Хуже. Забыл – у нас теперь и чувства одни на двоих. Придётся мне сражаться осторожнее.
– Лучше продолжай учить меня владеть мечом. Должен же я защищать тебя от лишней боли.
– Обожжёшься ведь опять… или перережешься. И я вместе с тобой.
– Мой Синеглазый… пойдём домой.
Дэрэк с сожалением разжал руки, Джэд поднялся, огляделся.
– Ещё одно, – возразил он.
Дэйкен подошёл к Мариэль и опустился перед ней на колено, прощаясь:
– Спи спокойно, королева, – шепнул он. – Жаль, что я не смог тебя удержать против твоей воли… Ведь чтоб вернуться, надо очень этого хотеть… В моей памяти ты навсегда останешься королевой Мариэль – двадцать восьмой королевой Саора.
Краткий миг Дэриэн видел прекрасное точёное лицо – и сияние поглотило тело девушки, а затем и её брата. Они с Джэдом остались одни посреди жёлто-серой пыли Одигер.
– Теперь пора.
Дэрэк тайком огляделся.
Он знал: здесь он совершил нечто, быть может, самое значительное в своей жизни. Здесь он потерял и обрёл самое важное из того, чем обладал. Мариник стал для него этапом в пути – пути незавершённом. Никому, даже Джэду, он не вправе сейчас открыть, что же на самом деле произошло под этим жёлтым небом, но с ним это будет всегда. В самый нелёгкий час он отыщет воспоминания об улыбке Тора и своей победе.
– Ты чего замер? – удивился Синеглазый. – О чём задумался?
Дэрэк с нежностью посмотрел на него и ответил честно:
– О тех непостижимо сложных путях, которые приводят нас к очень простой истине, заключённой в нескольких словах. Наверно, в них самая сильная магия мира, та, что заставляет нас возвращать и возвращаться…
Джэд улыбнулся:
– Но иногда, чтобы вернуться, их надо услышать.
«Ты услышал?»
«Я же вернулся…».
***
Гэсса вздрогнула и застыла, боясь шелохнуться.
Он возник перед ней из мрака в продуваемом ветрами зала Тери – тёмный, непроницаемый,
