— Подойдешь, и снимешь.
Думал, сейчас она меня пошлет, но нет. Дождалась, пока яйца схватятся, и сняла «сопли» и с моей порции, и со своей. И когда я поставил перед ней тарелку, Люба протянула мне бутерброд. Ну прямо детский сад.
Завтракали мы в тишине, затем Люба пошла будить свою сестру, а я достал игрушки Алисы, и принес их в ванную. Думал, будут мыться минут десять, но это растянулось практически на час. Жесть! Подходил к двери, прислушивался к веселым взвизгам и смеху, но поторопить их не решался. Наконец, вышли обе: раскрасневшаяся Люба с тюрбаном на голове, и малявка. Тоже с тюрбаном.
— Всегда интересно было, как вы так волосы в полотенце скручиваете. Привет, принцесса, — провел пальцем по щеке малышки, и та улыбнулась мне.
А старшая снова нахмурилась. От Любы улыбок не дождешься.
— Морщины появятся, не хмурься.
— От улыбок тоже морщины. И носогубка, — парировала она. — А насчет полотенца — отрасти волосы, и я научу тебя как их сушить после душа. Торжественно в этом клянусь. Кстати, мы твои новые зубные щетки открыли. Диан, пойдем завтракать, — Люба потянула девочку за руку, и посмотрела на меня: — Я манку ей сделаю, и какао возьму, хорошо?
— Все, что угодно.
Отправился за ними на кухню, и принялся наблюдать. Когда Люба забывает строить из себя стервозину, выглядит она мило. Над сестрой хлопочет, суетится, шутит. Всегда нравилось наблюдать за Любой, несмотря на её художества в подростковом возрасте. Вроде всегда предпочитал скромных девушек, тихих, а эта же — катастрофа, и подростком была жутким: дурные компании, хулиганство, да и сейчас не изменилась почти. Максималистка и холерик — жуткое сочетание.
Но тянет именно к ней. Давно тянет.
— Тебе сколько лет? — сел рядом с Дианой.
— Вот, — она показала пять пальцев, и еще один. — Сесть.
— Шесть. Ша, — проговорила Люба, и Диана повторила за ней.
— Скоро в школу?
— Угу, — нахмурилась Люба, а вот Диана этому обрадовалась.
— Что, Люба, с ужасом школу вспоминаешь? — не смог не поддеть её.
— Нет, мне в школе нравилось. Я дружила со всеми, и учеба легко давалась.
— Тогда чего хмуришься?
Она бросила на меня острый мрачный взгляд, и поставила перед Дианой тарелку. Бросила на манку кусочек сливочного масла, и насыпала сверху ложку сахара. Надо же, в детстве я тоже любил именно так: если манка, то с маслом и сахаром, сидеть и наблюдать как масло растворяется, а затем, когда каша чуть остынет, есть сладкую корочку из сахара.
— Ну так что? Не хочешь сестру в школу отправлять?
— Просто представляю, во сколько это обойдется.
— Образование у нас бесплатное.
— Ну да, — дернула Люба плечом, — бесплатное. А чтобы ребенка в школу собрать, нужно просто взять кредит.
— Неужели так дорого?
— Ты, товарищ майор, от жизни отстал. Это не просто дорого, это опупительно дорого. Но время еще есть.
Люба принялась делать какао, а я задумался. Да, она ребенок по характеру, и колючая как подросток, но… но сестру тянет сама. И в голове не те мысли, которые должны быть у девятнадцатилетней девочки — не парни, универ, гулянки и цвет помады, а работа и сборы ребенка в школу. Жесть какая-то.
Девчонка медленно смаковала кашу, а я залез в сеть, и нашел информацию на тему, сколько нужно денег, чтобы собрать в школу первоклашку. Ну, тысяч двадцать пять, не такие уж деньги. Хотя, если бы я жил на свою зарплату, и имел бы при этом ребенка, пришлось бы подкопить.
— Я дам деньги.
— На благотворительность отдай. Я сама заработаю.
— Не в этом клубе. Ты там больше не работаешь, кстати.
— С чего бы это?
— С того.
— Работаю, Руслан. Еще как работаю.
— Боюсь что нет. Прости. Хотя, к черту. Извиняться за это не буду.
— Я не собираюсь бросать работу, — мрачно повторила Люба.
— Тогда тебя просто уволят. Я это организую.
— Только посмей!
На самом деле — уже посмел. Телефон управляющей я достал, договорюсь с ней насчет расчета, его Любе переведут.
— Не порти мне жизнь. Платят в клубе хорошо, на эти деньги можно жить. Или ты так обиделся, что я тебе отказала? Так, да?
— Нет. Просто рано или поздно тебя какой-нибудь укурыш затащить в кабинку туалета, и отымеет. И никакого охранника рядом не будет. Эта работа не для тебя.
— Не лезь в это, — отрезала Люба.
Уже влез. Ну ничего, зато на мое предложение быстрее согласится, учиться пойдет.
— Ты кем хочешь стать-то, Люба? Есть мечта? — спросил, не особо надеясь на ответ — в личное меня пока пускать не намерены.
Зато Диана оторвалась от каши, и пролепетала:
— Люба хочет резать людей.
— Резать? — расхохотался. — Очень похоже на тебя, Котова. Я всегда это знал!
— Я бы в мед хотела поступить, и стать хирургом, вообще-то. Но учиться долго, еще ординатура… короче, не вариант.
Хирург. Хм, Люба точно сможет. По моему мнению все врачи — те еще отморозки, а хирурги и подавно. Я, при всей своей стойкости, точно не смог бы скальпелем вскрыть человека, вернее смог бы, но только если бы ненавидел этого самого человека. А Любу я могу представить в операционной — она точно сможет.
— Ну вот. Клуба, считай, уже нет. С осени пойдешь учиться, я помогу.
— Я ведь уже объяснила!
— Ты наговорила глупостей, как типичная обиженка. Я их мимо ушей пропустил. Никакой работы — учись.
— А Диану кто содержать будет? И кто с ней будет находиться, пока я на учебе, м? В школу её кто будет водить, и кто будет встречать? Или мне бросить сестру? — прошептала Люба, склонившись надо мной.
— Няня. Найму, нет проблем.
— А я не хочу, чтобы ты кого-то нанимал.
— Зато я хочу. И как я хочу, так и будет, — оскалился.
Ожидал, что Люба нахмурится. Или взбрыкнет, и пошлет меня к черту, а она вдруг улыбнулась. В глазах — теплая ирония, соблазн, полные губы так и манят… черт, успеется, отступать из-за мелких уколов я точно не стану.
— Вау, Соколовский. Ты в нагибаторы заделался? Как я хочу, так и будет, — передразнила она своим низким блюзовым голосом, от которого я балдею. — А ты не слишком ли много на себя берешь? И в учебе готов помочь, и с сестрой, и решил, что я с работы уйду. Маньячеством попахивает, дорогой.
— Скажи это еще раз, — я картинно простонал.
— Маньяк! — припечатала Люба.
— Нет. Дорогой, — усмехнулся. — Так меня и называй.
— Я слишком молода для тебя. Дорогим ты мне не станешь, дядя.
— Раньше тебя не смущало то, что я старше. Напомнить? Или думаешь, я не понял, почему ты к Тане ходила?
— Я была дурочкой. Дурочки часто влюбляются в плохих дядек. Это в прошлом, — отрезала она.
Вижу. Раньше Люба на меня по-другому смотрела, сейчас стену возвела. Пробью. Не такой уж я неотразимый, но морда смазливая и тело красивое — девки ведутся. Вот и Любу завоюю, никуда она от меня не денется, хоть и придется повоевать.
Но Люба вдруг сама обратилась ко мне:
— Знаешь, Рус, я могу согласиться на все. При условии, что ты вытащишь Лешу из колонии. Сделаешь? Тогда твоей буду. Что скажешь?
7
— А мы еще вернемся к дяде Руслану? Он добрый! И у него красиво. И ванная такая… ну такая, ну просто вот такая!
Я усмехнулась. Любовь к водным процедурам — это у нас, видимо, семейное.
— А почему дядя Руслан не похож на всех остальных? Ну Люб! Почему?
— Потому что он не пьет. Успокойся, котенок, — попыталась усадить Диану на кровать, но куда там.
Я еще вчера недоумевала, что Диана не удивилась тому, что мы ночевали в чужой квартире с, по сути, незнакомцем. Накаркала. Сегодня Ди в ударе, и буквально с ума меня сводит.
— А почему мы здесь? Дядя Руслан же предложил нам остаться у него. Или квартиру снять. Я же слышала. Почему мы здесь, Люб? — сестренка пребольно дернула меня за волосы.
— Ау. Полегче! Мы здесь потому что здесь наш дом. Пока что.
— Но дядя Руслан же предложил. Я всё-всё-всё слышала! — Диана обиженно топнула ногой, и взглянула на меня как на врага.
