– А это уже вы должны вызвать его интерес! Иначе какого черта вы вообще поженились?
Аурелия так резко наклонилась вперед, что Эммануэль подумала, будто та ее сейчас обнимет. Нет. Тогда, может, укусит? При этой мысли она рассмеялась.
Но Аурелия лишь приблизилась к ней, чтобы придать значимости своим словам:
– Я скажу, когда вы сами расскажете, по какой такой непонятной причине вы развелись с Жаном.
Эммануэль без промедления ответила:
– От любви.
Аурелия опешила. В конце концов она произнесла:
– Интересно… Но от любви к кому?
– От любви друг к другу. Не стоит подвергать риску брак, длящийся более десяти лет.
– Что же, это такой ужасный риск? – почти безразлично спросила Аурелия, которая, казалось, вновь прибегла к неприступной лаконичности, которую наблюдала Эммануэль накануне.
Женщины сидели на подушках друг напротив друга. Голые ноги Эммануэль прикрывала юбка. Она была счастлива, что Аурелия смотрит на них, и хотела, чтобы художнице захотелось к ним прикоснуться. Но сначала она страстно желала увидеть тело Аурелии, формы которого скрывал легкий комбинезон летчика. А эти формы, которые, как догадывалась Эммануэль, были очень красивы.
Они были почти одного роста. Без сомнения, одного веса. И одного возраста? Это было довольно трудно определить, ведь многие женщины практически не меняются с двадцати до тридцати лет. Были ли они похожи? Кажется, они обе опасались, что единственное их сходство – внешность…
Тем не менее Эммануэль упорно искала сходства с Аурелией. Ей хотелось спросить у своей визави: «Вам нравятся мои ноги? Или только колени? Доставляет ли вам удовольствие смотреть на них? Знаете ли вы, что ваш взгляд возбуждает мой клитор и мои соски? Я уже теку. Мне безумно хочется ласкать себя и чтобы вы видели, как я это делаю. Я хочу кончить прямо перед вами, прося лишь о том, чтобы вы продолжали смотреть на мои ноги именно таким взглядом».
Но Эммануэль решила, что Аурелия все же думала вовсе не о ее ногах, хотя продолжала смотреть на них. Она думала о браке Жана и Эммануэль, а также, без сомнения, о своей свадьбе с этим мужчиной. Хорошо было бы, чтобы она смогла понять Эммануэль: тогда бы у нее были причины ее желать. «И хотя она противится, лично я считаю, что мои ноги – лучший повод хотеть меня. Этого повода будет достаточно для нас обеих!»
Аурелия тихо спросила:
– Сколько, по-вашему, надо жить в браке?
Эммануэль не заставила ждать ответа:
– Пока помнишь, что любовь – это игра. Чтобы уметь над ней посмеяться.
Лицо Аурелии оставалось серьезным, Эммануэль продолжила:
– Зачем вместе стареть, когда уже не смешно?
Аурелия по-прежнему пыталась придать разговору персонифицированную форму:
– То есть вы с Жаном развелись от любви?
– Цель каждого брака – развод, – объяснила Эммануэль. – Некоторые иногда об этом забывают. Или предпочитают пустить все на самотек. Они следуют моде. Хотя, согласно статистике, сейчас круто скучать вместе как можно дольше. Неплохой аванс, если все равно придется расстаться, возненавидев друг друга!
Искренний тон возмущенной Эммануэль вернул Аурелию в хорошее расположение духа. Но все-таки она возразила:
– Разве брак придумали не для стабильности и уверенности в завтрашнем дне?
Эммануэль вынуждена была с этим согласиться. Но все же громко спросила:
– А разве стабильность возможна и вообще желательна, когда вселенная перевозит целые галактики на скоростных поездах? И действительно ли русская рулетка – лучшее успокоительное?
На этот раз Аурелия рассмеялась.
– Вас послушать, – сказала она, – так складывается впечатление, что вы развелись не от любви к мужу, а из-за любви к движению.
Внезапно Эммануэль разнервничалась:
– Не делайте вид, будто не понимаете меня. Если я кого-то люблю, разве я позволю ему привыкнуть к нашим отношениям? Разве бы вам понравилось, чтобы вас любили по привычке? Только потому, что с вами удобно находиться рядом? Что бы вы сказали, если бы влюбленные не захотели слушать друг друга только потому, что они наперед знают, что скажет другой? Настоящая любовь несовместима с бытовой рутиной. Любящий человек всегда найдет чем удивить свою вторую половинку.
– Чувствую, я с легкостью вас полюблю, – заметила Аурелия.
– Потому что вы хотите любить меня по частям. Часть не может стать вечностью. Страшат лишь воображаемые крайности. Мне достаточно мужчины, который скажет, что я для него – все, и я воспарю в облаках. На уроках физики мы знакомились с теорией относительности. Она распространяется и на меня, и это очень хорошо. Мне больше нравится быть относительной реальностью, чем выступать в роли химеры для неисправимых мечтателей.
* * *
Эммануэль неожиданно соскользнула со своей подушки и привалилась к подушке Аурелии.
– У меня, – она продолжила свой монолог, – одна любовь не убивает другую. Я украшаю старую любовь новыми деталями, которых ей не хватало. Я насыщаю эту любовь еще одной относительностью. Я делюсь с мужем теми моментами счастья, которые получаю от любовников. То же самое происходит, когда я развожусь. Я дарю своему старому партнеру возможность узнать перемены, произошедшие во мне благодаря моему новому мужу. Я не отдалилась от Жана, и мне трудно долго его видеть. После многих счастливых моментов, пережитых вместе, я поняла, что ничто и никогда, ни время, ни расстояние, не разделят нас. Мы можем постоянно менять место жительства, но никогда не расставаться.
Она посмотрела в глаза Аурелии.
– Я бы не говорила вам о нашей любви с Жаном, если бы не знала, что вы тоже любите друг друга, – завершила свою мысль Эммануэль. – Я рада, что вы с Жаном теперь пара, как и мы с Марком. Настанет день, и вы пригласите меня к себе. Тогда я увижу его еще более страстным, чем раньше, когда он был со мной.
– День? – удивилась Аурелия. – Как? Вы говорите о другом дне? А почему же не сегодня? Вы и так заставили меня слишком долго ждать!
Аурелия протянула Эммануэль руку, чтобы вместе с ней подняться с дивана. Ее голос казался более приветливым и непринужденным. Она поинтересовалась:
– Вы не голодны? Что скажете, если мы сделаем Жану сюрприз прямо во время обеда?
Эммануэль задумалась лишь на мгновение:
– У меня встреча с Лукасом… А, ничего! Приеду позже.
Она позвонила и быстро перенесла встречу на другое время. Потом Эммануэль расстегнула свое платье-рубашку на четыре пуговицы сверху, до груди, и четыре пуговицы снизу, до бедер, затем спросила:
– Пойдем к вам? Это далеко?
– Жан обедает в ресторане. Мы будем там через двадцать минут.
* * *
Они нашли Жана за столиком, он пил кофе.
