— Я люблю готовить, но с тех пор, как связалась с тобой, Ксавье, у меня совсем не стало на это времени. Как я уже сказала, мы оба проводим слишком много часов в суповых кухнях. — Слабо улыбаясь, она положила подбородок на руку, которая, в свою очередь, лежала на подтянутых к груди коленях.
Она выглядела просто восхитительно. Ксавье почувствовал, как остатки его сдержанности растворяются в сине-зеленом море ее глаз. Он сделает это, закроет глаза и прыгнет. Его голос стал хриплым.
— Бренвен, что бы ты сказала, если бы я попросил тебя выйти за меня замуж?
Она резко подняла голову, а ее глаза расширились. Она выглядела как грациозная лань, спокойно-настороженная, ожидающая, но в любой момент готовая исчезнуть. Она облизала губы кончиком языка.
— Я… я сказала бы что-нибудь совершенно глупое, вроде «О Господи!».
Ксавье почувствовал, как гулко бьется его сердце.
— Не могли бы мы поговорить об этом, о нас с тобой?
Оставаясь настороженной, Бренвен глубоко вздохнула. По ее глазам было видно, что мысли буквально замелькали у нее в голове.
— Ты думаешь оставить священничество, Ксавье?
— Я решился бы на это, если бы ты согласилась выйти за меня замуж.
— Я думаю, — осторожно, пробуя каждое слово, сказала она, — что тебе было бы лучше поступить наоборот. Когда ты решишь, что больше не хочешь быть священником, и получишь освобождение от своих обетов или как там это называется, тогда ты уже сможешь говорить о браке.
Ксавье вздохнул и потер рукой отчаянно пульсирующую жилку на шее. Он признался:
— Мне очень трудно принять какое бы то ни было решение, не зная, как ты относишься ко мне. Я думал, что смогу подождать, пока не найдется твой друг Уилл, но это ожидание дается мне с каждым днем все труднее и труднее. — Гордое выражение его лица смягчилось. — Я люблю тебя. Ты любишь меня, Бренвен?
Они сидели лицом друг к другу в противоположных углах дивана, и лишь их глаза соприкасались друг с другом. Бренвен сказала:
— Я люблю тебя, Ксавье. За тридцать пять лет своей жизни я поняла, что существует несколько видов любви. Мое чувство к тебе уникально. Я никогда никого не любила — и, я думаю, не полюблю — так, как люблю тебя. Я перестала анализировать это и просто приняла этот факт уже много месяцев назад.
Четко очерченные губы Ксавье искривились в иронической улыбке.
— Я вижу это огромное слово, которое висит между нами в воздухе. Это слово но… Скажи его, Бренвен. Открой мне то, что у тебя на сердце, я должен знать это.
Она отвела глаза в сторону:
— Все не так просто. Есть многое, чего ты не знаешь. Например, ты не знаешь, что после развода с Джейсоном я решила, что больше никогда не выйду замуж.
Ксавье наклонился к ней, положив руку на спинку дивана. По его мнению, ее бывший муж был просто отвратительным типом. Только от взгляда на него у Ксавье начинали бегать мурашки по спине. Он не мог вынести мысли о том, что Бренвен была за ним замужем, мысли о том, что они должны были делать вдвоем.
— Это было до такой степени плохо?
Бренвен кивнула и повесила голову. Волосы скрыли ее лицо.
— Я говорила тебе, что у меня больше не будет детей? Я говорила тебе, что, когда я потеряла своего ребенка, что-то случилось и, чтобы спасти мне жизнь, врачи вынуждены были вырезать мне матку?
— Нет. Ты говорила мне, что потеряла ребенка, но не рассказывала всего остального. — Он протянул к ней руку, взял ее за подбородок и повернул ее голову так, чтобы она смотрела прямо на него. — Я сочувствую твоей боли, но если я женюсь на тебе, то не потому, что мне нужны дети, а потому, что мне нужна ты.
— Не надо, Ксавье, — прошептала она, чувствуя, что он собирается поцеловать ее, — пожалуйста, не надо.
Она быстро поднялась с дивана и отошла. Она охватила себя руками и с трудом сглотнула, почувствовав, как ее заполняет огромная, сладкая печаль. Затем она повернулась лицом к нему, кофейный столик стоял между ними. Выражение его губ чуть было не заставило ее онеметь. Она снова сглотнула и спросила:
— Ты помнишь, как несколько недель назад, когда я сказала тебе, что хочу уехать ненадолго, ты захотел поехать со мной, чтобы, как ты сказал, «посмотреть, к чему это приведет»?
Ксавье нахмурился. К чему она клонит? Он ответил:
— Конечно, помню.
— И я поехала одна. А когда я вернулась, наша дружба продолжалась, как прежде. Так как же ты перешел от желания оказаться наедине со мной, чтобы посмотреть, к чему это приведет, к тому, чтобы просить меня выйти за тебя замуж, как тебе удалось самостоятельно перейти от одного к другому и за такой короткий промежуток времени?
— Я борюсь со своими чувствами к тебе вот уже много месяцев. Да каких месяцев — лет! Конечно, мне хотелось уехать вместе с тобой, но… ну, это не было необходимо. Я знаю, что я люблю тебя. Я знаю, что, если ты выйдешь за меня замуж, я оставлю сан. Я долго не был в этом уверен, но теперь я уверен.
Бренвен набрала в грудь побольше воздуха. Она ненавидела себя за то, что собиралась сделать, но это было необходимо.
— Не надо использовать меня, чтобы решить свои проблемы с Церковью, Ксавье.
Его лицо потемнело, как она и ожидала. Но, по крайней мере, он не взорвался.
— Ты так думаешь? Ты сомневаешься в том, что я по-настоящему люблю тебя?
— Нет, я не сомневаюсь в том, что ты любишь меня, и тем не менее уверена и в том, что сказала только что.
И в этот момент Ксавье охватил гнев, бурный и ужасный, как ураган.
— Проклятье! — воскликнул он, с грохотом ударяя кулаком по кофейному столику. Толстая свеча подпрыгнула и погасла.
Он поднялся с дивана величественно, как громовержец, и засверкал на нее глазами.
— Как ты осмеливаешься говорить, мне такие глупые, самодовольные вещи?
Бренвен закусила губу, но не сдвинулась с места. Она молчала. Она ждала, пока Ксавье не пройдется несколько раз по комнате, чтобы утешить гнев. Наконец он встал перед ней, сунув руки в карманы. Внезапно налетевший шторм остался позади.
— Извини, — сказал он. — Ты просто слишком хорошо знаешь меня.
— Не нужно извиняться, — мягко сказала Бренвен.
— Ты права, знаешь.
— Я так и думала.
Ксавье улыбнулся, но его улыбка была какой-то усталой, и в ней было ясно видно страдание. Он протянул руку и кончиком пальца провел по золотому ободку в волосах у Бренвен. Потом посмотрел ей прямо в глаза и честно сказал:
— Я не знаю, что делать.
Бренвен вздохнула. Она обняла его за голову и прижала ее к своей груди.
— Может быть, я смогу помочь тебе, по крайней мере хоть немного. Я люблю тебя, Ксавье Домингес, самым необыкновенным образом. Ты исключительный человек. Я надеюсь, что мы всегда будем друзьями. А если ты когда-нибудь попросишь меня выйти за тебя замуж, то я всегда буду отвечать тебе «нет».
