— И как же ты справился с этим? — напряженно спросила Шанна.
— Я научился подпитывать ее волю своей собственной, — похвастался Шон. — После этого она сразу становилась бодрее. В общем, это было ей на пользу.
Будто чья-то ледяная рука скрутила Шанне внутренности.
— Ты хочешь сказать, что пользовался своими способностями, чтобы проникнуть в сознание мамы?!
Двое на переднем сиденье молча переглянулись.
Шон раздраженно взглянул на дочь.
— В твоих устах все это звучит так, словно я изверг какой-то! А я всего лишь помогал твоей матери сохранять душевное равновесие… чувствовать себя счастливой. Если бы не это, ее нервы вряд ли бы выдержали. И чем бы это кончилось? Депрессией или вообще сумасшедшим домом.
Шанна скрипнула зубами.
— То есть ты делал все это ради ее же блага?
— Совершенно верно. И ради вашего, кстати тоже. Когда дома царят мир и покой, ничто не отвлекает от работы, — самодовольно добавил он.
Внезапно в груди Шанны шевельнулась злость.
— Выходит, ты манипулировал всеми нами?!
— Успокойся! — сердито прикрикнул Шон. — Ты уже не маленькая, чтобы устраивать истерики из-за подобной чепухи!
Шанна не верила собственным ушам. Господи… как же она все эти годы скучала по своей семье. Шанна вспомнила своих близких… счастливое детство в кругу семьи. Получается, все это ложь? Красивая сказка, которую отец просто вложил в ее сознание?!
И вдруг она ощутила дуновение теплого воздуха. Словно чья-то рука мягко легла ей на лоб. Кожу под волосами стало покалывать. И почти сразу же появилось неприятное ощущение, будто кто-то осторожно, ощупью, пытается проникнуть в ее сознание. Шанна, зажмурившись, мысленно оттолкнула назойливую руку.
— Моя дочь, — с гордостью в голосе пробормотал Шон.
Шанна посмотрела отцу в глаза. Ощущение чьего-то навязчивого присутствия тут же исчезло.
— Так это был ты?! — поразилась она.
Шон Уилан пожал плечами.
— Я просто хотел проверить, насколько сильна твоя защита. Впрочем, ты всегда обладала высокой степенью сопротивляемости. И чем чаще ты пыталась помешать моим попыткам, тем становилась сильнее.
У Шанны сжалось сердце.
— И поэтому ты отослал меня? Ты отправил меня в интернат только потому, что не смог манипулировать мной?!
— Эй! — Шон Уилан, нахмурившись, ткнул в нее пальцем. — Между прочим, твоя учеба обошлась мне в кругленькую сумму! Ты получила самое лучшее образование, какое только было возможно, — твои брат и сестра о таком могут только мечтать! И ты еще жалуешься?!
Глаза Шанны наполнились слезами.
— Если бы ты знал, как я по вас скучала!
Отец покровительственно похлопал ее по руке.
— Мы тоже по тебе скучали, девочка. Я ведь всегда гордился тобой, Шанна. И был уверен, что когда-нибудь ты превзойдешь меня.
Шанна отдернула руку. Господи! Знала ли она их когда-нибудь по-настоящему — мать, брата, сестру? Какие они на самом деле? Живые люди со своими достоинствами и недостатками — или роботы, послушные воле отца? Как она страдала все эти годы, чувствуя себя собакой, выброшенной из дома на улицу. И только сейчас до нее дошло, как ей повезло. Свобода! У нее была возможность вырасти свободной, самой решать, что хорошо, а что плохо.
И сейчас она точно знала: то, чем занимается ее отец, — плохо, безнравственно. Идея уничтожить вампиров как расу, стереть их с лица земли сродни нацизму. Это преступление.
Шанна отвернулась к окну. Что делать? Нужно как-то ему помешать… но как?
— Объясни мне одну вещь, — попросил отец. — Почему Драганешти не спит днем?
— Он гениальный ученый. Не так давно он создал формулу лекарства, позволяющего вампиру сохранять активность днем. Теперь, рискуя жизнью он проверяет это средство на себе. И все ради того, чтобы спасти друга.
— Он просто внушил тебе всю эту чушь! — фыркнул Шон. — Поверь мне, девочка, как только он проголодается, то мигом забудет о благородстве. И ты в его глазах станешь просто очередным блюдом — может, более лакомым, чем другие, но и только.
Шанна стиснула зубы.
— Роман создал искусственную кровь! Благодаря, ему удалось спасти миллионы человеческих жизней!
— Чушь! Мерзавец изобрел эту пакость исключительно для того, чтобы он и ему подобные не голодали!
Шанна, резко обернувшись, посмотрела отцу в глаза.
— Если ты так хорошо его знаешь, то давно должен был понять, что в его душе нет ни капли зла! Но ведь ты даже не пытался разобраться, что он за человек. Для тебя все вампиры на одно лицо!
Шон нахмурился.
— Ты забываешь одну очень важную вещь, Шанна, — сурово одернул он дочь. — Вампиры нелюди. Мы для них всего лишь пища… кормовая база, так сказать.
— Нет, это ты не понимаешь! — горячо возразила Шанна. — Они — люди! Роман и его единомышленники больше не охотятся на людей. Они делают все, чтобы их защитить! Угрозу для человечества представляют только такие, как Петровский и его мятежники, которые по-прежнему пьют человеческую кровь!
Шон покачал головой.
— Синтетическая кровь появилась совсем недавно. До того как изобрести ее, твой дружок Драганешти был обычным кровососом, как и другие вампиры. Все они чудовища, Шанна! А ты пытаешься доказать мне, что они святые.
Шанна тяжело вздохнула. Можно было только удивляться упрямству отца, с тупым упорством нежелающего видеть очевидные вещи.
— Есть два вида вампиров, — попыталась объяснить она. — Современные — те, кто перешел на синтетическую кровь, и мятежники.
— И мы перебьем и тех и других, — подхватил отец.
— Прошу прощения, сэр, но, кое в чем, она права, — вдруг вмешался сидевший за рулем Остин. Машина резко свернула за угол. — Вспомните, я ведь прослушивал все телефонные разговоры Петровского. Он люто ненавидит Романа Драганешти. И действительно — ходят разговоры о двух противоборствующих группировках.
— Война между вампирами? — Хмыкнул молчавший до сих пор Гарретт. — Круто! Вот бы посмотреть!
Шон повернулся к дочери.
— Эти взрывы в «Роматек»… Кто за ними стоит?
— Петровский и его мятежники. Они пытались уничтожить запасы синтетической крови, чтобы заставить вампиров вновь начать охоту на людей.
Шон кивнул.
— Что тебе еще об этом известно?
— Роман и его последователи категорически противного, чтобы питаться человеческой кровью. Они готовы сражаться насмерть — только ради того, чтобы защитить нас.
Шон прищурился.
— Как-то с трудом верится, — недоверчиво хмыкнул он.
— Эй, да пусть воюют! — буркнул Гарретт. — Может, поубивают друг друга! Нам же меньше работы.
