так же сломлен, как и она. Они оба хотели забыться вопреки здравому смыслу, и это утвердило ее в своем решении.
— Я знаю. Но я не знаю, как мое сердце справится с этим. И вот… вот почему я не могу. — Она уже достаточно потакала себе, но была грань. Точка, перейдя которую, она не знала, что произойдет. В начале турнира она поклялась, что не позволит себе увлечься. С Калленом до сих пор были непонятки… даже если они были не вместе… они все-таки были не совсем не вместе. Это было настолько сложно, что что-то большее казалось неправильным.
— Хотя признаться, мне бы хотелось, чтобы был другой исход, но я уважаю твою позицию.
Эйра провела рукой по его груди. Оливин слегка наклонился к ней.
— Хотела бы я знать, что смогу, и все упростить. Но я знаю, что моему сердцу все еще нужно время. И я не знаю, отношусь ли я к тому типу женщин, которые могут лечь с мужчиной без участия чувств.
— Эйра… — ее имя было таким нежным на его губах, — ты не обязана объясняться со мной. Простого «нет» достаточно. Я не хочу ничего меньшего, чем восторженное «да» от моих партнерш. — Она улыбнулась, даже когда он убрал руку с ее лица. — Жаль, однако, что именно в этот момент ты обнаружила свою более разумную, взвешенную натуру. — В его глазах появился озорной блеск.
— Так ли это? — Она поцеловала его в щеку. Оливин тепло улыбнулся, когда она отстранилась. — Я не всегда делала лучший выбор… Но я стараюсь.
Лучше было уже не думать, что этот момент — любовь. Желание отвлечься никак не должно было быть связано с сердцем. Но надо было понимать, что данный отвлекающий маневр, даже такой манящий, был опрометчивым поступком. В этом для нее был риск, а она не была к нему готова.
Он сделал шаг назад.
— Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти.
— Спасибо. — Она сделала шаг прочь, еще не готовая повернуться и оставить его позади. — Но как бы то ни было, я безмерно польщена. Ты же знаешь, что мог бы заполучить любую девушку.
— Не говори мне такого. — Он усмехнулся с игривым, сексуальным высокомерием. — Но ты также можешь заполучить любого мужчину, Эйра. Не недооценивай себя.
— Я работаю над этим.
— Хорошо.
— Может, когда турнир закончится и пыль осядет… Мы с тобой могли бы выкроить немного времени, после того как я разберусь сама с собой. Если заинтересованность останется. — Она говорила непринужденно, как и чувствовала себя. Никаких обещаний, ожиданий или давления. Все будет, как будет… может, это будет не что иное, как краткий, украденный поцелуй при лунном свете.
— Думаю, мне бы этого хотелось, — сказал он с ноткой завершенности. Однако ни один из них не отодвинулся. Они продолжали стоять на утоптанной земле деревни, ночной ветерок подчеркивал пространство между ними. Разрыв, который так легко можно было преодолеть слабостью самоконтроля. Еще мгновение безрассудной самоотдачи, и она была уже…
— Приятных снов, Оливин.
— Тебе тоже, Эйра.
Их пути разошлись. Ее губы все еще горели, а голова кружилась. Эйра ждала момента, когда чувство вины за то, что она сделала, обрушится на нее. Но оно так и не наступило. Каллен занимался своим делами не меньше, чем она. Она не собиралась сдерживаться ради него. Что будет, то будет. Пусть судьба решает.
Глава тридцать восьмая
Все крепко спали, когда Эйра прокралась наверх. К счастью, она добралась до своей комнаты, никого не разбудив. Эйра сняла с себя одежду и переоделась на ночь. Когда она бросила дневную одежду в кучу в углу, ее взгляд зацепился за пару брюк, которые были на ней в тот день, когда она уехала из Райзена. События того дня с новой силой вернулись к ней. Но в них появился новый ракурс, то, чего она не осознавала до встречи с Оливином.
Женщина со стальными глазами… как у Оливина. Которая была примерно на несколько лет старше его.
Столп, у которой были все причины преследовать Йонлина.
«Праведный гнев», — вот что сказала женщина-жрица, ухаживающая за Йонлином в тот день. Те же слова произнесла женщина в толпе, когда швырнула в Эйру камень. Рыцари Люмерии увели ее прочь… Но они тоже могли быть Столпами. Учитывая, с какой скоростью распространялись слухи об Эйре и пламени, не было большой натяжкой предположить, что Столпы специально их подпитывали. У одинокого всадника было достаточно времени, чтобы добраться до Варича раньше их тащившихся экипажей…
Уинри возможно видела Эйру, танцующую с ее братом, когда Эйра притворялась зверюшкой Ферро. Она знала, как выглядит Эйра. Ее сердце бешено заколотилось, Эйра практически потянулась за брюками. Камень, брошенный женщиной, который Эйра так небрежно сунула в карман и больше ни о чем не думала, все еще был на месте. Посмотрев на него новыми глазами, она поняла, что он похож на тот же тип камня, из которого были сделаны скульптуры в тронном зале Ульварта.
В свои первые дни она прислушивалась к эху в домах. В Колизее. Но то, что ей было нужно, могло быть прямо у нее под носом.
Вздохнув, Эйра впервые позволила магии просочиться в камень, сразу почувствовав себя глупо из-за того, что не прислушалась раньше, когда в ее голове расцвели голоса.
Не плачь, дитя мое, — произнес Ульварт.
Прости меня, отец, за мою слабость, — ответил женский голос. У нее был более глубокий резонанс, чем у большинства. Эйра не была уверена, было ли сходство с голосом Оливина на самом деле, или она просто вообразила это в надежде, что голос, который она услышала, принадлежит его сестре, что означает, что камень станет какой-то важной зацепкой.
Мы оставим наши залы внизу ради наших тронов наверху. — Ульварт был так же удручающе загадочен, как и всегда. — Но мне приятно видеть, как ты оплакиваешь наш первый совместный дом.
Я знаю, что как только дело будет сделано, мы будем править. Мы вернемся в ее святой храм, как и было задумано.
Но сначала мы покажем народу этой земли нашу мощь. — В голосе Ульварта слышалось злобное
