Джесси направляется ко мне, и я не делаю никаких попыток остановить его от того, что, как знаю, он собирается сделать. Наклонившись, он подхватывает меня на руки и выносит из туалета, следуя в свой кабинет. Он смотрит вперед, целеустремленно шагая через летнюю комнату под бдительными взорами членов клуба, которые все еще блуждают вокруг, упиваясь зрелищем. Слышу шепотки и глаза вновь наполняют слезы, начиная бежать по щекам. Я в абсолютной агонии, меня тошнит, а сердце словно разорвано пополам.
Он пинком захлопывает дверь кабинета и идет к дивану, опускаясь на него с мученической гримасой. У меня сводит живот. Он стискивает меня в объятиях, утыкаясь лицом мне на шею. Он молчит, прижимая меня так близко, как только может, пока я пытаюсь взять над собой контроль, перестать дрожать, но эту битву мне не выиграть. У моего прекрасного мужчины серьезные проблемы, и как раз в тот момент, когда я думала, что поняла его, меня отрезвляют наихудшим образом. Я его совсем не знаю и, конечно, не понимаю.
— Пожалуйста, не плачь. — Его приглушенный голос проникает сквозь звон в ушах. — Это убивает меня.
— Зачем? — спрашиваю я. Это единственное, о чем я могу спросить. Единственное, что хочу знать. Зачем он сделал это с собой?
— Я же обещал тебе, что не буду пить.
Что?
Он устроил себе порку, чтобы не выпить, потому что обещал мне, что не будет? А ведь я только подумала, что больше меня уже ничего не шокирует.
— Тебе хотелось выпить?
— Я хотел заблокировать это чувство.
— Посмотри на меня, — требую я, но он даже не пытается поднять голову. — Черт возьми, Джесси, посмотри на меня!
Я извиваюсь, пытаясь схватить его за голову и оторвать от себя, но он шипит от боли, и я тут же прекращаю.
— Три, — спокойно говорю я. Поверить не могу, что устраиваю ему обратный отсчет, но не знаю, что еще делать. Чувствую, как он напрягается подо мной, но все еще не смотрит. — Два.
— Что произойдет при нуле? — тихо спрашивает он.
— Я уйду, — говорю спокойно.
Его голова взлетает вверх, и при виде его лица я всхлипываю, зеленые глаза заволокли слезы, из них изливается боль, подбородок дрожит. Он смотрит мне прямо в глаза, безмолвно умоляя.
— Пожалуйста, не надо.
При взгляде на него и звуке его голоса, последняя капля силы, которая хоть немного удерживала меня целой, испаряется, разрывая меня на куски. Я разваливаюсь на части, обхватываю его лицо ладонями и прижимаюсь к его губам, но я недостаточно близко. Осторожно перемещаюсь так, чтобы оседлать его колени, а затем притягиваю его так близко, как только могу, не причинив боли.
— Скажи, что ты хотел заблокировать.
— Сделать тебе больно.
— Не понимаю. — Я совершенно сбита с толку. Разве, по его мнению, такое не причиняет мне боль? — Я бы предпочла, чтобы ты напился.
— Нет, не предпочла бы. — Он произносит это с легким смешком, который вызывает у меня нервную дрожь.
Я отстраняюсь и вглядываюсь в его глаза.
— Я бы предпочла встретиться лицом к лицу с тобой, накачанным половиной водочного завода, чем увидеть то, что я увидела.
Он со стыдом опускает голову.
— Ава, поверь мне, ты бы не захотела увидеть меня пьяным.
— Нет, захотела бы, — подтверждаю я. Тут и сравнивать нечего. — И хотела бы доверять тебе? Джесси, меня тошнит от предательства.
Даже не думаю о том, что сделаю с Сарой, попадись она мне в руки. Уничтожение не подойдет. Она отметила моего невротического бога, и чем больше я это осознаю, тем больше злюсь.
Поднявшись с его колен, отмахиваюсь от него, когда он пытается меня схватить.
— Я никуда не ухожу, — говорю немного резковато. Паника на его лице еще сильнее сводит меня с ума.
Я начинаю расхаживать по кабинету, постукивая ногтем по переднему зубу, под напряженным, встревоженным взором моего вызывающего мужчины, который продолжает бросать гребаные вызовы. Я борюсь изо всех сил. Это какое-то серьезное садистское дерьмо. Боже, в вечер запуска «Луссо» я щелкнула перед ним ремнем.
Опустившись на диван напротив него, обхватываю раскалывающуюся голову руками. Слышу, как он несколько раз вдыхает, словно хочет что-то сказать. Я устало выдыхаю и массирую виски.
— Есть еще что-то, что мне нужно знать?
— Например? — осторожно спрашивает он.
Мне это не нравится, и откуда, черт возьми, мне знать, что именно? Он выбил меня из колеи этим домом, своим пьянством, а теперь добровольной поркой. Что еще есть такого, что могло бы шокировать или разозлить меня больше, чем это?
— Не знаю, ты мне скажи. Джесси, ты говорил, что секретов больше нет. — Я в раздражении вскидываю руки. Мне отчаянно хочется его утешить. Держаться от него подальше — почти так же больно, как быть свидетелем его порки. — Почему я должна предпочесть такое пьяному Джесси?
Он изящно наклоняется вперед, опираясь на сжатую челюсть, упирается локтями в колени и задумчиво потирает висок.
— Выпивка и секс идут для меня рука об руку.
— Что это значит? — Мой голос высокий и резкий.
— Ава, я унаследовал «Поместье» в двадцать один год. Можешь себе представить молодого парня в таком месте со множеством желающих и готовых на все женщин? — Он выглядит пристыженным.
Я начинаю лихорадочно соображать. О, я могу себе это представить, и неудивительно, что женщины были готовы и желали его. Они и сейчас желают. Посмотрите на него!
— Имеешь в виду баловство? — шепчу я. Хочу ли я это знать?
Он выдыхает.
— Да, баловство, но все это позади. — Морщась, он наклоняется вперед. —Теперь есть только ты.
— Ты пил и баловался?
— Да, как я уже сказал, выпивка и секс идут рука об руку. Пожалуйста, иди сюда.
Он тянется через широкий стол, стоящий между двумя диванами, но я отшатываюсь. Его рука опускается, и он смотрит в пол. Я все еще не понимаю, и это по-прежнему не объясняет, почему Сара его выпорола.
— Значит, ты напиваешься и тебя тянет на секс? — Мой лоб, должно быть, похож на дорожную карту, потому что совершенно сбита с толку.
— Я не доверяю себе пьяным, Ава.
— Потому что полагаешь, что набросишься на ближайшую женщину?
Он нервно смеется и проводит руками по волосам.
— Я так не думаю. С тобой я ничего такого не сделал.
— Ты так не думаешь? — Я в шоке.
— Это не тот риск, на который я готов пойти. Ава. Выпив слишком много, я теряю рассудок, и женщины охотно бросаются на меня. Ты это видела. — Он смущенно улыбается мне.
Я усмехаюсь.
— В прошлую пятницу ты выглядел не очень способной на что-либо! — Он был в отключке, и, да, я видела, как женщины бросались на него. Это унизительно!
— Да, это не мой обычный уровень невоздержанности, Ава. Я поставил себе цель напиться до отупения, — говорит он неловко. Я вдруг чувствую себя ужасно.
— Итак, обычно ты стараешься выпивать дозированно, а затем занимаешься сексом с кучей изнывающих от желания женщин? — Кажется, я начинаю врубаться. — Ты ни разу не напивался, когда спал со мной?
Поднявшись, Джесси отодвигает стол, чтобы встать передо мной на колени и положить руки мне на бедра. Он смотрит прямо мне в глаза.
— Нет, Ава. С тобой я никогда не напивался. Мне это не нужно. Алкоголь блокировал для меня все, заставлял забывать, какой пустой была моя жизнь. Мне было плевать на всех женщин, с которыми я спал, на всех до единой. А потом в мою жизнь вошла ты, и все полностью изменилось. Ты вернула меня к жизни, Ава. Я не хочу прикасаться к выпивке, потому что, если начну, не смогу остановиться, а я ни за что не желаю пропустить хоть одно мгновение с тобой.
От его признания у меня на глазах выступают слезы. Он был плейбоем, который трахал все и вся. Я знала это.
— У тебя был неспешный секс с кем-нибудь еще? — Я задерживаю дыхание. Из всего, о чем можно спросить, я спрашиваю об этом?
Он тяжело вздыхает.
— Нет.
Я прищуриваюсь, глядя на него.
— А вразумляющий трах?
— Ава, нет! Мне никогда никто не был важен настолько, чтобы нуждаться или хотеть втрахать в них хоть каплю разумного. — Он сжимает мои бедра. — Только ты.
