— Эрик не кури тут, пожалуйста!
— Ты бросила? Не куришь больше?
— Да, я бросила. Если так сильно хочется, отойди к окну, не хочу этим дышать.
Эрик берет зажигалку, пачку, открывает узкое окно, опирается о подоконник, лицом ко мне.
— Я понял. Ты не веришь в наше будущее. А как же настоящее, Эшли? — Я смотрю как дым тонкой струйкой вылетает за окно. Как и мои надежды на счастье. — Может быть научимся быть вместе? У нас не так много времени было, чтобы хотя бы попробовать.
— Я не верю в то, что люди меняются, Эрик. Ты наиграешься, и я начну тебя раздражать. А я не хочу так. Ты не изменишься, тебе никто не нужен, ты привык быть один. Я буду тебе только мешать.
— Хорошо, что ты за меня все решила. Ты не даешь даже шанса ни себе, ни мне, даже не хочешь попытаться. Уже сдалась?
— Если ты сейчас сядешь на своего инструкторского конька и начнешь учить, как нужно быть бесстрашной, то лучше не начинай. Я помню, что бесстрашные не сдаются и я не сдаюсь. Я просто знаю, что ничего из этого не получится. Ты ушел с базы, когда все думали, что ты поведешь всех за собой, ты приходил потом, я знаю, что приходил, но опять убежал. И опять ничего не сказал. Милая, догадайся сама! И вот теперь ты появляешься и зовешь меня с собой. А я не знаю, чего мне ждать! Так что просто уходи, Эрик. Просто дай мне время подумать.
— А что же, тогда, вот это все, что сейчас тут было? Последний секс на прощание? Чтобы расставаться не так печально было?
— Я соскучилась, я очень по тебе скучала… — Может, не надо было ему этого говорить? Вот всегда я так, сначала скажу, потом жалею.
— А сейчас что? Перестала скучать? — Не могу видеть эту, такую знакомую, ухмылку, полную презрения, прищуренный взгляд холодных льдинок, после того, как я чувствовала его нежность, тонула в расплавленном серебре. Хочется скулить, хныкать, рыдать так, чтобы плечи тряслись. Хочется плюнуть на все и бросится к нему на шею, уткнуться в грудь, раствориться в нем, очутиться в кольце любимых рук. Ну почему так все...... — Теперь я не нужен больше, свою миссию выполнил? Трахаться, значит, тебе со мной нравится, а все остальное, значит, не устраивает?
Ну конечно, где бы что не говорили, Эрик все сведет на трах. Я же говорю, не меняется… Черт, ну почему так обидно, так, что кричать хочется!
— Я и не думала с тобой трахаться сейчас!!! Ты сам ко мне полез! Сначала одну дверь выломал, потом другую…
— О, бл*дь, значит, я еще к тебе и полез! Скажи еще, что я тебя изнасиловал! Как заеб*ли меня эти твои игры, Эшли!!! То люблю, то ненавижу!!! Ты, хоть, сама можешь определиться, наконец, чего тебе надо?
— Мне надо подумать, обо всем что случилось…
— О чем тут можно думать? Ты или доверяешь мне, или нет!!! Ты, ведь, никогда мне не верила, да? Вытаскивала из Искренности, а сама думала, что помогаешь предателю? На маяке от меня нос воротила из-за чего? Из-за того, что я с девкой пришел! Посмотрела видео и сразу поверила всему? – Ах, ну конечно, я же еще и виновата, ну, бл*дь, просто ох*енно! — А как дело дошло до постели, можно, значит, и забыть на минутку какой я урод? Тебе только это от меня нужно, так?
Ох, ну и самомнение! Такой замечательный, что сам себе завидую! Голос его набирает децибелы. Сигарета в его пальцах слегка подрагивает, он злится, очень злится. Желваки так и рвут скулы, глаза стали совсем холодные, нет прежнего тепла и нежности. Я так и знала, уже ничего не поправить… С каждым нашим словом от меня отваливается кусок за куском, скоро не останется ничего вообще…
— Я тебе с самого начала сказала, что не хочу с тобой разговаривать, ты сделал по своему, что ты, тогда, на меня орешь сейчас? Да, мне нравится трахаться с тобой, но как это меняет то, что мы не можем быть вместе? Жизнь это не только трах, это еще много чего! Ты сам мне разве доверяешь? Много ты мне рассказал? Если бы ты сразу рассказал мне все, ничего этого бы не случилось бы! Ты всю инициацию играл со мной в молчанку, сам только трахал меня и даже не разговаривал со мной толком. Откуда мне знать, что ты там задумал?
Резко выдохнув, Эрик, отвернувшийся было к окну, опять полоснул меня холодным взглядом.
— Я может и доверял бы тебе, если бы ты вызывала доверие! Вспомни, что ты творила во время инициации? Ты вела себя настолько не предсказуемо, что под угрозой срыва были бы не только моя или твоя жизнь, а жизнь еще и всех тех, кто был со мной тогда в Эрудиции. Ты, сейчас обвиняя меня в недоверии к себе, подумай, готова ли ты была рискнуть жизнями Ворона, Вайро, Джойса, Бартона, еще живого тогда, только потому, что девка сладкая, тугая и теплая.
— Так вот значит какого ты мнения обо мне!!! Пришли к тому с чего начали, я тупая кукла, нет мне доверия, я хороша только для траха. Вот и договорились!
Эрик с такой силой захлопывает раму, что окно, тихонько тренькнув, осыпалось на подоконник. Я инстинктивно вжала голову в плечи, но он не двинулся с места.
— Черт!!! А что я должен был думать? Ты вспомни, что ты творила? Ты едва понимала, что ты делаешь! Я жизнь положил на то, чтобы мои люди считали меня лидером, а тебе насрать на это было, насрать, как потом мне объяснять им, почему я допускаю все это!!! И что ты теперь хочешь!
Носок берца отшвыривает осколок стекла, я смотрю на них и думаю, что вот она, иллюстрация к моей жизни. Не сказал мне ничего, чтобы я могла подумать, что нужна ему. Только обвинения, могу биться об заклад, что это кончится тем, что он назовет меня «шлюхой». Что-то никогда не меняется. Так грустно, хоть волком вой. Он опять отвернулся к окну, и я позволила двум соленым дорожкам скатиться и упасть на ключицы. А потом опять вдруг накатила злость. Да остохренеть, я столько всего пережила, а он заставляет меня оправдываться за то, что я делала, когда вокруг был мир и все хорошо. Да я ребенком была тогда, могла и пошалить. Да и вообще…
— Да кто бы говорил, кому на кого насрать!!! Ты бросил меня в Искренности, после того, как я рискуя своей головой вытащила тебя оттуда, унизил меня, ушел неизвестно насколько, потом объявился в компании с непонятной девицей!!! Убежал с базы, не сказав ни слова, и опять все объявили тебя предателем! И что Я должна была думать? Ты всю инициацию бил меня, обзывал, унижал, вытирал об меня ноги, и я должна была целиком и полностью доверять тебе после этого?
— Я не понимаю одного, если я такой х*евый, нахрена ты ко мне в постель прыгаешь постоянно?
— Если ты напряжешь память, то может быть тебе удастся вспомнить, что это ты ко мне свой член протянул, заклеймив меня своей шлюхой так, что мне приходилось терпеть унижения не только от тебя, но и от всей фракции!
— А ты и вела себя как шлюха! Вертела хвостом, завлекала, играла!!! Смотри, но не приближайся; приближайся, но не трогай; трогай, но не трахай; трахай, но потом прощения проси!!! Я мужик, между прочим, и если со мной играть, то рано или поздно доиграешься. Вот ты и доигралась.
Что и требовалось доказать. Пре–е–еле–е–есно!!! Нет, все правильно, пусть уходит. Не можем мы вместе находится, хоть сколько нибудь времени без того, чтобы Эрик мне не сказал, что я шлюха.
— Уходи, Эрик. Я больше не хочу тебя слушать. У тебя на все одна фраза — «ведешь себя, как шлюха». Настоп*здело выше крыши.
— Ты дала мне ощущение, что я нужен тебе. Создала иллюзию своей необходимости. Надеюсь, когда-нибудь тебе надоест играть в эти игры. Я тебя больше пальцем не трону. Можешь думать сколько хочешь. Мне тоже настоп*здело, знаешь ли, бегать за тобой и доказывать тебе что-то. Захочешь быть со мной, придешь сама. Не захочешь, неволить не буду.
Выходит за дверь размашистым шагом, не глядя на меня. Говорю же, ничего не меняется в этой жизни. А вот х*ешеньки ты угадал, лидер. Ни за что я не приду к тебе, даже если ты останешься последним человеком на земле. Без тебя проживу, как-нибудь.
====== «Глава 31» ======
POV Эшли
Кому-то придётся каждое утро наблюдать меня и растрёпанной, и лохматой, и жутко злой, в растянутой футболке, с вечным желанием спать и периодически чем-то ещё недовольной. Кто-то будет пить кофе/курить/ухмыляться, пока я буду искать свои туфли/одежду, ругаясь сквозь зубы. А потом, жутко сонная минут за двадцать я вспомню, что сегодня выходной и мне никуда не надо. И каждое утро почти что одно и то же: я в одной футболке слоняюсь по всей комнате, хожу босиком и ёжусь от холода, и проклинаю всех, в этом поганом мире. А ведь кому-то придётся меня любить, даже ссорясь и мучаясь по утрам. С кем-то я останусь не на месяц, и не на жизнь, а чуть больше. Может быть навсегда.
