Мой пульс выходит из-под контроля. Я крепче сжимаю свою руку вокруг его члена, двигая кулаком вверх и вниз по его теперь полностью обнаженному члену, и Алекс шипит сквозь зубы.
— Боже, Сильвер. Осторожно. Если ты не остановишься…
Я не собираюсь останавливаться. Все мое тело все еще покалывает и онемело от моей кульминации, но мощный взрыв этого чувства утих, и теперь настала его очередь. Я хватаю его другой рукой, используя ее, чтобы потереть и сжать кончик его члена, пока ласкаю его, и Алекс издает гортанный, бессловесный, хриплый звук. Его глаза мечутся между моим лицом и узкой щелью между нашими телами; он, кажется, захвачен видом моих рук, работающих и дразнящих его, и я очень быстро понимаю, что очарование на его лице сильно возбуждает.
Он падает вперед, упираясь обеими руками в стену над моей головой, оскалив зубы и глядя вниз на то, что я делаю. Я ускоряю темп, используя большой палец, чтобы помассировать жирную бусинку предэякулята, втирая в головку его члена, в его кожу.
— Господи Иисусе, Сильвер. Боже... Я… бл**дь!
Теперь настала моя очередь зачарованно наблюдать, как из него вырываются толстые струи спермы, стекая по моим рукам и рукавам куртки. Моя рубашка все еще задрана к шее, моя грудь все еще обнажена, и я задыхаюсь, когда еще одна волна белой, горячей жидкости падает на мой голый живот.
Алекс дрожит, пока я продолжаю работать руками вверх и вниз по его длине. Я липкая, вся в его семени, но не останавливаюсь. Подняв голову, я вижу, что глаза Алекса закрыты, губы приоткрыты, голова свешивается между плеч, и он пытается отдышаться. Он подпрыгивает, шипя сквозь зубы, когда я снова провожу пальцами по кончику его слишком чувствительного члена.
— Иисус, ты пытаешься убить меня, — фыркает он. — Стоп, стой, черт возьми, я не могу этого вынести.
Я отпускаю его, чувствуя некоторую гордость за себя. Само собой разумеется, что он заставляет меня чувствовать себя потрясающе, но зная, что я могу сделать его таким сумасшедшим? Ну... это действительно чертовски приятно. Алекс открывает один глаз и стонет, смотря на меня.
— Черт, прости меня, Argento. Я тебя испачкал. Нет, нет, ничего не трогай. Стой спокойно.
Алекс отстраняется, застегивая штаны быстрыми уверенными движениями, а затем наклоняется к моим ногам, собирая снег в сложенные ладони. Я сдерживаю крик, когда он прижимает его к моему животу, используя его, чтобы очистить свою сперму. Алекс ухмыляется.
— Прости. Извини, это совсем не смешно, клянусь. — Но то, как в его глазах пляшут веселые огоньки, говорит мне, что это действительно забавно. Талая вода стекает вниз по моим джинсам, заставляя меня визжать, и Алекс хватает бандану, висящую у него в заднем кармане, используя ее, чтобы нагнать оставшуюся влагу, вытирая меня ею, затем медленно, очень медленно он поправляет мой лифчик, расправляя ткань и направляя чашечки обратно на место, прикрывая мою грудь. Затем он поправляет мою рубашку, и собирает еще больше снега, благоговейно очищая себя с моих рук, снова извиняясь, на этот раз мягко и серьезно, затем заботится о беспорядке, который он сделал с моим рукавом куртки.
Темные пряди его волос падают на лицо. Глаза Алекса мерцают из-под нависших бровей, оценивая меня сквозь свои волнистые, спутанные локоны, и мое сердце бешено колотится.
— Этого не должно было случиться, — признается он. — Но не могу оторвать от тебя рук. Понятия не имею, как, черт возьми, я должен сдерживаться.
Мои пальцы мокрые и онемевшие от снега. Я сжимаю их вокруг рук Алекса, каждая частичка меня оживает и поет даже от этого небольшого контакта между нами.
— Сдержанность сильно переоценивают, Алессандро. Да и кому она вообще нужна?
Его полные губы сжимаются вместе, сдерживая улыбку, когда он наклоняется ко мне, прижимаясь щекой к моему лбу. Я льну к нему, обвиваю руками под толстой, пахнущей затхлостью кожей его куртки, и Вселенная со всеми ее тайнами встает на свои места. Я точно не знаю, как долго будет гореть солнце. Не знаю, как работают черные дыры. Я до сих пор не знаю, есть ли жизнь на других планетах, но все это не важно, потому что здесь, в объятиях Алессандро Моретти, все так или иначе имеет смысл.
— Сильвер? Это ты?
Я вскидываю голову, пульс подскакивает при звуке моего имени. В восьми футах от меня, под уличным фонарем, стоит Мистер Саксман из круглосуточного магазина, один из школьных друзей моего отца, и держит в руках пухлый коричневый бумажный пакет. Он щурится в тень, волосы припорошены снегом, на лице беспокойство. Я впиваюсь пальцами в спину Алекса, и меня охватывает ужас, когда понимаю, насколько унизительно было бы, если бы несколько минут назад появился один из друзей моего отца. Алекс выдыхает смешок в мои волосы, отказываясь поворачивать голову.
— Ух...Здравствуйте, мистер Саксман. Как ваши дела?
Его глаза бегают вверх и вниз по спине Алекса, вероятно, пытаясь понять, за кого я цепляюсь в морозной холодной ночи, как потерянная душа. Он делает шаг вперед, но потом останавливается, словно передумывая.
— В порядке. А у тебя все в порядке? — У него резкий подозревающий голос.
— Конечно. Все просто замечательно.
Туман клубится от моего дыхания, отражаясь в желтоватом сиянии, отбрасываемом уличным фонарем. Я ничего не говорю о том, что обнимаю темноволосого парня в кожаной куртке, которого мистер Саксман, вероятно, никогда раньше не видел, а Алекс все еще не оборачивается. Он просто мурлычет мне в волосы — довольный, облегченный звук, от которого у меня чуть не кружиться голова.
— Ладно, хорошо... я не хочу тебя прерывать. Но здесь слишком холодно, чтобы слоняться без дела. Может быть, стоит подумать о том, чтобы отправиться домой?
— Да, мистер Саксман. Не волнуйтесь, мы как раз собирались уходить.
— Рад это слышать.
Он медленно идет вниз по Хай-Стрит, все еще сверля взглядом заднюю часть куртки Алекса, свежий снег, покрывающий тротуар, издает жесткие, скрипучие звуки под подошвами его ботинок.
Алекс целует меня в висок и начинает смеяться, его плечи трясутся. Я щипаю его за бок, заставив взвизгнуть.
— Придурок. Ты мог бы по крайней мере взглянуть на парня. Он был бы менее подозрителен, если бы ты улыбнулся и представился.
Алекс откидывается назад, его бровь выгибается в знак несогласия.
— Этому парню стоило только взглянуть на меня, и он бы стазу решил, что я пытаюсь ограбить тебя или что-то в этом роде, Argento. Ты это знаешь. И я это знаю. Пусть лучше гадает. Давай выпьем кофе, пока кровь не застыла у тебя в жилах.
ПОЛУЧЕНО ТЕКСТОВОЕ СООБЩЕНИЕ:
+1(564) 987 3491: ты сдохнешь, сука. Я вырежу тебе язык и трахну твой грязный, лживый рот.
Глава 4.
Сильвер
— Ну, не знаю. Возможно, в глубине души он, э-э... хороший. Я имею в виду, что он не совсем милашка, да? Полагаю, можно сказать, что в нем есть что-то... очаровательное?
Я сейчас очень щедра на комплименты, но мой отец выглядит смертельно оскорбленным. Он делает шаг назад в коридор, скрестив руки на груди, хмуро глядя поверх своих очков в роговой оправе, как у хипстера-подражателя, на предмет моего беспокойства. Маленькое, черное, мохнатое существо злобно смотрит на него, оскалив зубы и издавая низкое, враждебное рычание.
— Он просто слегка не в себе, вот и все, — оправдывается папа. — Он был заперт в клетке несколько месяцев.
— Именно. И тут напрашивается вопрос... не кажется ли тебе, что теперь, когда он свободен, он должен быть немного счастливее? А он выглядит так, будто собирается вцепиться в тебя. Не надо... Боже, не двигайся. Он сейчас набросится.
Папа удивленно косится на меня.
— А я-то думала, что вырастил бесстрашную, сильную дочь, которая ничего не боится. Он весит четырнадцать фунтов, Сил. Думаю, что смогу с ним справиться.
Я морщу нос, отчасти для того, чтобы заглушить запах, исходящий от маленького зверька, охраняющего вход в кухню, как будто от этого зависит его жизнь, но также и потому, что я не совсем уверена, что мой отец мог бы справиться с ним.
