Но он не тратил время в пылу сражения, и когда снова кинулся в атаку, другие приняли боевые стойки и потом, завершив приготовление, ринулись в бой с приспешниками.
— А вот сейчас все честно, — пробормотал Колин, закрываясь в гараже и возвращаясь на свой пост у окна.
Внизу развернулся полномасштабный рукопашный бой, наземная война подобающего размаха с хорошо подобранными воинами. Приспешники выбрасывали свои конечности, их белые клыки сверкали на черных лицах без черт, сражаясь за преимущество над ангельскими руками и ногами. И в ответ, Эдрианы бросились в бой с не меньшей уверенностью, нанося удары с порочной точностью и такой жестокой грацией движений, что простой хозяйственный инструмент превратился в самое ценное оружие. Время шло, бригада ангелов увеличила свою территорию, обрезая все пути к заходу с заднего фланга, и потом они начали одерживать верх над врагом, сжимая приспешников в клин, когда они приблизились с флангов, оставляя под ногами искалеченные тела.
«За происходящим так приятно наблюдать, но намного лучше быть его частью», — подумал Колин с завистью.
В Раю велась война исключительной важности, воистину, но там не хватало грубой силы. Здесь… это происходило здесь.
Внезапно он вспомнил Найджела, задумавшись, был ли архангел прав. Колин издавна видел себя как рациональную сущность, возвышавшуюся над всеми низменными эмоциями… и это большей частью определяло его.
Но глубоко внутри, страсть бурлила в его венах. Полные реки.
И это будило в нем желание сражаться, а не придерживаться роли свидетеля.
Воистину, он хотел оказаться в военных ботинках Эдриана…
Сидя за своим столом и сверля телефон взглядом, Рэйли не верила, что де ла Круз сможет провернуть дело.
Да, он один, по ее мнению, мог поднять запечатанное досье о преступлениях в несовершеннолетнем возрасте пятнадцатилетней давности, которое, без сомнений, было похоронено в подвале какого-нибудь пригорода Нью-Йорка. Но это — трудная задача, даже для волшебника вроде него.
С одной стороны, «запечатанное» означало «потеряй работу», если заглянешь туда. С другой, большую часть документов выбрасывают спустя несколько лет, учитывая, что компьютеризация файлов не преобладала в девяностых, особенно в маленьких муниципалитетах. И, наконец, парень годами не работал на Манхэттене. Кто знал, остались ли у него какие-нибудь связи на юге?
И все же, это стало облегчением — выложить все детективу, даже про Бэйлса: ей не нравилось сходить с ума в одиночку. И, по крайней мере, он не считал ее подозрения беспочвенными.
Посмотрев на часы в другой части офиса, Рэйли поняла, что сегодня он уже не свяжется с ней … может, лучше поехать домой, пока она не окостенела в этом кресле.
Поднимаясь на ноги, она хорошенько потянулась… не для расслабления тела, скорее чтобы найти предлог и посмотреть назад. Снова.
Черт, паранойя совсем запущена, когда начинаешь искать ее оправдания для самой себя.
Выключив компьютер, она подхватила пальто, накинула его и взяла сумочку. Прежде чем покинуть Отдел внутренних расследований, она проверила пистолет в кобуре подмышкой и достала сотовый телефон.
Так, на случай.
Выйдя в коридор, она оглянулась по сторонам и прислушалась. Издалека, за убойным отделом, она услышала работающий пылесос, и внизу, в вестибюле, кто-то использовал полировщик[132].
Она посмотрела за спину. Никого.
Быстро направившись к главной лестнице, София напомнила себе, что несмотря на окончание рабочего дня, повсюду был включен свет, и в здании находилось около двадцати-тридцати офицеров, заступивших на ночную смену…
Когда зазвонил мобильный, она почти выронила чертово устройство. А потом чуть снова не потеряла его, когда увидела, что звонил де ла Круз.
— Не говори, что ты нашел его подростковое дело, — прошептала она, отвечая на звонок.
— Именно об этом ты меня и просила.
Ее ноги замедлились.
— Боже мой…
— На самом деле, муж кузины моего шурина.
— Скажи мне.
— Прогул. И все.
Она замерла на вершине лестницы и понизила голос.
— Что ты подразумеваешь под «и все»?
— В регистратуре округа Гаррисон лишь одна запись на имя «Томас ДелВеччио-младший», девяносто шестой год. Его привлекали за неоднократные прогулы в школе.
— И нет других ссылок? Никаких психических отклонений? Ни…
— Ничего. Данные были оцифрованы в две тысячи пятом… и они сохранили десять лет файлов, поэтому мы сделали запрос в пределах безопасной зоны. ДелВеччио было четырнадцать в тот момент… и если бы у него были ранние прогулки в систему правосудия, то они бы нашли отражение в той записи.
— После тоже ничего не было?
— Совсем ничего.
Последовало долгое молчание. А потом она не могла не спросить, — Ни единого шанса, что мы что-то упустили?
— Если по какой-то причине он наломал дров в другой юрисдикции, тогда да. Но данные о недвижимом имуществе говорят, что его мать владела домом в том городе в течение двадцати лет, и я знаю, что резюме Века проверяли… к тому же, он закончил Высшую школу округа Гаррисон в двухтысячном. Поэтому, думаю, можно с уверенностью предположить, что он оставался в тех краях.
Рэйли ухватилась рукой за голову, когда помутился рассудок.
— Его подставили.
— Очень похоже на то.
— Будь все проклято.
Сейчас она пришла в движение, несясь по лестнице, ее каблуки громко цокали по мрамору.
— Еще кое-что, — сказал де ла Круз. — Пока я ждал ответного звонка, я перешел по ссылке, которую ты послала мне.
— Ты видел Бэйлса?
— Да, думаю, это он. Где ты?
— Только ухожу из участка. Собираюсь к Веку прямо сейчас.
Пройдя мимо уборщиков, она посмотрела на свои следы на влажном мраморе и потом бросилась к заднему коридору.
— Есть одна проблема, — сказал де ла Круз. — Мы не можем использовать его досье в качестве доказательства. Мы вообще не должны были видеть эту информацию.
Он толкнула ручку черного выхода и вылетела в ночь.
— У меня есть фотографии Бэйлса с Фэйсбука… я сделала скриншоты на случай, если кто-то удалит видео, или я обнаружу союзников, которых он использовал. Думаю, мы имеем достаточно, чтобы заставить Фэйсбук выдать нам данные аккаунта и интернет-провайдера. Мы сможем привязать его таким образом.
— Мало доказать, что он фанат ДелВеччио-старшего.
— Это начало.
— Согласен, но должно быть что-то большее. И прежде чем ты спросишь, да, я позвоню сержанту… только, если ты сама не хочешь сделать это?
