находя слов. Я ведь считала, на полном серьезе считала, что после побега родные возненавидят меня. Отрекутся, забудут – или, наоборот, сделают все, чтобы вернуть заблудшую девицу в лоно семьи. Но вместо того, чтобы броситься в Грифдейл в ту же секунду, как эйр Бернс доставил письмо, и отправить меня и Кристера на принудительное расторжение брака к регистратору, наверняка уже до полусмерти запуганному бабулей, отец просто взял… и поехал в банк. И выслал мне деньги на жизнь в столице.
– Почему?
Он посмотрел на меня сверху вниз.
– Хочешь узнать, почему мы не отправились за тобой сразу же, как только увидели записку и отрезанную косу на подушке? Да, первым моим порывом было поступить именно так. Марджери впала в истерику, твоя мать требовала, чтобы я срочно кинулся на вокзал и за ухо притащил тебя домой. Но потом мы получили письмо от Бернса, где он писал, с каким энтузиазмом ты взялась за учебу в Университете, и тогда я сказал, что если ты захочешь, то вернешься. Сама.
– Но… как? Почему?
– Если бы мы забрали тебя насильно, ты была бы рядом, да, но относилась бы к нам как к тюремщикам. И, вероятно, всю жизнь жалела бы об упущенных по нашей вине шансах. А мы этого не хотели. Оставалось только принять твой выбор и помочь… по мере сил.
Мир перевернулся. Это противоречило всему, что я знала… думала, что знаю о своей семье. Образ строгого, отказывающегося меня слушать отца рушился на глазах, и все, что я могла – лишь растерянно хлопать глазами, не зная, во что верить.
– Спасибо.
Отец кивнул, и тогда я решилась задать самый важный вопрос, беспокоивший меня с первой секунды нашей встречи.
– Так значит, ты не будешь пытаться забрать меня из университета?
– Ты же теперь замужняя эйра. Никто, кроме мужа, не может влиять на твои решения. Но я оставлю тебе разрешение на учебу. Просто чтобы ты знала, что у тебя всегда есть выбор. Жить здесь или вернуться домой, учиться или нет, оставаться в браке или развестись, если разрешение на посещение занятий было единственным, что держало вас вместе.
– Это не так, папа! – воскликнула я горячо и пылко. – Я люблю своего мужа! И наш брак… это все по-настоящему. Честно.
Он улыбнулся с какой-то особенной теплотой.
– Рад это слышать, Рианнон. Значит, хоть чему-то мы с мамой тебя научили. Вот разрешение, – отец протянул мне бумаги. – На всякий случай.
Я долго не решалась взять лист из отцовских пальцев. Казалось, стоит мне это сделать, и хрупкая нить понимания между нами разорвется, сменившись знакомой глухой стеной. Потребовалось немало мужества, чтобы забрать бумаги и, свернув, положить их в сумку.
– И теперь ты… уедешь?
Отец посмотрел на меня без улыбки.
– А ты хочешь, чтобы я уехал?
– Нет. Не сразу.
Он молча притянул меня к себе, и я благодарно уткнулась носом в мягкую кожу куртки, пахнущей домом. Широкая ладонь погладила по спине, совсем как в детстве.
– Обратный билет через неделю, – проговорил отец, не разжимая объятий. – Я остановился у Тильды. Буду рад, если мы с тобой сходим куда-нибудь. Покажешь Грифдейл, расскажешь о муже. Должен же я познакомиться с зятем хотя бы через три месяца после свадьбы.
Я покраснела.
– Прости.
Он усмехнулся.
– Мне и с тобой придется знакомиться заново, Рианнон. Как-то упустил момент, когда ты успела вырасти. Казалось, еще недавно ты едва доставала мне до колена, как вдруг оказалось, что моя дочь уже самостоятельная молодая эйра.
«А я вот… узнала отца с совершенно неожиданной стороны», – подумала я, но вслух говорить не стала, вложив пальцы в шершавую ладонь.
– Тогда завтра. Здесь же. В семь. А в выходные сможем навестить Криса в больнице.
– Договорились, – улыбнулся краешками губ эйр Фелтон.
И эта спокойная улыбка поставила в истории моего побега, спонтанного замужества и приключениях с лабораторией Дер-Эйка окончательную точку. Я больше не была наивной, идеалистичной Рианнон Фелтон, готовой на все ради придуманных мечтаний. Я выросла, повзрослела и, хочется верить, выучила несколько важных жизненных уроков. Настало время исправлять совершенные по глупости ошибки. Помириться с отцом, познакомить его с Кристером. Начать новую жизнь – безо лжи, обмана и всяких «понарошку».
А дальше… будет видно.
Финальное слушание я пропустила – назначенный судом день совпал с последним экзаменом у эйры Виллер, так что я выступила первой, ответив на вопросы обвинения и защиты, и сразу же вернулась в университет, чтобы провести положенные четыре часа за ответами на теоретические вопросы, а после перерыва сконструировать несложную трехпотоковую сеть. Вышло неплохо, хотя можно было бы лучше. Но свои честные четыре балла я заслужила, чему была вполне рада.
Главная радость ждала меня у порога учебного корпуса – с пирожными от «Виссена» и улыбкой от уха до уха.
– Крис! – слетев со ступеней, я повисла на шее у мужа – и тут же, усовестившись, спустилась на землю, ограничившись поцелуем и крепкими объятиями. Кристера выписали только сегодня – исключительно по настойчивой просьбе майора Блинкера и капитана Штейна. И пусть муж уверял и убедительно доказывал на практике во время наших прогулок по территории больницы, что готов к любым физическим нагрузкам, включая ношение жены на руках и долгие поцелуи, врачи рекомендовали поберечься.
– Как экзамен?
– Уверенная четверка, – похвасталась я.
– У Виллер? – Крис заулыбался еще шире. – Такое достижение надо отметить! Кафе на твой выбор. Угощаю.
– Лучше проведем вечер вдвоем в нашей комнате, – предложила я. – Напоследок. А то завтра съезжать…
Грустная правда заключалась в том, что жизнь в семейном общежитии для нас с Крисом подошла к концу. После того, как муж вынужден был раскрыть себя, чтобы вовремя поднять тревогу и добиться прохода полиции и спасателей на территорию Университета Техномагии, его отчисление оказалось лишь вопросом времени. Не помогли ни знания, ни заслуги перед городом – приказ об отчислении Кристера Хаксли Росса был подписан и обжалованию не подлежал. А вместе с ним пропало и право на семейную комнату.
Ректор Виллер пообещала с нового семестра заново открыть мужское и женское общежитие, и мне уже выделили место, но без Криса оно было не нужно. Не для того я два месяца с замиранием сердца ждала дня выписки мужа, чтобы снова расставаться!
Но если не будет другого варианта…
Мы не обсуждали этот вопрос – равно как и не говорили о том, собирается ли Крис возвращаться на старое место работы в Роудене. Неопределенность пугала, но думать о ней было совершенно некогда. Слишком многое свалилось
