Вдовец
Агата Лав
ПРОЛОГ
Я кричала?
Странно, я не помню… Хотя в ушах стоит звон, как после удушливой истерики. Или это давление? Или еще какой фокус организма в панике. Я же в панике? Я должна быть в панике!
Я в багажнике чужой машины, и у меня связаны руки… Кажется, связаны, я только очнулась и пока не разобралась. И тело едва слушается меня, будто сигнал мозга где-то застревает и не пробивается дальше. Посыл — осечка, посыл — осечка… Более-менее осознанно я могу дышать и различать приглушенное гудение автопотока, что подсказывает, что мы едем по трассе.
Сколько уже?
И сколько я провалялась без сознания?
Было без пятнадцати одиннадцать, а сейчас… сейчас… Часы! Черт, они наручные, а мои руки за спиной, я все-таки связана, вернее склеена, широкие полосы скотча четко ощущаются на запястьях и на лице. И вот это настоящее скотство, скотч зацепил волосы и каждое движение головой отдается резкой болью.
А двигаюсь я помимо воли, ведь машина поворачивает и подскакивает на неровностях дороги. Меня никак не отпускает… Он что-то вколол мне, я помню жжение над правым локтем, а потом вдруг навалилась невозможная усталость и я начала оседать вниз.
В его крепкие руки, он так ловко подхватил меня и упаковал в багажник внедорожника. Да, это был внедорожник, черный крузак с серебряными массивными деталями, их начищенный блеск ослепил меня и заставил прикрыть глаза. И я отключилась, так быстро, так… Я даже не успела посмотреть на номера машины, ничего не успела, лишь вывела тихим голосом «отпусти».
Он не отпустил.
Ему удалась банальная схема: поздний вечер, круглосуточный магазин и полупустая парковка. "Девушка, вам помочь?" Проклятые пакеты стали отличным предлогом. Пока я придумывала ответ, он протянул ладони и ухватился за ручки, и щедро ласково улыбнулся. Уличный фонарь бил ему в правый бок, и я разглядела лишь мешанину из теней вместо лица, но отметила, что он высокий и худощавый. И он уже двигался, пятясь спиной и ухватившись за мои пакеты. Идиотская глупость, я сдалась и отпустила, позволив проводить меня до машины.
А там мой Акцент хамским маневром зажал тот самый внедорожник. Я начала возмущаться, не догадываясь, что его владелец стоит рядом и сострадательно хмурится, а потом шагнула вперед, оставив незнакомого мужчину за спиной.
Второго шанса он ждать не стал. Он схватил меня и затолкал в свою машину.
Глава 1
— Ты очнулась?
Первые его слова после того, как он открывает дверцу багажника. А я мучительно не могу решить, что делать, шевелиться ли вообще?
— Я помогу тебе выбраться, — добавляет мужчина и по шорохам я понимаю, что он уже стоит вплотную. — Я вижу, что ты очнулась.
Вот и прикосновение, длинные цепкие пальцы обхватывают плечи и тянут назад. Я не сопротивляюсь и даже помогаю, все тело ноет от долгой поездки в критичной позе, и мне нужно распрямиться, вытянув ноги. И потом так чужие пальцы не впиваются в кожу. Ему не приходится прилагать усилия, и его прикосновения становятся невесомыми. Это как немой торг, я вдруг признаюсь себе, что согласна платить послушанием, лишь бы увеличить дистанцию между нами.
— Тут яркий свет…
Его предупреждение не поспевает за мной, я зажмуриваюсь, пытаясь спрятаться от ослепляющей волны света. После темного багажника глаза всё воспринимают за мощный прожектор. И вслед за зрением теряется равновесие, я наваливаюсь на дверцу багажника и едва не соскальзываю на землю. Но мужчина подхватывает меня.
И больше не отпускает, решив донести меня. Он забирает все жалкие миллиметры назад, и я оказываюсь в его руках, в чертовых тисках… Нет, господи, нет. Он теперь везде, вокруг меня, чужой запах, тепло, я чувствую, как вбираю его, как оно прилипает к одежде и подбирается к самой коже. Как становится душно и нестерпимо противно, а сверху кругами расходится его влажное горячее дыхание.
Не могу найти хоть немного сил, хоть крупицу, чтобы отодвинуться в сторону, чтобы не дышать чужим воздухом и не напитываться его присутствием. Как жадная пористая губка. Я чувствую его, через два слоя плотной одежды, словно ее нет, ничего нет… мне нечем защититься.
И нечем дышать.
— Саша!
Его возглас отдается эхом и заставляет резко распахнуть глаза. Я понимаю, что случилась перемотка, она забрала меня из одного места и бросила в другое. Но оставила его рядом. Мужчина стоит надо мной, склонившись и внимательно изучая мое лицо. Что там? Что не так? Он словно недоволен или озадачен… Да, сейчас он кажется таким сосредоточенным и холодным, что в нем едва можно заподозрить жизнь. Только в больших глазах тлеет огонек, и смотрит мужчина так остро и глубоко, что мне становится не по себе. Я инстинктивно отодвигают назад и понимаю, что сижу на деревянном стуле, спинка которого толстыми прутьями впивается в спину.
— Думаю, я не угадал с дозировкой, — спокойно произносит незнакомец, отмечая мое движение и отступая на шаг.
Мне сразу становится легче.
— Ты тяжелее, чем выглядишь. Поэтому.
— Что?
Я могу говорить, мои мысли, наконец, получают звук. Да, он снял скотч, и с рук тоже, я больше не скована… Но силы он мне не вернул, я по-прежнему в густой дымке усталости.
— Голова кружится? — мужчина бросает вопрос и замирает.
Запоздалая мысль подсказывает, что я впервые отчетливо вижу его лицо. Большая комната мягко, но достаточно освещена, и я могу запомнить каждую черточку. Голубые глаза и темные волосы с взлохмаченной, сбитой наверх челкой, которая давно отросла, поэтому мужчина то и дело спасается резковатым жестом, откидывая густые волосы назад. Он делает это машинально, красивым и четким движением кисти. И он весь такой. Словно выверен и вычерчен, ни одной лишней детали или краски, на грани откровенной скупости.
И он несет спокойствие. Теперь, когда он стоит передо мной, не прячась в вечернем сумраке, меня окончательно отпускает недавняя истерика. Или, быть может, дело в тех самых дозировках, его лекарство вновь действует. Я не знаю, и, кажется, путаюсь в ощущениях, но мне нравится смотреть на его одежду, палитра которой зажата между серым и голубым. Хлопковая рубашка без воротника, заправленная в пижонские зауженные брюки, и строгое классическое пальто, которое следовало снять еще полмесяца назад, чтобы попасть в сезон.
Дорогое пальто…
Он богат, я теперь четко это вижу. Люксовая, пусть и измятая, одежда, что красуется не лейблами, а четкими линиями по фигуре и мягкой тканью, кричит о достатке, как и его здоровая кожа, осанка, уверенный взгляд… И здесь же прячется разгадка его лица, одновременно отталкивающего и притягательного. Не лучшие природные данные проигрывают силе, что идет из его глаз. Его невозможно не запомнить, оно врезается намертво и остается с тобой.
Намертво.
Волна страха все же накрывает, и я опускаю взгляд, хотя понимаю, что поздно. Он не прячет лица, ему плевать, что я вижу и запоминаю, что я могу кому-нибудь рассказать. Смогу же? Или он уверен, что нет?
— Вы знаете мое имя, — начинаю неуверенно, пытаясь справиться с голосом. — Откуда?
* * *
Я коротко смотрю в его сторону и замечаю, что его взгляд направлен поверх моего плеча. Он избегает смотреть мне в лицо, будто ему достаточно лишь контура. Просто знать, где я нахожусь и всё.
— Да, нам нужно поговорить, — он тяжело выдыхает и вдруг отворачивается.
Пауза затягивается, и мне становится дурно от созерцания его спины. Что-то происходит, я чувствую, что что-то происходит, он обдумывает и колеблется…
Решает.
Мне нужно успокоиться и придумать, что делать.
Что вообще можно сделать?
— Как вас зовут? — падаю голос, которого сама пугаюсь.
