пошло, - ляпнула я.
– Ты права, но судьба распорядилась иначе. Видела бы ты тогда свои глаза, свои растрепанные волосы, что горели как солнце, - он не отрывал взгляда от моих глаз, а я не знала куда их деть.
– Бертон, зачем ты пришел? – я нашла в себе силы для того, чтобы прямо задать ему этот вопрос.
– Я пришел потому что скучаю, потому что не видел никого интереснее и смешнее тебя, но в то же время, мне кажется, что я не знаю никого умнее и взрослее тебя, - он наклонился вперед, и взял мою ладонь в свою.
– Между прочим, я замужняя женщина, - важно заявила я.
– Да, и твой муж сам отправил меня узнать – все ли у тебя хорошо, - сказал он, и засмеялся. – Он знал, что я хочу это сделать, Рузи.
– Проверить меня?
– Не только. Элиот очень умный человек, и доказал это не раз. Думаю, нам нужно побольше узнать друг о друге…
– Ну, моего мужа ты знаешь, мой дом ты видел, - я обвела глазами стены и потолок кухни. Ты знаком с моей матушкой, и знаешь, что я враг всей церкви, - улыбнулась я.
– Одного я не знаю – как ты сама смогла так поменять свою жизнь? – вдруг спросил он совершенно серьезно.
Мы долго молча смотрели друг на друга. Я брала в руки кружку, и пила остывший уже чай, но не находила что ему ответить.
– Бертон, вязать я умела всегда, а то, что жить нужно честно и с любовью – научил меня мой отец. Если сложить эти два простых умения и знания, то и получится, - я посмотрела на него внимательно, надеясь на то, что он поймет глубокий смысл моих слов.
– Хорошо, ты права, мне просто придется верить в то, что молодая девушка все проблемы может решить сама…
– Если очень захочет, Бертон…
– Ты должна разойтись с моим дядей, Рузи, - вдруг перебил он меня и взял в ладони вторую мою ладошку. – Должна разойтись, чтобы стать моей женой.
– Должна? – мое сердце пело, пело как тогда, с Игорем – я получила желаемое, но потом, потом я дорого заплатила. – Бертон, я должна выйти замуж только по любви. Моя семья, мой брак, и дети… Дети, Бертон. Все должно быть связано только с любовью.
– И ты думаешь, что не сможешь полюбить меня, не сможешь получить полноценную семью и детей?
– Я не знаю, полюбишь ли ты меня, Бертон. Сейчас это просьба Элиота, не больше. Думаю, он переживает за то, как я останусь одна, вот и пытается нас свести, - ответила я, стараясь перевести все в шутку.
– В твоем доме есть еда? – вдруг спросил он и привстал, словно собирался ее искать.
– Думаю, да. Во дворике есть небольшой короб, в котором хранится свежее и вяленое мясо, есть хлеб, сыр, есть яйца и овощи. Ты голоден?- я осмотрелась. На тарелке лежал сыр и вареное яйцо – все, что осталось от моего позднего завтрака. Готовить что-то серьезное для себя одной я не собиралась.
– Как волк, Рузи, потому что я шел к тебе с самого утра, - ответил он, скинул плед, и отправился к задней двери, что вела во двор. Я бросилась за ним, потому что в носках сейчас выйти во двор нельзя, а чуни, похожие на валенки, которые я сшила из войлока, налезут только на мои ноги.
Я принесла мясо, и Бертон принялся его разделывать. Сам снял с крюка сковороду, осмотрелся, и я подала ему крынку с топленым деревенским маслом, которое он добавил к мясу в сковороде, пошерудил дрова в печи под плитой, и на сковороде зашкворчало. Лук я почистила сама, но резать его крупно он решил сам.
Я подвинула на огонь чайник, и уселась в кресло, где до этого сидел он – так мне было лучше видно его спину.
Пообедав, Бертон убедил меня, что на улице просто сказка, а улицы до площади почищены, и хоть тропки не очень широкие, но погулять, скорее всего, получится.
Я доедала мясо, а он смотрел на меня как кот.
– Никогда не видел девушек, что едят мясо руками, - заявил он, когда я закончила последний – особенно большой кусок.
– Руками вкуснее, а еще, заметь, мы обедаем прямо в кухне, а значит, можно. Я много чего дома делаю не так, как все, Бертон. Если ты после этого куска мяса не передумал на мне жениться, у тебя еще есть шансы, - улыбнулась я, вытерла руки о салфетку, и взяла большую кружку с чаем, в который мы на этот раз добавили-таки ликера.
Почти до вечера мы просидели в кухне, разговаривая. Он рассказывал о своем детстве, о том, что знал, что ему не быть королем, но его, в отличие от Рональда, это только радовало.
Потом он перешел к разговору, который был мне особо интересен. Оказалось, что Рональд все же поднял вопрос приютов, и дело сдвинулось – Оливию с Флорой пригласили к королю, чтобы передать им управление приютами. Сейчас они должны найти нужное количество персонала, и постараться занять как можно больше людей из провала.
– Бертон, это же большая радость! – чуть не подскочила я в порыве, и не обняла его. Видимо он заметил, как я себя остановила и улыбнулся.
– Это радует тебя больше, чем то, что я позвал тебя замуж?
– Ну, вопрос замужества меня пока вообще не должен касаться, поскольку я замужем, Бертон.
– Я могу пообещать тебе, Рузи, что ты будешь заниматься фабрикой, приютами, чем угодно, только не говори пока нет. Я постараюсь сделать тебя счастливой… А теперь, позволь мне обуться. Я жду тебя внизу. Мы идем гулять. Снег перестал валить стеной, и мы должны этим воспользоваться. Думаю, коляски сейчас начнут ездить, иначе, мне придется ночевать на улице, - пошутил он, а мне было совсем не до шуток.
Мы прошлись до площади, где дети и взрослые устроили снежные бои. Масляные фонари горели тускло, но небо стало чистым и луна освещала землю как могла. Если бы сделать гирлянды, это место могло стать волшебным.
Бертон вспоминал о том замке, который мы слепили для них, и пожалел, что снежная буря не закрыла нас в поместье Элиота. Там сейчас можно было лепить
