Посвящается моей семье, которая постоянно меня поддерживает. И, несмотря на то что я так много времени провожу за письменным столом, никто из моих домашних ни разу не выказал ни малейшего недовольства. Ведь для того, чтобы создать девять книжек за год, естественно, требуется грандиозная самоотдача. И мои родные всегда относились к моей работе с пониманием и любовью.
Спасибо вам за то, что помогли мне реализовать мою мечту и подстроились под мой образ жизни. Нет слов, чтобы выразить, что все это для меня значит. Вы даете мне новые силы.
Я люблю вас.
Я очень признательна Аннетт Макклив (www.AnnetteMcCleave.com), доброжелательная критика которой помогла мне сосредоточиться и понять, с чего следует начать эту книгу.
Крепко обнимаю потрясающих авторов и моих дорогих друзей Рини Льюк, Сашу Уайт и Джордана Саммерса. Вы всегда оставались со мной на связи, терпеливо выслушивали мое нытье, сочувственно поддакивали, а если требовалось, направляли меня в нужную сторону своевременным виртуальным пинком под з@д.
Не могу не поблагодарить мою сестру Сэмару Дэй за терпение, проявленное ею по отношению ко мне вообще и в связи с моей нелюбовью к телефонным разговорам в частности.
Сэма, ты один из драгоценнейших огоньков, освещающих мою жизнь. Я любила тебя всем сердцем с самого дня твоего рождения, а когда ты выросла и превратилась в заслуживающую уважения и восхищения женщину, любовь моя лишь усилилась. Ты мое благословение, за которое я каждый день неустанно благодарю судьбу.
Ближайшего часового Коннор Брюс снял с помощью метко выпущенного из духового ружья дротика со снотворным.
На это ушло меньше времени, чем потребовалось на то, чтобы транквилизатор оказал действие. Часовой успел вырвать дротик из шеи и выхватить меч, но тут глаза его закатились, и он, обмякнув, осел на пол кучкой красных одеяний.
— Прости, приятель, — пробормотал Коннор, склонившись над бесчувственным телом, чтобы забрать коммуникатор и меч. Когда часовой очухается, у него сохранится лишь смутное ощущение того, что его сморил сон, быть может — просто от скуки.
Выпрямившись, Коннор издал негромкую птичью трель, известив лейтенанта Филипа Уэджера, что он со своей задачей справился. Ответный свист сообщил ему, что и другие воины, охранявшие храм, нейтрализованы, а спустя мгновение к Коннору присоединились его люди, примерно около дюжины. Все они были одеты для битвы — в темно-серые, плотно облегающие туники без рукавов и удобные, не стесняющие движений штаны. Коннор носил одежду того же покроя, но черного цвета, что указывало на ранг капитана Избранных Воителей.
— То, что вы увидите внутри, может поразить вас, — предупредил Коннор, со свистом выхватывая клинок из висевших на спине ножен. — Не отвлекайтесь, сосредоточьтесь на непосредственной задаче. Нам необходимо выяснить, каким образом Старейшим удалось захватить капитана Кросса и переправить его в Сумерки из мира его Спящей.
— Есть, капитан!
Направив импульсный генератор на массивные красные тории, за которыми начинался храмовый комплекс, Уэджер временно вывел из строя видеокамеру, фиксировавшую всех входящих. Коннор смотрел на арку, испытывая смешанные чувства — ужас, смятение и гнев. Врата выглядели столь впечатляюще, что взор каждого невольно обращался к ним и к украшавшей их надписи на древнем наречии: «Берегись Ключа, что открывает Замок».
Веками Коннор, как и все Стражи, искал Спящего, который, согласно пророчеству, мог во сне вторгнуться в их мир и разрушить его. Спящего, который был способен увидеть их такими, какие они есть на самом деле, и понять, что это не просто образы, порождения сонных грез, а реальные существа, обитающие в Сумерках — континууме, в который человеческое сознание проникает во сне.
Однако Коннор уже успел познакомиться с пресловутым Ключом. И это была женщина, отнюдь не представляющая собой воплощение рока и всеобщей погибели. Худенькая блондинка, необыкновенно женственная, с большущими темными глазами. Ветеринар по профессии. К тому же сочувствия у нее было словно в бездонном колодце.
То, что говорили Старейшие, оказалось ложью. Все эти годы были потрачены напрасно. К счастью для Ключа, носившего безобидное имя Лисса Бэйтс, первым ее нашел капитан Эйдан Кросс, легендарный воитель и лучший друг Коннора. Нашел ее, полюбил и сбежал с нею в мир смертных.
Сейчас Коннор поставил перед собой цель разобраться с тайнами, которыми опутали Сумерки Старейшие, а все, что могло пролить на это свет, хранилось здесь, в храме.
— Вперед! — приказал он.
Точно рассчитав время так, чтобы их не засекли, Стражи проскочили под аркой и, разделившись на две группы, продолжили путь вдоль каменной ограды двора, лавируя между колоннами.
Легкий ветерок приносил запах цветов и диких трав с окрестных лугов. В это время дня храм был закрыт для доступа непосвященных, а сами Старейшие предавались медитации. Лучшее время для того, чтобы проникнуть внутрь и попытаться прибрать к рукам решительно все, до чего удастся дотянуться и что может содержать секретную информацию.
Первым вошел в хайдэн Коннор. Он поднял три пальца и указал рукой направо, а сам двинулся налево. Трое Избранных Воителей, повинуясь безмолвному приказу, направились в восточную часть круглого помещения.
Обе группы старались держаться в тени, четко осознавая, что при малейшей оплошности будут мгновенно засечены камерами видеонаблюдения. В центре просторного помещения находились расположенные полукругом скамьи, обращенные к обрамленному колоннадой входу, из которого только что появились воины. Скамьи поднимались амфитеатром, и их было так много, что Стражи давно уже потеряли счет, сколько именно Старейших восседает на них, держа в руках бразды правления. То было сердце их мира, центр закона и порядка, средоточие власти.
Посередине коридора, что вел в хондэн, обе группы воссоединились. Коннор помедлил. Остальные замерли, дожидаясь команды.
С западной стороны находился проход к жилым помещениям Старейших. Свернув направо, можно было попасть в уединенный открытый дворик для медитаций.
Но именно центральный коридор запросто мог сбить с толку любого непосвященного. Сам Коннор пусть всего один раз, но уже побывал здесь, а потому был подготовлен. Но не его спутники.
Коннор взглянул на воинов, молчаливо призывая их вспомнить предупреждение, которое он сделал перед тем, как они вошли в храм. Стражи ответили угрюмыми кивками, и Коннор продолжил путь.
