— Когда я могу получить свою премию? — заискивающим тоном спросил меня адвокат, подергав за рукав платья.
Глава 57
— Что за крики?
Я заглянула к детям в прекрасном расположении духа, предварительно вежливо постучавшись. Но в общей детской меня встретила родная и уютная катастрофа.
— Да там… — Ксандр неуверенно замялся, загораживая проход.
Из-за спины ботаника слышались продолжительные подвывания и звуки нещадной борьбы уныния с дворянскими манерами.
— Влада руки на себя наложила! — энергично оттолкнув брата, Зик вприпрыжку добрался до меня. — Но мы ее книгой по этикету стукнули, и она быстро убрала локти со стола.
От моего недоуменного взгляда старший брат вымученно покраснел.
— Неотлаженный алгоритм, сбрасывает до заводских настроек при повторном нажатии. Разберемся, Ваше величество.
— Только оригинальную прошивку не повредите, — тепло улыбнулась я сорванцам и потрепала обоих по макушке.
— А вы к нам надолго? — с надеждой уточнили Редмонды, уставшие от незнакомой и помпезной обстановки.
— Пока не обнаружат, — моё величество торопливо захлопнуло дверь.
Третий день подряд Авроре Макмиллан не давали проходу. Каждый живущий или гостивший в замке аристократ считал своим долгом лично пощупать историческое событие — живую иномирянку в местном теле. Тем забавнее, что звали меня по-прежнему «госпожой Макмиллан», напрочь отвергая настоящее имя. Аврора, и всё тут. Барышня-подселенка произвела фурор наподобие редкой цирковой зверушки — с утра до вечера меня ловили в коридорах и залах, задавая сакраментальный вопрос: «Какая она, эта иномирянка?».
То, что я и есть иномирянка, у людей не укладывалось в головах.
— Кажется, они считают, что леди Аврора обзавелась домашним питомцем из другого мира, а не пропала в неизвестном измерении, — злился Густав, чуть отстранившись от меня после суда.
Нет, извинения и благодарность секретарь принял благосклонно, но всё равно слегка охладел. Наверное, и правда восхищался настоящей Авророй, пока она царствовала. Мне оставалось только принять, что для губернского секретаря я никогда не стану столь же ценна, как подлинная версия королевы. Но были и те, кто моему появлению искренне обрадовался.
— Где ж ты раньше была, барышня? — со слезами на глазах воззвала леди Конкордия, получив от меня в ответном презенте чесночные сухарики к её любимому пенному.
Широкоплечая и упитанная, аки боевой дирижабль, младшая бухгалтерша радушно знакомилась заново, нимало не смутившись новой личности в старом теле. Пришлось уважить даму и честно одолеть две пинты темного нефильтрованного, заедая его копченой скумбрией. Зато стресс от признания как рукой сняло!
«Замужем? Нет? За это и выпьем», — философствовала леди, а я скромно поддакивала. Потому с самого дня суда оказалась опасно никому не нужна.
Никто не знал, что со мной делать. Королевские маги проводили сложные расчеты, пытаясь отследить магический путь настоящей леди Макмиллан. Моё предложение просто провести ритуал еще раз сходу отвергли: нет ни малейшей гарантии, что повтор ошибки королевы поменяет нас местами, а не распылит обеих на атомы. Подспудно я была с ними солидарна, а потому успокоилась и доверила работу профессионалам. К магам подключились даже звездочеты и астрологи, всерьез намереваясь найти мою галактику и таки описать первый в истории Парелики прецедент попаданства.
Или не первый? Ответа не было.
Его величество тоже потерял всякий интерес, еще раз тет-а-тет расспросив меня под артефактом истины. По окончании допроса, король Стефан заледенел подобно настоящему правителю и пригласил меня быть гостьей в его дворце. Отказываться я и не думала. Пожалуй, даже его главный целитель и товарищ проявил ко мне больше интереса. Пьер то и дело заглядывал, снимая неведомые показания и упрашивая меня сдать какой-нибудь магический анализ «для истории», взамен награждая гематогенками.
— Леди Макмиллан, вы тут? — в детскую заглянула горничная, поставив передо мной коробку с ромашками. — Лорд Браун просил доставить для вас.
Граф тоже появлялся на пороге моих покоев лишь по вечерам. Днями бегал по канцелярии, как голодный волк, утрясая личные дела. Я старалась его не отвлекать: медведь впервые за пять лет выбрался к людям, пусть облагораживается, но неизменно грустила и даже скучала. А уж как скучало озорное девичье либидо… Но с той самой ночи максимум, что позволял себе егерь — это целовать мне руку при встрече и не захлестывать ужасающей тоской, сквозящей в каждом взгляде.
Единственной отдушиной оставались дети.
— А кто тут самая сладкая булочка? — подхватив на руки непоседу, моё величество закружилось на месте.
— Я! — счастливо засмеялась Элли, обнимая меня тонкими ручками. — Я твоя булочка!
— Разбалуете, госпожа, — укоризненно покачал головой Крис. — Она у нас очень падкая на доброту.
— Учить меня вздумал? — я привычно выгнула бровь.
— Нет, Вашвеличства, — отрапортовал пацан, вытянувшись по струнке. — Простите, забылся.
— То-то же.
Дети приняли новость тяжелее всех. Им почему-то показалось, что неизвестная Любовь Васильевна заняла королевское тело не с самого начала, а несколько дней назад. С чего так решили? Понятия не имею. Но стоило мне прийти к ним ближайшим вечером, как со мной заново кинулись знакомиться мои же воспитанники. «Зикфрид», — серьезно представился младший Редмонд. «Был правой рукой вашей предшественницы».
— Да ну? — усмехнулась я. — Правда?
— Конечно, правда, — горячо заверил он. — А ещё наш куратор обещала мне ссудить стартовый капитал под залог Ксандра.
— Чего? — обалдел ботаник.
— И процент от изобретений как менеджеру этого гениального тугодума, — добавил наглец, гордо подбоченившись.
Пришлось просить у горничных инвентарь и доходчиво объяснять, что эксплуататорша тётя Люба была с ними всегда. Вымыв вручную больше ста квадратных метров, дети взвыли и попросили пощады, обещая любить и почитать меня как единственно верную версию своего куратора. А мирно пившие чай гувернантки восхитились метóдой иномирного воспитания. Я решила пока не сообщать ученикам, что в скором времени попрощаюсь навсегда, но шалопаи и сами обо всем догадались, а потому тосковали молча.
В катхемский замок мы звонили каждый день: собирались кучкой у магофона и болтали с нашими без устали. «Здесь скукотища», — без зазрения совести врал Зик, щелкая засахаренные орешки. «Ничего интересного не происходит». Дружно посовещавшись, дети проявили недюжинную сознательность и самостоятельно доползли до мысли никому не рассказывать о «новом-старом» кураторе, как и о моем скором уходе. Отчасти потому, что сами до конца не осознали. А еще потому, что не знали, как преподнести эту новость друзьям.
— Зря вы со мной напросились, — щелкала я по носу Владу. — Сейчас бы пребывали в счастливом неведении.
— Не зря, — горячился Ксандр. Его подмена королевы ни капли не волновала. — Мне местные подмастерья чуть уши не оборвали за наши затычки. Говорят, хвастунам да врунишкам без ухов ходить надо! Зверье! Завтра всем им нос утру, только схему допаяю. Станете пилотным испытателем, Ваше величество?
— А сам? Боишься?
— Ну, — смутился изобретатель. — Ничуть. Просто ваша идея, нечестно все лавры себе забирать.
— Тогда предлагаю дождаться агентов из патентного бюро, им назначено на завтра. Заодно оформим наши «затычки» в соавторстве со справедливой дележкой гонорара.
«Сто к нулю» — вот как распределится будущий процент с продаж между вдохновителем и исполнителем, только Ксандр об этом еще не догадывается. Ни мне, ни тем более Авроре деньги не нужны: я не смогу забрать их с собой на Землю, а ей в могиле астры без надобности. Вернувшуюся королеву всенепременно казнят, этого не изменить. Поэтому я старалась поменьше смотреться в зеркало — жутко осознавать, что эта, еще пока моя, голова полетит с плеч.
— Госпожа Макмиллан, я вас повсюду ищу, — в детскую без стука ввалился королевский целитель.
